Дмитрий Биленкин - Искатель. 1970. Выпуск №6

И тут началось. 21 ноября 1917 года Советское правительство направило державам Антанты ноту с предложением заключить перемирие на всех фронтах и приступить к мирным переговорам. Через несколько дней американские представители официально уведомили НКИД РСФСР о приостановке Соединенными Штатами всех поставок в Россию. Неделю спустя штабу бывшего верховного главнокомандующего русской армии генерала Духонина, в обход вновь созданного законного правительства страны, были переданы протесты США и Франции против заключения перемирия с Германией. Это была первая попытка держав Антанты спровоцировать развязывание гражданской войны.

Подобная политика правительства отнюдь не отражала действительной воли народа США. Тысячи американцев, самых различных по профессиям, убеждениям, роду деятельности, с первых дней Октябрьской революции всем сердцем восприняли ее цели, принципы и лозунги. Однако конгресс и сенат США — ставленники империалистических монополий — заставили свою страну стать на путь открытой военной интервенции.

11 марта 1918 года президент Вильсон согласился санкционировать японскую интервенцию на Дальнем Востоке. В этот же день, в бухту Золотой Рог, многозначительно пошевеливая жерлами своих восьмидюймовок, вполз приземистый серо-стальной утюг — американский крейсер «Бруклин». Это послужило как бы сигналом для начала вторжения стран Антанты в советское Приморье. Правда, начали его «оккупационные войска Японии».

Тот факт, что на первом этапе дальневосточного похода «держав согласия» военные силы США не принимали в нем прямого участия, вовсе не означает наличия у американского правительства каких-либо сомнений в правомерности вооруженного вмешательства во внутренние дела России.

В эти дни отряды морской пехоты уже грузились на корабли Атлантического флота США, которые должны были доставить оккупационные войска к северным окраинам нашей Родины. Всего около двух месяцев оставалось до того дня, когда с борта крейсера «Олимпия» высадился первый американский десант в Мурманске. Но если на севере Соединенные Штаты могли действовать, не опасаясь серьезной конкуренции — увязшая в долгах Великобритания не стала бы в открытую ссориться со своим могущественным кредитором, — то на Дальнем Востоке дело обстояло несколько иначе. Соперничая с Японией, оспаривавшей главенство США в хозяйничанье на Тихом океане, Америка чувствовала себя не столь уверенно.

Предоставить Японии свободу действий? Но что будет с американскими концессиями — ведь вопрос о них с правительством адмирала Колчака уже согласован. Самим приступить к прямым военным действиям? Но не приведет ли это к распылению оккупационных сил? К тому же открыто выступать в роли агрессора президенту Вильсону — «идолу мещан и пацифистов» — очень и очень не хотелось.

На протяжении нескольких месяцев правительство США усиленно маневрировало, пытаясь найти такую внешне приличную форму соглашений со своими компаньонами, которая, во-первых, позволила бы не выступать в роли организатора интервенции, а во-вторых, обеспечила возможность впоследствии потеснить союзников и урвать от общей добычи долю, соответствующую американским аппетитам.

Лавирование это осуществлялось достаточно неуклюже. Японское правительство так и не получило документа, подписанного Вильсоном 1 марта. Советники Вильсона пришли в ужас, узнав, что президент фактически одобрил японские планы захвата советских территорий вплоть до Урала.

Уже к следующему уикенду в Белом доме подписывается совсем иной документ, долженствующий реабилитировать позицию США в глазах тогдашней общественности и будущих поколений. Согласие Соединенных Штатов на японскую агрессию сопровождается в нем множеством туманных оговорок. Не возражая против конкретных акций Японии в отношении Советской России, президент, в принципе и вообще, высказывает «искренние» сомнения в «мудрости» интервенционистских действий. Но даже это насквозь демагогичное и тщательно закамуфлированное заявление не попадает в руки японцев.

Американский посол в Токио получает строгую и точную инструкцию: при встрече с представителями императорского МИДа зачитать текст заявления, но не оставлять самого документа. Во все времена преступники старались получше припрятать неопровержимые улики. Но и азиатские дипломаты знают свое дело, 16 марта они сообщают послу, что японское правительство «не предпримет никаких действий, пока не будет достигнуто д о л ж н о е (разрядка моя. — Ф. С.) соглашение США с державами Антанты». Что ж, и это логично. Круговая порука — давний, проверенный инструмент и политического и уголовного гангстеризма.

Видя, что заокеанские сообщники категорически отказываются выступить в роли первого поджигателя, Вильсон в конце концов решает махнуть рукой на внешние приличия. Декларацией от 3 августа правительство Соединенных Штатов предложило японскому правительству, чтобы каждое из них послало контингент войск во Владивосток. А две недели спустя 27-й полк первого эшелона экспедиционного корпуса генерала Грэвса уже развернул боевые действия против партизанской армии Приморья, которую возглавлял Сергей Лазо.

О том, какой ущерб причинила, сколько крови и слез принесла народам России американо-японская (в ней принимали также участие Канада, Франция, Китай и Италия) оккупация Дальнего Востока, советскому читателю известно многое. О том, как бесславно она закончилась, — тоже. Вероятно, менее широкую известность получила оценка, которую сами американцы давали этому акту своей внешней политики.

Свидетель, чья должность исключает мысль о какой-то предвзятости, — сам командующий экспедиционным корпусом генерал Грэвс в своих позднейших мемуарах признавал: «Жестокости были такого рода, что они, несомненно, будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа через 50 лет после их совершения». Соединенные Штаты в результате оккупации, опять-таки по утверждению Грэвса, «снискали себе ненависть со стороны более чем 90 % населения Сибири». Но и с этими признаниями читатель, интересующийся историей США, мог бы ознакомиться, в частности, по очень содержательной монографии Н. Н. Яковлева или по переведенным и изданным в начале 30-х годов мемуарам самого Грэвса. Они также общедоступны.

Напротив, лишь очень узкому кругу специалистов, да и то лишь очень многие, годы спустя, стало известно, что, помимо послов и министров, командующих и премьеров, президентов и императоров, за всеми тайными пружинами событий на Дальнем Востоке имел возможность следить человек, которому и по положению, и по должностным инструкциям полагалось бы быть о них в полном неведении.