Артур Конан Дойл - Долина страха

- Слышал, будто бы из Германии. Я видел ее портрет. Удивительно красивая женщина. Умерла от тифа за год до нашего знакомства.

- А до Калифорнии в какой части Америки он жил, вы не знаете?

- Он говорил о Чикаго. Этот город был ему хорошо знаком, он там работал. Упоминал угледобывающие и железорудные районы. Ему довелось немало поездить по стране.

- Политикой он не интересовался? Не была ли та тайная организация политической?

- Нет, политика его нисколько не занимала.

- А с преступной организацией, на ваш взгляд, он мог быть связан?

- Ни в коем случае. Дуглас был честнейшим человеком.

- Не замечали ли вы каких-либо странностей в его образе жизни в Калифорнии?

- Больше всего ему нравилось уединение и работа на нашем участке. Если была возможность, он старался избегать многолюдья. Это и натолкнуло меня на мысль, что его кто-то преследует. А когда он вдруг ни с того ни с сего внезапно уехал в Англию, я уже в этом не сомневался. По-видимому, он получил предостережение. В первую же неделю после его отъезда какие-то люди интересовались им.

- Что за люди?

- По виду довольно крутые парни. Человек шесть. Объявились неизвестно откуда и спрашивали, где такой-то. Я объяснил, что он уехал в Европу, а куда, не знаю. Сразу видно было, что они ищут его с недоброй целью.

- Это были американцы? Калифорнийцы?

- Что калифорнийцы, утверждать не берусь. Но американцы безусловно. Только не шахтеры. А кто такие, не знаю, я был рад, когда они убрались подобру-поздорову.

- Это было шесть лет назад?

- Скорее семь.

- А еще раньше вы пять лет были компаньонами в Калифорнии. Так что дело это, по меньшей мере, одиннадцатилетней давности?

- Да.

- Серьезная, выходит, вражда, раз такой накал сохранялся все эти годы. И серьезные, должно быть, были меж ними счеты, которые ее породили.

- Мне кажется, она отбрасывала тень на всю его жизнь. Он постоянно о ней помнил.

- Но разве человеку, которому угрожает опасность и который об этом знает, не естественно было бы искать защиты у полиции?

- Возможно, это была такая опасность, от которой не защитишься. Должен еще вам сообщить, что он всегда ходил вооруженный, носил с собой револьвер. Но минувшей ночью он, на беду, спустился в кабинет в халате, а револьвер оставил в спальне. Наверно, посчитал, раз мост поднят, можно ничего не опасаться.

- Я хотел бы еще уточнить даты, - сказал Макдоналд. - Дуглас уехал из Калифорнии шесть с лишним лет назад. Вы последовали его примеру год спустя, так?

- Так.

- И он был женат вторым браком пять лет. Значит, вы возвратились в Англию как раз ко времени его свадьбы.

- За месяц до нее. Я был у него шафером.

- А раньше вы были знакомы с миссис Дуглас?

- Нет, я не был в Англии десять лет.

- Но после свадьбы вы виделись часто.

Баркер бросил на инспектора сердитый взгляд.

- Я виделся с Дугласом весьма часто после свадьбы, - сказал он. - А если виделся и с нею, то невозможно общаться с человеком и не знаться при этом с его женой. Если вы воображаете, что есть какая-то связь...

- Я ничего не воображаю, мистер Баркер. Я обязан выяснить все, что может быть хоть как-то связано с расследуемыми обстоятельствами. Я не имел в виду ничего для вас оскорбительного.

- Выяснения бывают оскорбительны, - раздраженно заметил Баркер.

- Нам нужны только факты. В ваших же интересах и в интересах всех остальных, чтобы все было ясно. Мистер Дуглас вполне одобрял вашу дружбу с его женой?

Баркер побледнел и конвульсивно сцепил свои большие, мускулистые руки.

- Вы не вправе задавать подобные вопросы! Какое отношение это имеет к делу?

- Я должен повторить вопрос.

