Глеб Голубев - Искатель. 1971. Выпуск №5

— Н-да, довольно прозаический конец для столь героической, как вы утверждаете, жизни, — насмешливо процедил, почти не разжимая тонких губ, Казимир Павлович Бек. — Впрочем, любая смерть есть смерть.

Леон Барсак, которому штурман, видимо, перевел эту сентенцию, вдруг громко рассмеялся и начал что-то говорить, наклонившись к Володе поближе, потом неожиданно вскочил и бросился к двери.

— Что он сказал?

— Куда он побежал? — зашумели вокруг.

— Не знаю, — недоумевал штурман. — Сказал, что этот Джо Гаррисон, который погиб в подлодке, верил, будто именно здесь Дрейк побросал серебро за борт, его-то он и искал на дне. А потом вдруг добавил: «Он кое-что нашел. Подождите, я сейчас вам покажу…» — и убежал. Наверное, к себе в каюту пошел.

Мы все были заинтригованы, но ждать возвращения Барсака пришлось не слишком долго. Он появился на пороге. — всклокоченный, нервный, держа под мышкой сверток каких-то бумаг, а в руках — небольшую шкатулку и что-то, видимо, тяжелое, завернутое в пеструю тряпку.

Я бросился ему помочь: узел в самом деле оказался тяжелым, видимо, его-то и тащил тогда от хижины до шлюпки боцман под настороженными взглядами Барсака и веселые насмешки матросов.

Француз сел, принесенные бумаги небрежно положил прямо на пол, на шахматный столик перед собой бережно поставил шкатулку, но тут же сдвинул ее в сторону. И, приняв из моих рук увесистый узелок, положил его перед собой и начал с видом заговорщика разворачивать пеструю тряпку.

То, что мы увидели, напоминало как бы большую приплюснутую лепешку из непонятного вещества. Она была серого цвета, но с какими-то вкраплениями, тускло сверкавшими, когда Барсак поворачивал загадочную лепешку.

Что это могло быть?

Я наклонился поближе, увидел, что серая лепешка — это кусок известняка, а тускло сверкающие вкрапления в нем…

— Это что — серебро? — воскликнул я.

— Позвольте, позвольте, — оттеснил меня в сторонку Волошин. — Ну конечно! Когда-то несколько таких «пластов», пока они не обросли известняком от длительного пребывания на дне, представляли собой содержимое бочонка весом в двадцать килограммов. Один такой бочонок переносил на себе раб-индеец, два составляли уже поклажу вьючного осла.

Выслушав от Володи перевод этих объяснений, Барсак подтверждающе кивнул, придвинул к себе шкатулку, открыл ее, достал оттуда несколько серебряных монет…

— Пиастры, — сказал Волошин, и слово это заставило всех переглянуться, оно словно донеслось к нам откуда-то из «Острова сокровищ» Стивенсона.

— Барсак говорит, что Джо Гаррисон нашел эти спаявшиеся с известняком монеты на дне, — переводил пояснения француза штурман. — Он подверг их электролитической обработке — и монеты засияли как новенькие…

Пиастры в самом деле, казалось, лишь вчера вышли с монетного двора. Среди них не было и двух одинаковых: все неправильной формы, некоторые даже почти квадратные.

— Каждая отсекалась от серебряного бруска и вручную клеймилась знаком креста, видите? А это королевский герб, — пояснил Волошин. — Грубость чеканки, видимо, объяснялась тем, что в Испании их перечеканивали заново, уже пользуясь более совершенной техникой. Так что пиастры эти явно местные, а не привезены из Испании…

Волошин поднес монету поближе к глазам и начал что-то рассматривать на ее ребре.

— Ага! — удовлетворенно сказал он. — Вот и еще одно доказательство: латинское «Р», значит, их чеканили здесь, в рудниках Потоси.

Монеты пошли по рукам.

До сих пор все рассказы Сергея Сергеевича о пиратских сокровищах, несмотря на их занимательность, носили, конечно, довольно отвлеченный характер, словно он просто пересказывал нам какой-то увлекательный приключенческий роман. И даже неожиданное появление на борту «Богатыря» живого кладоискателя не придало этим историям большой достоверности: — мало ли какие чудаки странствуют по белу свету, порой с еще более удивительными целями?..

Но теперь… Теперь, когда у меня на ладони лежали самые настоящие пиастры и я чувствовал тяжесть этих тусклых, неправильной формы пластинок с неровными краями и видел собственными глазами грубо выбитый на них королевский крест, истории о пиратских кладах вдруг приобрели полнейшую и неопровержимую достоверность!

— Да, но они, конечно, не имеют никакого отношения к Френсису Дрейку. — Мы все насторожились, услышав эти слова Волошина. — Монеты явно гораздо моложе — вероятно, уже семнадцатый век. Вот это, несомненно, четыре мараведиса, похоже, времен правления Филиппа Третьего…

Барсак что-то быстро проговорил.

— Он говорит, вы прямо эксперт по кладам, настоящий знаток, — перевел Володя и, смутившись от общего смеха, поспешно добавил: — Нет, он в самом деле восхищается, не подшучивает над вами, Сергей Сергеевич.

— Очень приятно слышать, — кивнул Волошин. — Но что он думает насчет этих находок?

— Он говорит: Джо Гаррисон ошибался… А он, Барсак, никогда не верил, что именно у берегов этого острова Дрейк выбросил на дно серебряных слитков на сотни тысяч английских фунтов. Эта находка, конечно, относится к более позднему времени, вы правы. Вероятно, Джонни посчастливилось наткнуться на остатки какого-то корабля, затонувшего возле острова… Сначала он нашел на дне небольшой якорь, — потом Барсак покажет его, если хотите: он запакован с вещами, — а затем уже заметил монеты. Или, может, это даже была лишь одна небольшая шлюпка, на которой перевозили на берег сокровища с какого-то пиратского корабля. Она наткнулась на риф и затонула. Но эти находки подтверждают, что сокровища сюда, несомненно, привозили, на этот остров Абсит! И что искать их следует, конечно, не на морском дне, а на берегу…

Жестами, которые показались бы жадными, не сопровождай он их веселой улыбкой, Барсак поторопил, чтобы ему вернули все монеты. Быстро, но бережно и аккуратно сложив все в шкатулку, он отодвинул ее в сторону вместе с пестрым узелком и начал разворачивать принесенные бумаги.

Это оказались карты. Все они были совершенно одинаковы, на каждой я увидел уже ставшие хорошо знакомыми очертания острова Абсит. Зачем их ему столько?

Володя переводил слова Барсака, жестом ловкого фокусника показывавшего карты всем присутствующим.

— Вот копии той самой карты, на которой перед смертью капитан Иеремия Бенсон пометил условными значками, где именно спрятал похищенные им сокровища Кито. Господин Барсак предлагает любую из этих карт каждому желающему. Было время, говорит он, когда за некоторые копии этой карты понимающие люди платили по двадцать тысяч долларов. Но он готов уступить за два доллара… или за два рубля, все равно.