Ходжиакбар Шайхов - Искатель. 1977. Выпуск №3

— Когда на нас напали бедуины?

— Точно. Что-то готовится, говорю тебе. Позавчера ночью я встал и обошел все вокруг… Ничего! Но я нутром чую беду.

Это случилось около четырех часов дня. У входа в лагерь ходил взад и вперед легионер Ласло Надь. Девяносто минут в шезлонге изнуряют человека, и Надь встал, чтобы размять ноги. Слабый звук заставил его насторожиться.

Их было трое. Трое громадных туарегов в синих накидках и сложных головных уборах. Легкие накидки-галабеи плескались по ветру. Зачехленные винтовки были приторочены к седлам, значит, все в порядке. Но, как требует инструкция, Надь взял автомат наизготовку и встал у шлагбаума.

Первый всадник на белом верблюде остановился в двух метрах. Остальные держались чуть позади.

— Где твой главный? — спросил туарег, не опуская черной накидки со рта. Надь нажал ногой на противовес шлагбаума. Туареги медленно вплыли в лагерь. Вагнер вышел на солнце, вытирая платком лицо.

— Ты главный здесь?

— Да.

— Я — аменокаль Рас аль-Мамун. Вождь.

Туарег скрестил руки на груди. Вагнер исподлобья глядел на него.

— Ты украл у меня двенадцать рабов. Они убежали с плантаций и работают у тебя на нефти.

— Ну и что?

— Финики сохнут. Некому поливать. Я пришел за своими рабами.

— Откуда ты знаешь, что они здесь?

— Они здесь.

— Я их не звал.

— Раб не должен покидать своего хозяина. Таков наш обычай…

— А мне это неважно! Рабство отменено законом. Они пришли просить работы, и я нанял их. Теперь это люди компании.

Туарег не шелохнулся. От его гигантской фигуры исходила непреклонная уверенность. Он скользнул взглядом по вышке.

— А твои люди разве не рабы? Раб принадлежит хозяину. На то воля божья. Ты отдашь их. Я еще вернусь…

Он тронул сафьяновыми туфлями бок верблюда. Белый красавец медленно повернул назад в пустыню.

— Откуда он узнал, что рабы здесь? — спросил Пьер у легионера Дюваля.

— В пустыне не бывает тайн.

Пьер удивился безнадежному тону его голоса. Дюваль смотрел в пески.

— Аменокаль прав. Мы все здесь рабы нефти.

— А если Вагнер поставит у него на плантации насос? У нас же есть запасные.

— Насос не смоет бесчестья.

Пьер пожал плечами.

— Что ему важнее — поливать плантацию или баюкать свою честь? Так или иначе мы отсюда уходим, и этим парням придется вернуться к нему.

Дюваль покачал головой.

— В пустыне честь стоит очень дорого. За нее расплачиваются кровью…

В темноте из столовой вытащили скамейки, и Пьер, сидя рядом с Садыком, наслаждался прохладой. Что-то изменилось по сравнению со вчерашним вечером. Люди нервничали. Во время ужина Петер сцепился с Дювалем, их пришлось даже разнимать. Легионеры орали на буровиков. Двое парней из смены Гомеса заявили, что они не пойдут на вышку. Были произнесены странные фразы: почему они должны отдуваться за других? В контракте записано — восемь часов в день, и баста, никто не может их заставить вкалывать сверхурочно. И вдруг — немыслимая вещь! — Вагнер согласился пустить бур на малый ход и дать людям два часа отдыха. У вышки поставили охранника.

А спустя три часа в тишине ночи прогремел взрыв.

На вышке дежурил Морен. Он самозабвенно вчитывался в брачные объявления в газете «Франс суар». Когда раздался взрыв, он поднял голову, но, поскольку за этим ничего не последовало, Морен вновь погрузился в захватывающее описание прелестей некой мадемуазель Д., уроженки Ниццы, которой достался в наследство дом на побережье.

Человек двигался бесшумно, согнувшись, старательно обходя пятна света, которые отбрасывали мощные лампы на вышке. Темная галабея делала его неразличимым во тьме, лицо было повязано черным платком, песок не скрипел под босыми ногами. Он скользнул к подножью вышки, в тень дизелей. Остался последний прыжок, но в этот самый момент край накидки зацепился за прут, и тот легонько брякнул о стальную ферму. Человек замер.

Успокоившись, он присел и дрожащими руками открыл выкидную задвижку резервуара с раствором. Глинистая жижа с шуршанием начала вытекать на песок. Человек в накидке огляделся, привстал на цыпочки. На вышке никакого движения.

Чудесно, в Ницце у Морена еще никого не было. Хорошее место. Он вытащил из нагрудного кармана огрызок карандаша и пометил объявление крестиком. Потом, подумав, отметил еще одно, начинающееся словами: «Дочь полковника в отставке…»

— Ты что, заснул, Морен!

По акценту он узнал Ганса, белоголового легионера. С ним был второй охранник. Луч фонаря метался по песку.

— Слышал взрыв?

— Где это?

— Кажется, на плантации. Мы проверяем, все ли в порядке.

Фонарь осветил дизели, прополз по платформе…

— Здесь все спокойно, — заверил Морен.

— Майн готт!

Ганс остановившимся взором смотрел на расползавшуюся по песку жижу. Потом, сорвав с плеча автомат, дал очередь в небо. Морена словно ветром сдуло с платформы. Трясущимися руками он начал закрывать задвижку.

— Что случилось?

Бутье вынырнул из тьмы и застыл перед лужей. Следом примчались Пьер и Вагнер.

— Приверни дизели! — крикнул он Морену. — Бутье, наверх!

Моторы заработали едва слышно. Люди повалили из бараков, многие были с оружием. Фонари выхватывали мертвенно-бледные лица.

— Я как чувствовал! — басил Вагнер.

— Ничего страшного, — откликнулся Бутье. — Есть вода, есть глина. Эй ребята, надо готовить раствор!

Люди задвигались, послышался скрип распарываемых тюков с глиной.

— Может быть, это случайность? — спросил Пьер.

Вагнер сжал кулаки.

— Ты видел когда-нибудь, чтобы задвижки открывались сами по себе?.. Что там взорвалось, на плантации?

— Надеюсь, не водосток, — хрипло сказал Бутье.

Они подошли к трубе: вода текла тоненькой струйкой. Морен, весь в поту, широкой лопатой перемешивал в чане глину. Вагнер, Бутье и Пьер смотрели на воду так, словно умирали от жажды. Если глина начнет подсыхать, вся двухкилометровая цепочка безвозвратно застынет.

Вода текла все медленнее. Струйка дернулась несколько раз и исчезла. Морен какое-то время еще машинально перемешивал глину, потом поднял на Вагнера глаза.

— Бутье, сколько ты сможешь продержаться с оставшимся раствором?

— Два часа, не больше…

«Додж» мчался по колдобинам на финиковую плантацию. Вагнер, стоя на подножке, водил фарой-искателем по змеящейся вдоль дороги трубе водостока.

— Быстрей, жми на всю железку!

С момента взрыва успело пройти полчаса, пока нашли и погрузили запасные трубы, ключи, сварочный аппарат, баллоны с кислородом. Буровики теснились в кузове «доджа» кто в чем; Бутье не успел снять пижамную куртку и прижимал к груди брезентовую сумку с инструментами.