Дмитрий Биленкин - Искатель. 1970. Выпуск №6

Конечно, будь это при других обстоятельствах, я с большим удовольствием прослушал бы чудесную мелодию. Но скачок был слишком велик — он не мог уложиться в моем сознании. Мне никогда не приходилось слышать, чтобы «привидения» играли на скрипке. Кто, в самом деле, мог на чердаке этого заброшенного дома так чудесно играть на скрипке? И что, в конце концов, все это значит? Холодный ужас зазмеился у меня в голове.

Может быть, это продолжалось очень недолго, но мне показалось, что прошла целая вечность, пока играла в темноте таинственная скрипка. В эти мгновенья я не жил, — я весь был парализован ужасом. Первый проблеск сознания вернулся ко мне, когда замерла последняя нота. И тут я вдруг почему-то вспомнил, куда, ложась спать, девал спички. Они лежали в прикладе ружья. Как не мог вспомнить я этого раньше?

Однако у меня не хватило духа зажечь огонь. Я боялся увидеть нечто такое, чего был бы не в силах перенести. Страх еще цепко держал меня в своих лапах. Звуки скрипки давно смолкли, и только дождь однообразно стучался в крышу. Я попытался взять себя в руки.

«Что за чепуха, — подумал я. — Или все это я вижу во сне, или просто галлюцинирую…»

И я стал открывать крышку в прикладе ружья, чтобы достать спички, но тут новая волна ужаса захлестнула меня. Почти у самого моего уха чей-то невидимый голос вдруг заговорил из темноты.

Остальное помню смутно. Кажется, я все же зажег спичку. Я стоял среди чердака неподалеку от печной трубы. Вокруг никого не было. Как во сне обошел я трубу, заглянул в углы, посмотрел слуховое окно — оно было забито. Чердак был пуст. Пуст, как бутылка у пьяницы.

Дальше в моей памяти полный провал. Вероятно, я бросился к люку, чтобы бежать с чердака, но у меня не было больше спичек: в темноте я не мог найти выхода. Сколько времени продолжался этот кошмар? Этого я никогда не узнаю. Несомненно только то, что тогда я был у последнего предела, за которым начинается безумие…

Опомнился я только тогда, когда произошло нечто такое, что должно было бы показаться не менее странным, как и все предыдущее. А между тем оно-то и спасло меня если не от смерти, то, во всяком случае, от сумасшествия. Ползая в безумном ужасе по чердаку в поисках выхода, я вдруг услышал тягучий мелодичный звон. Этот звон напомнил мне что-то хорошо знакомое. Я застыл в изумлении, прислушиваясь. Да, это был тот самый звон! И тогда точно пелена упала с моего затуманенного ужасом мозга: я понял все…

Если бы кто-нибудь мог видеть меня в тот момент, он подумал бы, что я сошел с ума: я, стоя в темноте, хохотал. Хохотал на весь дом, хотя мой разум был в порядке.

Теперь вы сами можете догадаться, в чем дело. Утром я полез на крышу этого дома и нашел все так, как ожидал. Антенна была протянута по самому коньку крыши, отвод от осветительного провода был сделан незаметно почти у входа, а приемник с усилителем искусно спрятан в потолке, как раз над той комнатой, в которой я расположился для ночлега. Короче говоря, в тот вечер я слушал обрывки концерта по радио из Москвы. Передача, как всегда, закончилась боем кремлевских часов. Это и помогло мне распутать всю хитроумную штуку: сотрясение при выстреле случайно восстановило плохой контакт в установке.

Бывший помещик, надо полагать, был очень зол на мужиков за свое выселение с насиженного места, если не поскупился на покупку радиоприемника с усилителем. Его изощренная месть, однако, не удалась: в его доме сейчас разместилось правление совхоза, а радиоприемник передан в сельский клуб…

В. И. Ленин, Полн. собр. соч., Т. 42, стр. 67.

На самом деле это не остров, а название группы из трех островов: Мас-а-Тьерра («Возле земли»), Мас-а-Фуэра («Дальше в сторону») и Санта-Клара. — Прим. авторов.

В тексте явная ошибка. Автор, конечно, имел в виду индейцев.

Наверное, козлятине.

Это странное растение оставляем на совести автора.

Впервые рассказ был опубликован в журнале «Вокруг света» в 1928 году.

Известная марка охотничьих ружей.