Артур Конан Дойл - Долина страха

Несколько минут Холмс молчал, задумчиво глядя на огонь, тлевший в камине, и рассеянно скручивая письмо в трубочку.

- Вообще говоря, вполне возможно, что это ничего не значит, - проговорил он наконец. - Просто голос нечистой совести. Сознавая себя предателем, он мог вообразить, будто видит подозрение во взгляде того, второго.

- А второй, как я понимаю, это профессор Мориарти?

- Безусловно. Когда кто-то из этих людей говорит «он», всегда ясно, кого они имеют в виду. Для них существует только один «он».

- Но что он может им сделать?

- Гм, вопрос серьезный. Когда к тебе враждебно относится один из могущественнейших умов Европы, а значит, и все силы зла, стоящие за ним, открываются неисчислимые возможности. Во всяком случае, друг Порлок, как мы видим, перепуган не на шутку. Только сравните, как написано письмо, а как - надпись на конверте, сделанная, по словам самого писавшего, до нежданного прихода зловещего гостя. Адрес четкий и ясный. А в письме почерк неразборчивый.

- Но зачем ему было вам писать? Мог бы разорвать надписанный конверт, и дело с концом.

- Затем, что он опасался, как бы я не стал наводить справки и не навлек на него крупные неприятности.

- А, ну да, понятно, - согласился я.

Взяв в руки шифрованное письмо, я вгляделся в него повнимательнее.

- Надо же, какая досада! На этой бумажке, может статься, написана важная тайна, но проникнуть в нее - вне человеческих возможностей.

Шерлок Холмс отодвинул завтрак, до которого так и не дотронулся, и раскурил довольно зловонную трубку, которая была неизменным спутником его глубоких раздумий.

- Ну, это еще как сказать, - проговорил он, откинувшись на спинку стула и уставясь в потолок. - Пожалуй, есть кое-какие обстоятельства, ускользнувшие от вашего макиавеллиевского ума. Рассмотрим вопрос в свете чистого разума. Во-первых, в шифровке указываются страницы некоей книги. Это послужит нам отправным пунктом.

- Не слишком ясный отправной пункт.

- Давайте попробуем его уточнить. Если подумать хорошенько, задача уже не покажется такой неразрешимой. Какие у нас имеются сведения об искомой книге?

- Никаких.

- Ну, ну, по-моему, не так уж все безнадежно. Записка начинается с группы цифр 534, верно? Примем как рабочую гипотезу, что они означают номер страницы. Тем самым книга, которая нас интересует, становится не просто книгой, а книгой весьма толстой. Это уже кое-что. Что еще нам известно об этой толстой книге? Следом идет фигура из двух вертикальных штрихов с перекладинами, то есть римское II, не так ли? Что это, по-вашему, может значить, Ватсон?

- Глава вторая, надо полагать.

- Вряд ли. Согласитесь, если известна страница, номер главы несуществен. К тому же, если 534-я страница приходится всего лишь на вторую главу, первая глава получается противоестественно длинной.

- Тогда столбец!

- Отлично, Ватсон. Нынче утром вы затмеваете сами себя. Имеется в виду второй столбец, если я не заблуждаюсь. Итак, мы уже можем представить себе толстую книгу, напечатанную в два столбца, притом достаточно больших, поскольку одно слово в шифровке обозначено номером 293. Это все, что нам способен подсказать разум?

- Боюсь, что да.

- О нет, вы к себе несправедливы. Еще один всплеск умственной активности, мой дорогой Ватсон, - еще одно озарение. Будь это редкая книга, Порлок послал бы ее мне. А он, как мы видим из письма, собирался, прежде чем его планы были нарушены, отправить только ключ к шифру. Отсюда следует, что раздобыть книгу, о которой идет речь, для меня, по его мнению, не составит труда. У него она есть, и у меня, по его понятиям, она тоже должна быть. Иначе говоря, Ватсон, это очень распространенная книга.

- Ваши рассуждения кажутся убедительными.

- Мы уже сузили поле наших поисков до одной весьма толстой книги, набранной в два столбца и имеющейся повсюду.

- Библия! - обрадованно воскликнул я.

- Прекрасно, Ватсон! Но я все-таки позволю себе заметить, что Библия не кажется мне той книгой, которая всегда под рукой у сообщников Мориарти. Да и к тому же Священное Писание издано в таком количестве различных изданий, что едва ли два экземпляра будут иметь одну и ту же нумерацию страниц. Тут имеется в виду книга, которая перепечатывается всегда в одном формате. Порлок знает наверняка, что его 534-я страница точно соответствует моей.

- Но таких книг очень немного.

- Вот именно. И в этом наше спасение. Мы должны искать одно из стабильных изданий, которые имеются у каждого.

- Железнодорожный справочник «Брэдшоу»?

- На это, Ватсон, можно кое-что возразить. Язык в «Брэдшоу» хоть и емкий, но весьма ограниченный. Его подбор слов вряд ли подойдет для составления обычных сообщений. «Брэдшоу» мы, пожалуй, исключим. По тем же соображениям нам не подойдет толковый словарь. Что же остается?

- Ежегодник?

- Правильно! По-моему, вы попали в самую точку. Ежегодник. Например, «Альманах Уитакера». Им пользуются все. Количество страниц подходящее. Печатается в два столбца. Правда, лексика в начальных статьях немного скуповата, но ближе к концу, если мне не изменяет память, он становится весьма болтлив. - Холмс взял «Альманах» с письменного стола. - Вот страница 534, второй столбец. Здесь большой абзац, посвященный ресурсам Британской Индии. Записывайте слова, Ватсон! Номер тринадцать - «Махараштра». Боюсь, начало не слишком обнадеживающее. Номер сто двадцать семь - «правительство». Это, по крайней мере, не бессмысленно, хотя к нам и к профессору Мориарти отношения как будто бы не имеет. Так, смотрим дальше. Что делает правительство Махараштры? Увы! Следующее слово - «щетина». Все кончено, мой дорогой Ватсон! Ничего не вышло!

Говорилось это весело и как бы шутя, но нахмуренные брови Холмса выдавали разочарование и досаду. Я, стыдясь собственной беспомощности, молчал и понуро смотрел на огонь.

Неожиданно Холмс подбежал к шкафу и вынул оттуда толстый том в желтой обложке.

- Послушайте, Ватсон, - воскликнул он, - сегодня только седьмое января, а у нас на столе уже новый ежегодник. Но вполне вероятно, что Порлок пользовался еще старым. Давайте-ка посмотрим, что нам предлагает страница 534-я? Номер тринадцать - «грозит». Это уже лучше. Номер сто двадцать семь - «опасность». Итак, «грозит опасность». - Глаза Холмса возбужденно горели, тонкие, нервные пальцы чуть дрожали, отсчитывая следующее слово. - «Возможно»! Ха-ха! Превосходно. Записывайте, Ватсон. «Грозит - опасность - возможно - случится - очень - скоро»... Дальше идет имя: «Дуглас». Затем: «богатый - загородный - сейчас - в - Берлстоун - убеждение - безотлагательно»... Ну что, Ватсон? Что вы скажете насчет чистого разума и его плодов? Я видел у зеленщика лавровый венок, надо бы послать за ним Билли.