Жюль Верн - Вторая родина

Зной становился все более невыносимым, и Фриц вынужден был высадиться на берег, чтобы немного отдохнуть в тени деревьев. Он старался соблюдать предельную осторожность, зная, что крокодилы, как правило, держатся в устьях рек и могут разнести его лодку на куски.

Достигнув опушки густого леса, Фриц прикрепил свою легкую лодочку к стволу дерева и, страшно усталый, уснул глубоким сном.

На следующий день он плыл дальше до полудня. А во время остановки ему пришлось вступить в поединок с тигром. Юноша ранил разъяренного хищника в бок. И его верный помощник, орел Блиц, уже кружился над поверженным зверем, чтобы выклевать ему глаза. Два метких выстрела Фрица уложили тигра на месте. Но он успел своими острыми когтями растерзать отважную птицу. Опечаленному Фрицу не оставалось ничего другого, как зарыть бездыханного орла в песок. Потом он снова сел в каяк и продолжил свой путь.

Юноша внимательно изучал берег, но нигде пока не обнаружил дымка, который указывал бы на близость Дымящейся горы.

Вода гладкая как зеркало — по-прежнему спокойна, поэтому Фриц решил выйти в открытое море, надеясь оттуда увидеть струйки дыма где-нибудь в юго-западной стороне горизонта. Попутный береговой ветер надувал парус его лодочки. После безрезультатного двухчасового плавания Фриц собирался повернуть обратно, когда наконец увидел на горизонте что-то похожее на дымок…

Все сразу забылось: собственная усталость, мысли о домашних, которые, конечно, тревожатся из-за его столь долгого отсутствия, риск далекого плавания в одиночестве в открытом море, возможные опасности во время пути…

Фриц налег на весла, и каяк быстро заскользил по волнам. Через час он был уже на расстоянии шести кабельтовых от острова, представляющего собой вулканическую гору, откуда вырывался смешанный с пламенем дым.

Восточный берег острова казался бесплодным. Но, обогнув его, Фриц увидел речку, текущую по зеленой долине.

Каяк вошел в узкую бухточку и пристал к песчаному берегу. Направо Фриц увидел грот и спящего у входа в него человека. Это была девушка лет восемнадцати в мужской одежде из парусины, но чистой и аккуратно пригнанной по фигуре, с прелестным нежным и добрым лицом с правильными чертами. Фриц взволнованно разглядывал спящую, не осмеливаясь ее разбудить.

Девушка открыла глаза сама. Увидев незнакомого человека, она очень испугалась. Фриц поднял руки, успокаивая ее этим жестом, и сказал на английском языке:

— Не пугайтесь, мисс. Я не причиню вам зла. Я пришел спасти вас.

И прежде чем девушка смогла выговорить хоть слово, Фриц рассказал, как он поймал альбатроса, как нашел привязанную к его лапке записку с мольбой о помощи. И еще сообщил, что недалеко отсюда, на востоке, находится земля, где живет его семья, тоже спасшаяся от кораблекрушения.

Девушка упала на колени, обращаясь со словами благодарности за спасение к Создателю, затем протянула молодому человеку руки в знак доверия и признательности. Она вкратце рассказала свою историю и показала Фрицу убогое жилище, где провела почти два года.

Долго оставаться на острове Фрицу не хотелось. Уже поздно, а ведь надо успеть еще до сумерек возвратиться домой.

— Пожалуйста, — взмолилась девушка, — уедем не сегодня, а завтра, господин Фриц! Позвольте мне провести этот вечер на Дымящейся горе. Ведь больше я никогда ее не увижу!

Фриц, конечно, согласился с ее просьбой.

Во время ужина, состоящего из того, что приготовила Дженни — а к этому присоединились и запасы Фрица, взятые из лодки, — молодые люди поведали друг другу эпизоды своих весьма необычных приключений.

После вечерней молитвы Дженни заняла привычное место в глубине грота, а Фриц, как верный страж, расположился у входа в него.

На следующий день, рано утром, они уложили в каяк самые разные вещи, с которыми Дженни не хотела расставаться, при этом не забыли также шакала и баклана. Снова надев мужской костюм, девушка заняла место на корме каяка. Легкая лодочка с поднятым парусом весело заскользила по волнам, и через час силуэт Дымящейся горы растаял на горизонте.

Фриц повел лодку самой прямой дорогой к мысу Обманутой Надежды. Но перегруженный каяк наткнулся на подводный камень, так что без ремонта теперь никак не обойтись. Для этого Фриц решил войти в Жемчужный залив и высадить спутницу на одном из островков, где их и застала шаланда.

Об этом и был его рассказ.

Все вошло в привычное русло. Присутствие Дженни оживило жизнь Церматтов в Скальном доме и Соколином Гнезде. Дженни стала членом трудолюбивой и дружной семьи. Недели за неделями незаметно проходили в работе на фермах, уходе за животными.

От Шакальего ручья до Соколиного Гнезда пролегла новая прекрасная аллея плодовых деревьев. Обустроились фермы Лесной бугор и Сахарная Голова, дачи Кабаний брод и Панорамный холм. Построенный по типу швейцарских шале, [65] Шале — небольшой деревянный сельский домик в горах Швейцарии. бамбуковый домик в Панорамном холме особенно располагал к отдыху. Сколько приятных часов провела здесь семья! С вершины холма открывался чудесный вид: с одной стороны, обширное зеленое пространство Земли обетованной, с другой, на расстоянии восьми-девяти лье, — открытый океан, сливающийся на горизонте с небом.

В июне, перед началом сезона дождей, стали готовиться к переезду из Соколиного Гнезда в Скальный дом. Наступали самые тягостные для обитателей Новой Швейцарии месяцы. Ежедневные дела за пределами дома ограничивались поездками на фермы, чтобы задать корм скоту, да несколькими часами охоты в окрестностях Соколиного Гнезда — любимого занятия Жака и Фрица.

Но и в такое время маленькое общество не оставалось праздным. Под умелым руководством отца работы не прекращались. Ему усердно помогала Дженни, внося в любую деятельность англосаксонскую предприимчивость, весьма отличную от слишком уж привычного, традиционного подхода к работе, характерного для швейцарцев. Кроме того, девушка начала изучать немецкий язык, а вся семья, в свою очередь, — английский, и через несколько недель Фриц уже мог свободно на нем изъясняться. Так что жаловаться на скуку в эти длинные дождливые дни не приходилось. А присутствие Дженни придавало вечерам особую прелесть. С ее появлением в доме все члены семейства допоздна засиживались в общей зале, не спеша в свои комнаты. Иногда Дженни и Бетси трудились над каким-нибудь шитьем. Но чаще девушку, обладавшую приятным голосом, просили спеть. Она выучила несколько швейцарских песен. С каким наслаждением слушали все в ее исполнении восхитительные, никогда не стареющие, альпийские напевы!

Музыка и пение чередовались с чтением книг, их Эрнст сам выбирал из домашней библиотеки. Как интересно проходили такие минуты отдыха!