Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов

Игорь позвонил в Симферополь, спросил про самолет в Питер. Самолета сегодня не было. Завтра будет ночью. Предложили ночным рейсом через Москву, если распогодится. Пока три рейса задержаны. Москва не принимает.

"В Питере наверняка с погодой не лучше. Нет, ехать надо на машине. Да и перемещаться дома без машины как? Если сейчас выехать, завтра буду в Питере. Возможно, и успею встретиться с Брайеном". Поделился с Еленой.

— Не представляешь, как не хочу оставлять тебя!

Она вырвалась из объятий, посмотрела ему в глаза, улыбнулась.

— Не обманываешь? Может, избавиться от меня хочешь?

— Как можешь говорить такое!

— Пошутила.

— У меня все серьезно.

В итоге решили, что Игорь сегодня едет на машине. Закончит переговоры с англичанами и вернется за ней в Феодосию.

— Ночью не опасно? Налетит пьяный водитель, бандиты в форме милиции остановят.

Игорь прижал ее к себе, обнял.

— Все будет хорошо! Только меня жди. Вернусь, и больше не расстанемся.

Уже темнело, когда Игорь собрался, Елена проводила его до Советской и вернулась. С дороги Игорь, несколько раз звонил. Рано утром сообщил, что уже на Московской окружной.

***

Вся Старо — Карантинная улица обсуждала, как Нинке Полюткиной повезло, отхватила на постой двух иностранцев.

— Наших не брала, говорила, не нуждаюсь, муж достаточно зарабатывает, а валюту предложили, так сразу зануждалась.

— Что за иностранцы, если денег на гостиницу нет? Шантрапа.

— Валя видела, очень порядочные. Старикашка интеллигентный с сыном. Одеты, правда, чудно, а так вид порядочный.

— Интеллигентные, говоришь, тогда понятно, почему на приличное жилье денег не наскребли.

— За гроши Нинка не стала бы себя теснить, брать постояльцев.

Соседи, проходя мимо, обязательно заглядывали сквозь забор увидеть необычных постояльцев.

Вася Воробьев по прозвищу Воробей немцев не видел. Слышал, как обсуждали событие соседки на лавочке возле дома. Для улицы немецкие постояльцы сенсация. Со времен войны здесь не видели иностранцев. Пускать в город их стали недавно и останавливались они в "Астории" или дорогих частных гостиницах. Если приезжали в их окраинный район, так поглазеть на крепость.

Воробей только что освободился после четырехлетней отсидки в Житомирской зоне. За организацию преступной группы и квартирные кражи получил семь лет с конфискацией. За примерное поведение, и главным образом из-за головной боли начальства, как накормить голодных зеков, Воробей попал под амнистию. Мать без него распродала всё, что успела спрятать от конфискации и, вернувшись в родной город, Воробей оказался на мели. Мать перебивалась торговлей чужими овощами, и существовать за ее счет Воробей не мог, а жить как-то надо. Специальности никакой не имел. Найти работу в Феодосии и с профессией всегда было проблемой. На первое время помог старый дружок Думай. Его пацаны продолжали рэкетировать, сам он держал несколько торговых мест на обоих рынках, имел доход с казино. Воробью предложил присоединиться к пацанам. Предложение Думая Воробей посчитал ниже своего достоинства. Известие о немцах, поселившихся недалеко, подсказало: надо пораскинуть мозгами, как бы их "обуть".

"Узнаю, Александр Афанасьевич в море или дома? Если не в море, в дом пробраться опасно, может и пристрелить. Кто еще у них? Старая Дарья Васильевна, Нина. Старуха ходит в церковь, Нина по утрам на базар. Остается одна Катя и немцы. Днем они наверняка пойдут на море".

Выбрав момент, когда все разошлись, Воробей залез в дом. Где жили квартиранты, установил по разбросанным вещам. Перетряхнул их все, но ничего кроме крохотного телевизора не нашел, да и тот на половину разобранный, работает ли вопрос. Ни бумажника, ни документов. Из хозяйских вещей взять ничего не решился.

— Проклятые фрицы, все оставили в "Астории"! Ничем не поживиться, — выматерился Воробей, покидая дом.

Вечером встретился с Думаем и поделился идеей.

— Два немца — дурика сняли номер в "Астории", а поселились недалеко от меня в частном доме. Старый, писатель, набирается впечатлений от жизни простых людей. Люди не бедные. Как смотришь, потрясти?

— Как их потрясешь? Схватишь за горло: гони капусту? Они, по-твоему, на пляж ходят с бабками? У всех карточки. По ней ничего не получишь. Отстал ты, братан, пока на зоне был. Все изменилось.

— Особенно ты. Видел, какая у тебя крутая тачка. Говорят, дом строишь.

— По-твоему я какой-то урка, чтобы все пропивать? Нет, братан, наступили другие времена. Пацаны костюмы приличные надели, а в казино так еще галстук — бабочку нацепят. С рэкетом старушек с семечками на Набережной давно покончили.

Воробей предложил похитить немцев, запереть где-нибудь, пригрозить и потребовать, чтобы сняли башни с карточки.

— А если на карточке одни шиши, и нечего с них взять?

— Позвонят в Германию, — родственники пришлют.

Думай согласился, идея продуктивная и должен посоветоваться. Позже обсудил предложение Воробья с Ником и с Серегой. Они отвергли идею. Посчитали связываться с иностранцами — крупно рисковать. И не известно, за какие бабки. Проще русского фраера захомутать.

***

Вечером немцы долго ждали, пока Нина досмотрит свой сериал и уйдет. Катя убежала на свидание и ждать, когда вернется, не стали. Взяли свой телевизор — металлоискатель, трость и пошли прочесывать территорию вокруг туалета — скворечни.

Эрвин водил по кустам тростью, щуп — индикатор то и дело наматывал на себя сухие травинки, огуречную ботву. Приходилось поднимать, очищать от приставшей травы. Экран ровно светился, никаких звуков не издавали наушники, которые надел Курт, чтобы громкими звуками не разбудить хозяйку, не привлечь внимание соседей. Медленно исследовали сухую землю сантиметр за сантиметром. Трава, бурьян, огуречные и тыквенные плети мешали. "Твердая земля, нелегко будет копать", — подумал Эрвин. Курта не стал расстраивать. За работой не заметили, как вернулась с гулянки Катерина с парнем. Это был Славка — Соловей, шестерка из бандитской группировки Думая и Ника. Катя не впустила его во двор, и они остановились у калитки, продолжая делиться впечатлениями от дискотеки, где познакомились в прошлый раз. Славка увидел две медленно двигающиеся тени в углу огорода и светящийся дисплей в руках.

— Кто там шлындает, — спросил Катю, показав на заинтересовавшие тени. Катя долго всматривалась в темноту.

— Наши постояльцы. Немцы. Не спится им, видно. Чокнутые какие-то, забронировали номер в "Астории", а поселились у нас. Захотели впечатлений от нашей серой жизни набраться.

— Немцы? — удивился Славка. — Что у них светится? Огонек перемещается.

— Телевизор. Привезли с собой ящичек, в три раза меньше "Юности", как у нас была сто лет назад, и носятся с ним. Думала спутниковые программы принимает, а он, кроме одной — двух, что у всех, ничего не ловит. Мама зовет к нашему "Панасонику" — 29 дюймов, а они выйдут на крыльцо, сядут на лавочку и смотрят свой малюсенький ящик.