Алистер Маклин - Атабаска

— С чего бы мне поражаться? — сказал Маккензи в сердцах. — На нашей чертовой работе мы сами частенько оказываемся ночью на улице. Ты сказал, две зацепки. Какая вторая?

— Если удастся локализовать таксофон, нам сможет помочь полиция, которая может потребовать, чтобы почтовики вытащили монеты из автомата и передаст их специалистам по пальчикам. Есть неплохие шансы, что парень, звонивший в форт Мак-Муррей, пользовался более крупными монетами, чем остальные граждане, звонившие этим днем или ночью. Две — три крупных монеты с одинаковыми отпечатками пальцев, и мы имеем нашего парня.

— Возражаю. Монеты проходят сквозь такое множество рук, что ты получишь множество отпечатков, даже, думаю, слишком много.

— Возражение принимается. Установлено, что на металлической поверхности при наложении доминирует самый поздний отпечаток. Мы снимем отпечатки и с наборной панели, люди не набирают номер в меховых рукавицах. Затем сверимся с криминальными записями. Отпечатки могут оказаться в картотеке. Если нам повезет, он наш, берем его и задаем массу интересных вопросов.

— Ну, ты голова, Джордж. Умен. Слови, только сначала своего человека.

— Если у нас будет описание или отпечатки с криминальным досье, это будет не очень трудно. Если он уйдет в подполье, тогда трудно, но ему нет причин думать об укрытии. Ему может быть даже и неудобно скрываться. Может он является столпом общества Анкориджа.

— Могу поспорить, что другим столпам анкориджского общества понравилось бы твое замечание. Они бы подумали о нас то же, что Джон Финлэйсон. Кстати, что ты собираешься предпринять в отношении Финлэйсона? Восстановление отношений кажется не только желательным, а просто обязательным. При столь очевидной связи…

— Дадим ему немного покипеть в собственном соку. Я, конечно, не имею в виду буквального значения этого выражения. Пусть немного понервничает в Прудхо-Бейе, пока мы будем готовы здесь. Он хороший мужик, умный, честный. Он реагировал так, как реагировал бы ты, да и я сам, если бы пара варягов попытались захватить власть. Чем дольше мы пробудем здесь, тем вероятней, что мы добьемся его безусловного сотрудничества, когда вернемся. Джим Брэди принес дурную весть, но в очень подходящий момент. Мы получили прекрасный повод откланяться. Кстати, о Джиме…

— Что-то мне все не очень нравится. Какие-то дурные предчувствия. Видимо, сказывается моя шотландская кровь. Тебе известно, что месторождение в Прудхо-Бейе и то, которое находится здесь, вместе хранят много больше половины запасов нефти Северной Америки. Это жуткое количество нефти. Не хотелось бы, чтобы что-то с ним случилось.

— Раньше ты не беспокоился о таких вещах. Следователю надлежит быть хладнокровным, циничным и беспристрастным.

— Это правильно, когда касается чужой нефти. Эта нефть — наша. Огромная ответственность. Нужны радикальные решения на самом высоком уровне.

— Мы говорили о Джиме Брэди.

— Я о нем и говорю.

— Думаешь, его нужно вызвать сюда?

— Я уверен.

— Я тоже. Поэтому и заговорил о нем. Пойдем ему позвоним.

Джим Брэди, ратующий за стройность, остроумие, энергичность и атлетичность своих оперативных сотрудников, в ботинках дотягивал до пяти футов и 240 фунтов. Никогда не путешествуя налегке, он прихватил с собой в полет из Хьюстона не только свою жену Джен, привлекательную бондинку, но и красавицу дочь, Стеллу, тоже натуральную блондинку, которая, во время подобных выездов в поле выполняла обязанности его секретаря. Он доставил жену в отель форта Мак-Муррей, но Стеллу оставил при себе в микроавтобусе, который «Санмобиль» послала за ним, чтобы доставить на завод.

Первое впечатление, произведенное им на настоящих мужчин Атабаски, оказалось весьма неблагоприятным. Он предстал в великолепно скроенном темно-сером деловом костюме, — только безупречный покрой позволял добиться соответствия покрова с его собственным абрисом близким к сфере, — белой рубашке и консервативном галстуке. Поверх всего этого были надеты два шерстяных пальто и просторная бобровая шуба, окончательно сравнявшая его горизонтальные размеры с вертикальными. Он щеголял в мягкой фетровой шляпе в цвет костюма, но и она почти скрылась под серым шерстяным шарфом, обмотанным дважды вокруг темени и подбородка.

— Вот это да! Черт меня побери! — воскликнул Брэди. Голос заглушался шарфом, концы которого были завязаны на лице непосредственно под глазами, единственным, что не было скрыто одеждой, но и их было достаточно, чтобы его компаньоны поняли, до какой степени он поражен.

— Это что-то! Вы, парни, должно быть неплохо развлекаетесь, роясь здесь и возводя хорошенькие маленькие замки из нефтяного песка.

— Можно, конечно, и так на это посмотреть, мистер Брэди, — сказал Джей Шур сдержанно. — Возможно, не так уж много по техасским стандартам, но это разработка крупнейшего месторождения в истории человечества.

— Я не хотел никого обидеть. Не обижайтесь! Вам кажется, что техасец не может признать лучшим и большим то, что вне его штата? — Чувствовалось, что он старается подыскать наилучшую формулировку для такого признания. — Это превосходит все, что я видел до сих пор.

«Этим» был драглайн, но такой драглайн, какого Брэди никогда не видел. Драглайн, по существу, машинное отделение с кабиной, где находится пульт управления, с которого осуществляется управление стрелой-манипулятором. Стрела подвешена на петлях и шарнирно крепится к основанию машинного отделения и, благодаря этому, может подниматься и опускаться, и поворачиваться из стороны в сторону: управление осуществляется с помощью тросов, протянутых от машинного отделения через массивную стальную надстройку к верхушке стрелы. Один из тросов, проходящий через наконечник стрелы, поддерживает ковш, который можно опускать для выборки материала, а затем поднимать и перемещать поднятый материал в сторону, в отвал.

— Самая большая штука, которая когда-либо двигалась по земле, — сказал Шур.

— Двигалась? — спросила Стелла.

— Да, он может двигаться. Ходит. Правильнее сказать волочит ноги, обутые в те огромные башмаки, под основанием. Выставлять на дерби в Кентукки не стоит, конечно, поскольку милю проходит за семь часов. Но ему и не приходится перемещаться больше, чем на несколько ярдов за один раз.

— И этот длиннющий нос….

— Стрела. Обычно ее длину сравнивают с размером футбольного поля, но это неправильно, она длиннее. Отсюда ковш не выглядит таким огромным, но это за счет угла зрения; он забирает за один раз почти восемьдесят кубических ярдов грунта, достаточно для заполнения большого гаража для двух машин. Драглайн весит 6500 тонн, примерно столько же, как небольшой крейсер. Стоимость? Около тридцати миллионов долларов. Сборка занимает пятнадцать — восемнадцать месяцев, естественно она производится прямо на месте. Их здесь четыре. Вместе они могут переместить четверть миллиона тонн за день.