Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов

Поехал не через город, а понизу, мимо санаториев, и вскоре уже мчался по Ленина. Не доезжая нескольких домов до Катиного, догадался выключить фары и пошел пешком к дому, где час назад распрощался с ней. Немцев во дворе не было, в доме горел свет. Залаяли собаки. Славка выждал немного, открыл калитку, подошел к дому и уставился в окно. Сквозь шторы видна была лишь тень мужчины. Рассмотреть что-то невозможно, а разговор слышен. Немецкого Славка не знал, но неожиданно в голове родился план. Он постучал в дверь. После короткого разговора мужчин между собой, на крыльцо вышел старик.

— Извините, — заговорил Славка. — Я сосед. У мамы зуб болит, мочи нет, аспирина у вас не найдется?

Немец покачала головой, и что-то произнес по-немецки.

— Аспирин, по слогам произнес Славка.

— Найн — найн, — сказал старик и, не закрывая двери, вернулся в дом. Вышел второй мужчина моложе.

— Кто есть ты? — спросил он Славку по-русски.

— Сосед. Аспирина хотел спросить, у мамы зуб сильно болит, — Славка показывал знаками на зуб, держался за щеку, скорчил рожу, будто от боли.

— Медицина? Аспирин? Понимаю. Нету. Нина говори, — он показал в сторону флигеля, куда ушла Катя.

— Вы что, совсем не понимаете по-русски? — спросил Славка.

— Мала-мала. Медицин нету. Я спать, — он, приложив руку к щеке, наклонил голову, показывая, что хочет спать. — Ау фидерзейн, — и закрыл перед Славкой дверь.

Русского практически не знает, говорить с ним бесполезно, — решил Славка и зашагал к машине. Когда вернулся в ресторан, компания продолжала сидеть за пивом. Несколько раз подходил хозяин, напоминал, что пора закрывать, на что ему резонно заметили:

— Пока последний посетитель не покинет твое засраное заведение, не имеешь права.

— Что ты ему объясняешь! — грозно заметил Думай.

Хозяин понял, спорить с компанией опасно и ретировался.

— Что-то Тимур засиделся, не проворонили его? Пойду, посмотрю. — Ник встал, сходил в ресторан и вскоре вернулся. — Всё давно закрыто. Слинял по Ульянова.

Думай выругался.

— Ничего поручить нельзя!

— Ты сказал, пойдет провожать через Набережную.

Возвратился Славка и поведал о результатах разведки.

— Будем думать, как быть с ними вынес решение Думай.

***

Пребывание Эрвина и Курта в Феодосии неумолимо приближалось к концу, а ничего не сделано. Эрвин не мог определить место бывшей ямы, быстро уставал, то и дело просил отпустить его полежать, с каждым днем всё меньше верил в успех. Вместо того чтобы всю минувшую ночь посвятить поискам, два часа поковырялись, и Эрвин занемог. Курт психовал. Все надежды были на ночь. И вторая ночь прошла бездарно. Днем заниматься поисками не реально. Нина топчется во дворе или на огороде, приходят гости, прознавшие про необычных постояльцев.

"Может сегодня днем удастся обследовать оставшийся кусок огорода"? — горестно размышлял Курт. В эту минуту заскрипела калитка и появилась Хелен. — "Пристала со своей программой! Сказали же, оставь в покое, предоставь самим решать, чем нам заниматься, нет, каждый день лезет со своими экскурсиями"!

— Доброе утро, господа! Как спали? — приветствовала их Елена. — Комары не замучили?

— Спасибо, все хорошо.

— Выбрали программу, куда едем сегодня? Машина заказана, ждет.

Курт вытащил из шорт мятую бумажку с программой экскурсий, быстро пробежал глазами.

— Вечером прогулка по заливу.

— Хорошо. А сейчас? Собирались в Судак на развалины древней крепости. Потом Новый Свет, царские винные подвалы.

