Глеб Исаев - Возвращение ( Часть первая)

Выход нашелся, когда расстроенный курсант начал подумывать о глобальном самоходе, с пьянкой, и крутым залетом в комендатуру. Спасло Прибытие в училище подполковника с красными просветами в погонах и шитым, желто-красным якорем шеврона. Он предложил выпускнику место комвзвода в дивизии морской пехоты, к тому же расквартированной во Владике. Начинать карьеру в строевой части, но в большом гарнизоне явно предпочтительней должности командира береговой базы в забытой богом дивизии старых дизельных лодок, в камчатской бухте с красноречивым названием Бечевинка.

Предпочтение "покупатель" отдавал крепким спортивным ребятам, спокойным, уравновешенным, пусть даже и не особо разбирающимся в высшей математике.

Георгий понял, это его шанс, и в тот же день представил в учебную часть рапорт с просьбой о перераспределении.

В решении не было никакой романтики, сугубая рациональность. Когда за плечами пять лет какой никакой, а службы, есть четкое понимание того факта, что выбранная профессия скучна и малодоходна. Единственный шанс для морского офицера сделать карьеру, это либо иметь крепкую руку в кадрах, или попасть на активно эксплуатируемый боевой корабль. Служить на "атомаче" всяко приятнее, чем гнить в тесных промасленных отсеках заштатной дизелюхи, и Камчатка с ее двойной выслугой по любому, круче Большого Камня или Павловска.

Но Георгию было уже не до выбора.

- Что-ж, пехота, так пехота.- Решил он. - Но как никак город, опять-же. Сюрпризы начались сразу. "Долина смерти", как прозвали в городе район, где располагалась часть, встретила молодого лейтенанта толстым слоем цементной пыли, марсианским пейзажем, и разбитой до последнего предела дорогой.

Дивизия упрятанная в распадке между заросших мрачновато - корявой приморской флорой сопок, поразила рутиной и бессмысленной скукой.

Участь молодого лейтенанта известна: Наряды, патруль, обеспечение, и снова наряды. А в перерывах изучение оргштатной структуры, написание десятка планов, и конспектов. Редкие посиделки с такими же бедолагами в определенной под общежитие младшего офицерского состава одноэтажном бараке, построенном после самой войны японскими пленными, и еще более редкие выезды в город.

Автобус из их медвежьего угла ходил по четкому расписанию, однако всего раз в час, и то до восьми вечера. А возвращаться из города по ночи пешком оказалось сомнительным удовольствием.

Однако время шло, он втянулся, освоился. Начал различать бойцов своего взвода в лицо и по характеру, вот только что-то подсказывало ему. Служить здесь до капитана дело долгое, а ждать после майорскую звездочку, когда таких должностей в части всего меньше десятка можно до самой пенсии. Куда вернее имелась крепкая возможность тихо спиваться в кампании таких же неудачников, как и он сам, попасть в черный список, затем в жернова офицерского "суда чести" и в итоге вылететь со службы с волчьим билетом. Без выслуги, без специальности и жилья.

Холостяцкое бытье известно, лейтенантского оклада хватало на полмесяца, дальше выручала столовка. Сдав продовольственный аттестат в канцелярию штаба, он получил гарантированную возможность угробить желудок на матросском камбузе. Повара, понимая суть приготовления калорийной пищи несколько своеобразно, прогорклого масла не жалели. Отчего все, что подавалось к столу, имело непередаваемый и довольно специфичный вкус и аромат. Что до умений и навыков, то с этим оказалось вовсе никак. Ну какого солдата можно воспитать из молодого матроса, который львиную долю своей службы либо еще не готов служить, либо уже не хочет. Фактически нормально выполняет свои обязанности боец максимум полгода. Шесть месяцев он постигает основы службы; дневалит, драит камбуз, грузит уголь и вообще, выполняет все мыслимые виды хозяйственных работ, а последние полгода просто сачкует, получив заветный статус дедушки. Оставшийся год службы, из которого месяц забирает непременный отпуск а еще один нахождение в столь же неизбежном лазарете, никак не может позволить научить новобранца тому, что он должен знать и уметь. Один, два прыжка с принудительным раскрытием, учения в районе бухты Суходол, которое злые языки метко прозвали Сопка ваша, сопка наша, где бойцы в основном бегут изнемогая под тяжестью полной выкладке, ну и непременные политзанятия и защита от оружия массового поражения. Нужно ли говорить, что воспитать коммандос при таких условиях просто невозможно. Набраться десантного форсу и получить кое-какие навыки в рукопашке, пацаны старались получить отрабатывая приемы на бойцах первого года службы.

С неуставными взаимоотношениями командование же боролось своеобразно, устраивая после очередного "шкертанувшегося духа" месячный "оргпериод" всему полку, и походя оформляя неполное служебное соответствие и без того затырканному планами и дежурствами комроты.

Служба, казавшаяся Георгию решением его проблем, начала крепко тяготить. Он стал с интересом прислушиваться к рассказам сослуживцев о способах списаться на гражданку. Возможно тем бы и кончилось для получившего третью звездочку после двух лет службы Георгия его карьера в Вооруженных Силах, если бы не начавшаяся в семьдесят девятом Афганская компания.

Первый год, до самой Олимпиады, они узнавали о выполнении интернационального долга где-то на юге лишь из программы время и нудных лекций политрабочих.

В тот вечер, один из немногих, когда у него выдался выходной, Гоша сидел в зале ресторана Зеркальный. Поглядывал на парочку шалав, невнимательно слушая хмельной рассказ своего приятеля, такого же комвзвода, как и он.

Девочки, впрочем, были симпатичные. Обработчицы с Обухова. Плавбаза стояла в ремонте на Дальзаводе уже второй год, береговой оклад позволял только что не протянуть ноги, поэтому девчонки скинувшись по рублику, частенько заскакивали в кабак, где широко гуляли морпехи. Бравые ребята могли угостить шампанским, пригласить танцевать, ну а там уж как выйдет.

Георгий, уже с практическим интересом, взглянул на профиль одной из соседок, однако что-то в словах его товарища заставило отвлечься.

-Как ты сказал?- Переспросил он.- Добровольцы?

-Ну, да. Я вчера по ЗАСу телефонограмму принимал, с "Люстры".

Летеха задумчиво взглянул на эстраду, где бренчал на гитаре новый Антоновский шлягер про море, мордатый ресторанный лабух. - Как же там? Направить на утверждение кандидатуру трех добровольцев из числа младшего офицерского состава, для исполнения интернационального долга в составе ограниченного контингента нашей армии в ДРА.

-Погоди, - Георгий прикусил ноготь большого пальца, - ну и что ты думаешь?

Антон хмыкнул: А чего тут думать? Нашли дураков. Там жара, змеи.