Глеб Исаев - Истребитель (Пока не закончен)

Не было никакого падения. Обвел взглядом группу техников. Можете исправить крепление? Спросил у разработчика. Согласовать с Москвой - моя проблема. Ваше дело обработать вторую плоскость и заварить эту. Установите как есть.

Конструктор с сомнением взглянул на крыло. Но...

Павел, с удивлением прислушался к себе, ощущая непонятную решимость и уверенность. Я знаю, что говорю. Приказ будет. А выхода у вас так и так нет. Однако ежели в первом случае ночевать вы будете уже в подвалах НКВД, то во втором, есть возможность свалить все на меня. В крайнем случае, можете соврать, что заставил силой. Ну?

Его уверенность невероятным образом передалась остальным. Рабочие задвигались, конструктор, выхватил карандаш, и уровень, принялся измерять возникшее в результате случайности искривление.

- Попробовать? - Он поднял изумленные глаза на Говорова. - С ума сойти. Такого не может быть. Угол составляет ровно тринадцать градусов. А крепление вовсе не пострадало. И вообще, достаточно проварить место деформации, и зачистить.

-Так делайте.- Павел уже не просил, а приказывал. Я в управление. Где у вас находится телефон? А вы подготовьте второе крыло...

Кабинет начальника испытательного центра оказался пустым. Палло уехал в Свердловск. Главный явно охладел к проекту и больше времени уделял разрабатываемому параллельно самолету.

Назвав телефонистке номер, который на прощанье продиктовал майор, Павел дождался ответа, и представился.

-Паша, ты? - Голос Смирнова звучал так отчетливо, словно тот находился в соседней комнате. Рассказывай, что у тебя.

-Конструкторы выяснили, в чем была причина последней неудачи,- памятуя о необходимости соблюдать секретность, доложил капитан. - Но, для внесения изменений требуется приказ. Никто не хочет брать на себя ответственность...- Пустился во все тяжкие летчик. - Идея простая, но пока согласуют... - Он выдохнул. - Товарищ майор, прошу... доложите Наркому. Мне на этом самолете лететь, и будь сомнения, звонить бы не стал.

Смирнов задумался.

- А что сказал главный?- Уточнил майор.

-Так нет его, сборка встала, а командир в городе...

-Вот, что Паша. Сделаем так. Приказ я у "Самого" подпишу, но если что-то пойдет не так, ответственность на тебе. И помни, больше без самодеятельности.

Павел обрадовано пробормотал. - Спасибо, огромное вам спасибо. Но вдруг замер, и совершенно неожиданно закончил. Только сразу скажу, вопрос этот дела не исправит. Я тут посмотрел, посчитал... Без другого корма для лошадки не обойтись. На клевере далеко не уедем.

Погоди, погоди... - Майор на другом конце провода оторопело замолк. А ты откуда знаешь, как его назвали?

- Чего? - Отозвался в свою очередь недоумевающий капитан. Ну, его, "корм"... Вынужденный прибегнуть к идиомам Смирнов не стал подбирать для топлива другого слова. Откуда знаешь, что "клевер" не тянет? Главный об этом только вчера доложил.

Паша махнул рукой, врать, так врать, и отозвался. - Я же разведчик теперь. Выяснил. И самое главное... К тому, другому нужно, как бы сказать, "овса" добавить.

Майор крякнул. Про это по открытой линии вообще говорить не стану. Вот что, раз ты настолько в теме, я подготовлю распоряжение, пусть тебя в группу разработчиков подключат. Может, и впрямь, что дельное подскажешь. Хотя... Ладно, слово вылетело. Все. Приказ, разрешающий доработку, вечером будет.

Положив трубку, капитан вытер проступивший на лбу пот. Умудриться, не зная ничего влезть в совершенно секретное и темное дело, это уметь нужно. Хотя кто-же мог знать, что пару керосин-окслитель на базе азотной кислоты назвали "клевером", тогда, как рассматривавшийся вариант с применением в качестве кислородного наполнителя перекиси водорода, "овсом".

"Выходит, сон-то в руку. - Размышлял он, шагая к цехам.- И все что старик говорил, правда... Но, тогда значит, и первая встреча была. И все это после той водицы, что в ковшах была. И скорость моя, и сила".

За рассуждениями не заметил, как подошел к стоящему возле ворот в ангар часовому. Предъявил пропуск, и заглянул внутрь. Рабочие уже заварили крыло, и начали устанавливать его, в пазы на фюзеляже. Самолет приобрел совершенно невероятный вид. Он стал походить на огромную птицу, стрижа, или сокола. Однако возле машины Павел увидел старшего конструктора. Тот потрясал чертежами и визжал, так, что закладывало уши.- Под суд, в трибунал. Да кто вам позволил... Слова перемежались забористым матом, и угрозами.

- Отставить. - Рявкнул капитан, входя в ангар. - Я приказал, и что?

- А ты кто такой?- Уставился на него конструктор. - Твое дело за ручку дергать...

Говоров спокойно взглянул в бешено округленные глаза мастера.

- Мои полномочия вы узнаете сегодня вечером. Приказ, подписанный Самим, надеюсь устроит? Так же и разрешение на эти доработки.

Конструктор по инерции продолжал открывать рот, но упоминание имени всесильного Наркома уже произвело свое впечатление. Разбрасываться такими словами? Подобную, в полном смысле самоубийственную глупость мог совершить только умалишенный, летчик на такого человека вовсе не походил. Разработчик вспыхнул, крутанул рукой у виска. Жест можно было понять двояко. Либо делайте, как хотите, либо... Так или иначе, оставшуюся часть работы выполнили уже спокойно.

-Товарищ капитан.- Наконец не выдержал один из техников. А вы, правда, получили разрешение? Понять его недоверие было несложно. Внести изменения, да еще настолько существенные, без нужных расчетов, без макета, без испытания в аэродинамической трубе, наконец, дело настолько немыслимое, что в случае отсутствия приказа, или на худой конец разрешения, всем причастным светило минимум двадцать лет лагерей. Без вариантов. А в самом пиковом случае могло выйти и лишение права переписки. Для знающего человека приговор куда более трагичный, чем просто отсидка.

- Павел вытер испачканные руки ветошью. - Приказ будет. - Это я вам обещаю. - Так что работайте, товарищи. Все будет хорошо. Он произнес эти слова с максимальной уверенностью, за которой скрывалось легкое сомнение. И вовсе не подтверждением. Шифровку майор, если обещал, пробьет. Тревожил результат.

"А ну как все его сны и прочее лишь плод фантазии"? Тогда лучшим выходом для него станет катастрофа.

Однако минутная слабость на его поведении не отразилась. Он успокоил рабочих, и отправился в КБ.

Нужно-ли говорить, что в управлении, не смотря на позднее время, было полно народа. Причем, если до получения шифровки из Москвы руководители просто горели огнем праведного гнева, то после прочтения малопонятного, но совершенно категоричного текста в кабинете повисла напряженная тишина. Ситуация вышла из под контроля. То, что сотворил молодой капитан, было сумасшествием. Но куда большим идиотизмом веяло от выплюнутых телеграфом строчек.