— Дяде не здоровится, пусть полежит.

— Врача вызвать? — испугалась Елена. Про себя подумала: Не хватало еще врача сюда везти. — Машина стоит, можно поехать в поликлинику. Если совсем плохо, привезу врачу.

— Спасибо. Ничего страшного. Старческое недомогание, скоро пройдет, — успокоил Эрвин.

Елена поняла: немцы не хотят никуда ехать. Старик не походил на больного.

— Набираетесь впечатлений? — обратилась к Эрвину. — Может, вернемся в отель? Здесь ни каких условий для пожилого человека. Что, если среди ночи сердце прихватит опять? Ночью сюда никакая скорая не доберется.

— Ничего с ним не случится, он у нас здоровый мужчина. Спасибо, Хелен, за заботу. Давайте, как в программе, совершим вечернюю прогулку по морю. Днем останемся с Ниной, а вы свободны, займитесь своими делами, на пляж сходите.

— Спасибо. Машина заказана, что с ней делать?

— Мы заплатим неустойку, — сказал Эрвин и открыл портмоне. — Сколько?

— Машина входит в экскурсионное обслуживание. Я отпущу и все дела.

Елена поговорила с Ниной и уехала, размышляя по дороге, какая замечательная группа попалась, ничего не требуют, целыми днями свободна. Снова пришла мысль, немцы что-то скрывают. Не пережить заново события полувековой давности приехал Эрвин. Старый солдат слишком недалекий человек для писателя. Курт — балбес неотесанный. Вдруг затрещал мобильник. Она включила трубку.

— Лена? Это я. Здравствуй, дорогая! Как спала?

— Игорь? Ты откуда?

— В Твери. На заправочной станции. Москву под утро миновал. Лен, я тебя люблю!

— Я тоже, — сказала Елена.

— Не представляю, как жил раньше, не знал о твоем существовании! Лен, думаешь обо мне?

— Всю ночь. Беспокоилась, как несешься где-то в ночи. Не гони, пожалуйста. Я читала, трасса Москва — Петербург одна из самых напряженных. Будь осторожен.

— Лен, всю дорогу вспоминаю наши встречи. Так хочется схватить тебя в охапку, прижать, расцеловать. Жалею, не спросил фотографию, хоть образ твой, частичка были со мной.

— Брать фотографию к расставанию. Примета плохая.

— Не верю приметам. — Он надолго замолчал, видимо, рассчитывался с заправщиком. — Извини, я тут отвлекся. Теперь уже из Питера позвоню. Целую. Много — много раз.

— Взаимно. Целую. Будь осторожен.

Она спрятала в сумочку мобильник. Вспомнила пляж, их купание, и подумала, жаль, Игоря нет, еще один день свободен. Впрочем, дел перед отъездом остается немало.

Дома Лена развесила по стульям и дверям, разложила на кровати и столе весь свой гардероб и изучала. "Игорь говорил, в сентябре не холодно и ходят в открытом". Положила платье и блузку в стопку, что взять в первую очередь. Взялась за осеннее. Набиралась много всего. Задумалась, представляя будущую жизнь. Неизвестную и неожиданную. "Два раза с экскурсиями была в Питере, город очень понравится, но никогда не примирялась, как бы тут жила, в окружении истории. Что ни дом, мемориальная доска. Здесь жил Белинский, в такие-то годы находилась квартира Достоевского, там особняк Жуковского. На Мойке дворец князя Юсупова".

В ее провинциальном представлении ленинградцы и москвичи были особыми людьми, не похожими на всех смертных, живших в тысячах больших и малых городах России. И теперь она, уроженка маленькой тихой Феодосии станет ленинградкой. Нет, петербурженкой! Как в девятнадцатом веке. Размечталась! Неожиданно восторженные мысли сменились тревогой. "А вдруг все неправда? Игорь одумается, поймет, она совсем не Татьяна, за которую принял".