- Ну, а я отказываюсь отвечать.

- Это ваше право. Но, надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что ваш отказ сам по себе является ответом. Вы бы не стали отказываться, если вам нечего скрывать.

Минуту Баркер стоял, насупившись, сведя к переносице густые черные брови и напряженно думая. Потом, подняв голову, улыбнулся:

- Я понимаю, джентльмены, вы просто исполняете свой долг, и у меня нет права мешать вам в этом. Только попрошу вас не беспокоить миссис Дуглас; у нее и без того хватает огорчений. Могу сказать, что у покойного был всего один недостаток - он был ревнив. Он очень хорошо ко мне относился, невозможно лучше относиться к другу. И был предан жене. Ему хотелось, чтобы я сюда приезжал, он все время приглашал меня. И тем не менее, если мы с его женой увлекались каким-нибудь разговором или выказывали симпатию друг к другу, его захлестывала волна ревности, он срывался и мог наговорить бог знает что. Из-за этого я несколько раз давал себе слово, что больше никогда к ним не приеду, но потом получал от него такое покаянное, умоляющее письмо, что не отозваться было невозможно. Однако поверьте, джентльмены, я и умирать буду - повторю: ни у кого на свете не было более любящей, верной жены. И не было друга надежнее, чем я!

Это было сказано горячо, с большим чувством, но инспектор Макдоналд все-таки спросил:

- Вам известно, что у покойного с пальца снято обручальное кольцо?

- Да, похоже на то, - сказал Баркер.

- Что значит «похоже на то»? Разве это не факт?

Баркер смущенно замялся.

- Говоря «похоже на то», я имел в виду, что он мог сам его снять.

- Все равно, то обстоятельство, что кольца нет, кем бы оно ни было снято, наводит на мысль, что его женитьба и теперешняя трагедия каким-то образом связаны между собой, вам так не кажется?

Баркер пожал широкими плечами.

- Не берусь объяснить, что означает исчезновение кольца, но если вы намекаете на то, что этим бросается тень на честь дамы... - Глаза его на мгновенье сверкнули, но он сразу же заметным усилием воли взял себя в руки. - ...в таком случае вы на ложном пути.

- Кажется, у меня пока больше нет к вам вопросов, - холодно произнес Макдоналд.

- А мне хотелось бы получить одно небольшое уточнение, - вмешался Шерлок Холмс. - Когда вы вошли в комнату, там горела только одна свеча на столе, верно?

- Да.

- И при ее свете вы увидели, что случилось нечто ужасное?

- Именно так.

- Вы сразу же позвонили, призывая на помощь?

- Сразу же.

- И прибежали слуги?

- Минуты через две.

- И однако же, когда они вошли, оказалось, что свеча погашена, а горит лампа. Это удивительно.

Баркер какое-то время молчал в нерешительности.

- Не вижу тут ничего удивительного, мистер Холмс, - возразил он наконец. - Свеча давала очень мало света. Моей первой мыслью было, что нужно более яркое освещение. Лампа стояла на столе, и я ее зажег.

- А свечу задули?

- Совершенно верно.

Холмс ничего больше не стал спрашивать, и Баркер, переведя с него на меня многозначительный взгляд, в котором мне почудилось нечто вроде вызова, повернулся и вышел.

Несколько раньше инспектор Макдоналд отправил наверх записку, прося позволения у миссис Дуглас подняться к ней для снятия показаний, но получил ответ, что она будет разговаривать с нами в столовой. И вот теперь она вошла, высокая, красивая женщина лет тридцати, на удивление сдержанная, совсем не та рыдающая трагическая фигура, какой представлял ее себе я. Конечно, лицо было бледное и осунувшееся, что вполне естественно для того, кто перенес такой удар; но держалась она спокойно, и ее изящная рука, лежавшая на краю стола, была так же тверда, как моя. Миссис Дуглас обвела нас печальным, вопросительным, даже каким-то подозрительным взглядом. И вдруг коротко осведомилась: