Ходжиакбар Шайхов - Искатель. 1977. Выпуск №3

— Где можно достать роликовый зажим? — спросил Пьер.

— Только в Алжире.

— А на базе «Петролеума»? Гордон сказал мне, что все оборудование осталось там.

— Сомнительно. Да и потом…

— Что?

— Мы ведь для них основные конкуренты. Не мне вам рассказывать.

Лежа на койке Бутье и глядя невидящими глазами в цветные картинки яхт, Пьер с ужасом вспоминал мягкий шлепок упавшего тела. Хуан Гомес погиб но его вине. Тело убрали в холодильник, вскоре «дакота» компании отвезет его в Испанию, и все забудут Хуана. Только Педро, напившись, будет молотить кулаком по столу и ругать последними словами чистоплюя из Парижа, который решил, что может выстоять смену на вышке в Сахаре…

Полен присел к столику с рацией, включил питание, повернул ручку и начал монотонно бубнить в микрофон:

— Алло… Алло… Говорит Эль-Хаджи. Говорит Эль-Хаджи… Вызываю конвой КАН… Вызываю конвой КАН… Как слышите меня? Прием.

В наушниках кто-то отчетливо заговорил по-арабски. Полен поправил настройку.

— Говорит конвой КАН… Говорит конвой КАН… Вас слышу… Как поняли меня? Прием.

— Слышу вас два на пять.

Сквозь треск разрядов голос стал четче.

— Эль-Хаджи… сейчас лучше?

— Слышу вас пять на пять. Где находитесь?

— Алло, Эль-Хаджи! Находимся в оазисе Уаргла.

Полен схватил красный карандаш и обвел кружком местонахождение грузовиков компании. Уаргла, сколько до нее? Триста с лишним километров.

— Очень медленно… Алло, Уаргла? Слышите меня?.. Почему так медленно едете?

— Алло, Эль-Хаджи… Слышу вас три на пять.

— Я говорю — давайте быстрей! Мы очень торопимся! Конец.

— Вас понял, Эль-Хаджи. Конец.

Полен снял наушники. Солидный кусок Сахары разделял на карте кружок в Уаргле и звездочку в Эль-Хаджи… Сколько времени займет демонтаж установки? А обратный путь? Но уж теперь, по крайней мере, есть гарантия, что уберемся отсюда. Если бы Вагнер выиграл, пришлось бы торчать здесь бог знает сколько времени. Будь его воля, он бы взорвал весь лагерь. Но сейчас уже нет смысла: ротор сломался сам. Без его помощи…

Возле «джипа» стоял Садык, разглядывая канистры с горючим, загромоздившие заднее сиденье.

— Уезжаешь? — спросил он Пьера.

— Попробую добраться до базы «Петролеума».

— Я с тобой.

— Нет, Садык.

— А ты найдешь дорогу?

— У меня есть компас и карта.

— В пустыне компас сходит с ума. А на карте не помечены дюны. Когда поднимается ветер, они гоняются друг за другом, как верблюды-несмышленыши… Ты подумал о воде?

— В общем, да…

— Надо дождаться вечера, спадет жара. И потом, в пустыне не ездят в одиночку. Пошли, наполним бурдюки…

«Джип» плыл по пустыне. Словно в открытом море, они попадали то в холодное, то в теплое течение. Трижды они застревали в «плывуне», и задние колеса беспомощно буксовали. Приходилось отгребать песок лопатой и подкладывать под колеса брезент. Будь за рулем Пьер, он вообще не смог бы отъехать от лагеря. Инстинкт подсказывал Садыку, уроженцу пустыни, где наиболее предательские места.

Они покинули Эль-Хаджи в сумерках. Вагнер не выходил из барака. Бутье хлопотал на буровой, остальные бродили по лагерю как потерянные. Вышка была сердцем Эль-Хаджи, и теперь, когда оно едва билось, лагерь почти перестал подавать признаки жизни.

Они промчались мимо плантации, и мальчишки, вопя от восторга, бежали за пыльным хвостом, поднятым машиной. Солнце опускалось за дюны, бросая на склоны длинные голубые тени. Садык сидел, напряженно сжав руль. Ноздри его тонкого носа подрагивали.

— Сменить тебя? — предложил Пьер.

— Еще нет. Надо торопиться. Когда поднимется ветер — шерги, мы не сможем ехать.

— Но машина оборудована фильтрами.

— Ты не знаешь шерги. Люди иногда погибали в десяти метрах от палатки.

Пьер развернул карту и пытался ориентироваться по компасу. Садык был прав: стрелка, обезумев, крутилась во все стороны.

Дюны вокруг были абсолютно одинаковые, и, казалось, что «джип» стоит на месте. Машина и вправду остановилась.

— Четвертый плывун, — буркнул Садык, выключая мотор. — Сиди, следующий будет твой.

На этот раз завязло левое заднее. Садык начал яростно работать лопатой, потом стал подсовывать под колесо брезент. Он лег на живот и замер.

— Садык, что там?

Ни слова не говоря, тот вскочил на ноги и бросился прочь от машины. Он отбежал метров на пятнадцать, размахнулся и изо всех сил швырнул какой-то предмет.

— Садык…

Песчаный дождь заставил закрыть рот. Там, где упал предмет, взметнулась туча песка.

— Садык, ты цел?!

Бурильщик лежал без движения. Когда Пьер, задыхаясь, подбежал к нему, то увидел, что на правом бедре сквозь брюки проступило большое кровавое пятно. Пьер упал на колени и начал разрывать плотную материю.

— На рессоре… бомба, — прохрипел раненый. — Если бы нас тряхнуло… конец…

— Не шевелись! Сейчас я перевяжу тебя, и вернемся на базу.

Садык помотал головой.

— Нет… Они ведь этого и хотели… подкладывая бомбу… До «Петролеума»… полчаса… езды… Жми!

Голова снова упала в песок. Пьер перетянул жгутом ногу, но кровь продолжала течь, правда, уже меньше.

— Садык, так нельзя. У тебя осколок в ноге. Надо вернуться.

— Нет… Делай, что говорят.

— Ладно. Я сейчас устрою тебя в машине.

Когда Пьер прибежал с брезентом и перевалил на него Садыка, тот застонал.

— Давай быстрей, Пьер… Шерги не ждет…

Ветер в самом деле не ждал. Его обжигающее дыхание уже доносилось с севера. Перелетая с дюны на дюну, он набирал силу, чтобы вскоре страшным воем возвестить о себе.

— Черный человек… — шептал в полузабытьи Садык. Его голова безвольно моталась на обшарпанном сиденье. — Черный человек бьет в барабан… У нас матери… пугают им детей… — Он начал что-то шептать по-арабски.

«Джип» мчал сквозь завихрения, воздуха становилось все меньше, один сплошной песок. Пьер поправил платок на лице раненого и тоже завязал себе рот и нос. Секущий песчаный дождь плясал в слабом свете фар.

Садык сказал, что до буровой «Петролеума» полчаса езды. Сколько они уже едут? Жаль, не засек время. Садык бредит. Неужели ему суждено умереть?.. Бомба под «джипом». Вытекший раствор… Кто же этот мерзавец?.. И главное — почему, ради чего? Ведь все равно в Эль-Хаджи нет нефти, это доказано. Здесь ничего не найдут!..

Надо ослабить жгут, иначе начнется гангрена. Пьер затормозил и зубами развязал узел. Кровь тотчас начала капать на металлический пол «джипа». Боль вырвала Садыка из забытья. Помутневшим взором он посмотрел на Пьера.

— Торопись… Это уже совсем рядом… Возвращаться будет тяжелей.