Дмитрий Биленкин - Искатель. 1970. Выпуск №6

Ну, а что же реальные острова — Мас-а-Тьерра, на котором прожил Селькирк, и Тобаго, куда фантазия Дефо поселила отважного моряка из Йорка? Как и следовало ожидать, с течением времени разгорелся спор о праве называться «островом Робинзона Крузо». Выгоды этого титула стали особенно ощутимыми с развитием массового туризма.

Крохотный, убежавший от больших магистралей кусочек суши в архипелаге Хуан-Фернандес не смог составить конкуренцию райской зелени Тобаго. Там открыто с полдюжины отелей под незатейливой вывеской «Робинзон Крузо» и даже оборудована пещера, где «первое время жил Робинзон». Желающие могут облачиться в козью шкуру и шапку в форме кивера, чтобы запечатлеть себя в одежде Робинзона перед объективом.

На Мас-а-Тьерра же мало что изменилось с той поры, когда капитан Вудс Роджерс заметил с борта своего корабля огни боцмана-шотландца. Разве что теперь остров обитаем. Первые жители — чилийцы — прибыли сюда два столетия спустя после отъезда Селькирка. Их сейчас около трехсот человек — рыбаки, ловцы крабов, лангуст и креветок. Раз в неделю на острове приземляется маленький самолет, чтобы отвезти улов на продажу в Вальпараисо, что лежит в 383 морских милях, или еще дальше, по ту сторону Анд — в Буэнос-Айрес или Монтевидео. Суда избегают крутых берегов и редко причаливают здесь. Над бухтой, куда вошли корабли, освободившие Селькирка от плена одиночества, видна седловина, тот самый «наблюдательный пункт» Селькирка-Робинзона, откуда он обозревал горизонт в надежде увидеть парус. Можно представить себе, как тяжко ему было забираться туда, — ведь путь проходит по застывшему потоку вулканического пепла, во время дождей превращающегося в жирный слой грязи.

Местные рыбаки знают, что когда-то, давным-давно, здесь жил один-одинешенек моряк. Но книги о нем они не читали по той простой причине, что в большинстве своем не знают грамоты. Зато рядом с пещерой, где скрывался первое время от непогоды Селькирк, живет теперь один чилиец — бизнесмен-неудачник. Прогорев в коммерции, он поселился на Мас-а-Тьерра лет двадцать назад. При нем компаньон и слуга, которого он зовет… Пятница. Все, как видите, выдержано в лучших традициях. Эти двое теперь изображают для редких туристов героя знаменитого романа и спасенного им «дикаря», зарабатывая на хлеб…

Недавно было принято решение переименовать остров Мас-а-Тьерра в остров Селькирка, а Мас-а-Фуэра в остров Робинзона Крузо. Пожалуй, это единственный случай, когда географию вдохновил герой литературного произведения.

Вот, пожалуй, и все. Хотя нет — в Эдинбурге, в музее, на почетном месте выставлены вещи, принадлежавшие моряку-шотландцу: нож, сундучок, пистолет. Над каждым — аккуратная табличка: «Личная вещь Александра Селькирка (Робинзона Крузо), уроженца Ларго, графство Файф…»

…Прекрасен аромат старинных книг, вобравших в себя запах кожи, пошедшей на переплет, и сгоревших свечей, при свете которых их читали: запах Времени. В старинных изданиях истории парусного флота находим мы упоминания об островах, ставших прибежищем других робинзонов. Вот свидетельство испанского матроса Педро Серрано, добравшегося после кораблекрушения до клочка суши у берегов Перу и сумевшего прожить на почти бесплодной скале семь лет — с 1540 по 1547 год. Само по себе это кажется невероятным, но хроника утверждает: да, это было. Чтобы спасти тело от ожогов полуденного солнца, Педро забирался по шею в воду и часами сидел там. Огонь он добывал, как пещерный человек, — трением.

В XVIII веке много говорили об эпопее португальца Ферна-на Лопеша. Он прожил на пустынном тогда острове Святой Елены тридцать четыре года. Правда, Лопеш не однажды мог сесть на подходивший к берегу корабль. Но дело в том, что капитан, высадивший Лопеша за какой-то проступок на остров, наказал его по жестоким законам того времени: приказал отрезать ему нос и оба уха. Так что Фернан предпочел уединение на Святой Елене насмешкам уличных бездельников в Лиссабоне. Постепенно Лопеш завел хозяйство, стал сажать овощи и собирать фрукты, которые он давал матросам пристававших к берегу кораблей, — мучившимся от скорбута, как тогда называли цингу.

Но с XIX века остров Святой Елены стали связывать с именем сосланного сюда другого, куда более знаменитого отшельника.

Робинзонады — мы имеем в виду реальные, а не книжные — с годами множились, расширяя свою географию, переносясь все в новые и новые моря. Однако почти во всех случаях приходились на острова в теплом или умеренном поясе.

Следующую историю, говоря словами Ле Руа, французского мореплавателя на русской службе, «трудно числить между вероятными». Впервые один из авторов услыхал ее в Шотландии. Записанная со слов рассказчика в Глазго, она оказалась очень лаконичной: человек не помнил многих подробностей и обстоятельств. Помнил лишь имя героя этой истории — Брюс Гордон. Через несколько лет в Ленинграде, в Центральной военно-морской библиотеке, нам попала в руки старинная английская книга под названием «Хроника морей, или Собрание невероятных происшествий в морских просторах», и там одна из глав была посвящена шотландскому моряку Брюсу Гордону.

Вот эта история.

В 1767 году из шотландского порта Абердин в море вышло небольшое парусное судно «Анна Фобс». Оно отправилось на промысел китов к берегам Гренландии.

Поначалу плавание шло благополучно: погода была отличной и море спокойным. У берегов Исландии «Анна Фобс» встретила ледяное поле шириной в 30 морских миль. Пришлось его огибать. При подходе к 70-й параллели наблюдатель заорал, что видит огромное стадо китов. Но загарпунить моряки смогли только одного — остальные ушли на север. Капитан парусника Эммей Хьюз, несмотря на уговоры старшего штурмана, решил преследовать китов. И действительно, вскоре расчет капитана оправдался: «Анна Фобс» догнала стадо. Закипела работа — охота велась и днем и ночью.

Редкие смельчаки отваживались в те годы заходить так далеко на север: если корабль окажется зажатым среди льда, морякам грозила мучительная смерть.

«Анна Фобс» уже почти наполнила свои трюмы ворванью, и экипаж думал возвращаться. Однако капитан китобойца, окрыленный успехом, решил идти за зверем дальше. Никакие уговоры не помогали. Молотя кулаком по столу, пьяный от радости и рома капитан Хьюз гремел:

— Я ничего не боюсь! Если мне понадобится, «Анна Фобс» пойдет на Северный полюс и оттуда возьмет курс на Испанию или Китай!

Подхваченное сильным течением, судно медленно двигалось на север. Когда капитан протрезвел и смог сам взять высоту солнца, его охватил ужас: он не слышал, чтобы кто-нибудь забирался до этой параллели. Хьюз отдал команду поднять все паруса и поворачивать на юг.