Уилбур Смит - Весы смерти

— Слышишь?

Гарет кивнул, поднес к глазам бинокль и медленно обвел взглядом дальние позолоченные солнцем кряжи.

— Вон там, — резко сказал Джейк, и Гарет направил бинокль в ту сторону, куда показывала рука Джейка.

В нескольких километрах от них цепочка темных непонятных шариков двигалась по слабо пересеченной местности. Однако похожие на букашки шарики находились так далеко и так тускло были освещены, что даже в великолепный бинокль Гарета нельзя было различить их толком.

Они смотрели, как цепочка вытянулась почти правильной синусоидой, как передний «шарик» стал взбираться на пологий холм. Когда он добрался до вершины, солнце внезапно осветило его золотыми лучами. Видимость была прекрасная, холодный утренний воздух не давал никаких искажений, при театральном боковом освещении все было видно четко и ясно.

— Легкие танки СV-3, — сказал Гарет без колебаний. — Двигатель «альфа» мощностью пятьдесят лошадиных сил. Лобовая броня — десять сантиметров. Максимальная скорость — почти тридцать километров в час. — Он словно читал спецификацию из каталога. Джейк вспомнил, что это и есть главная специальность Гарета. — Экипаж — три человека: водитель, стрелок и командир. Судя по всему, на них установлены пятидесятимиллиметровые пушки «шпандау». Дальность стрельбы — девятьсот метров, скорострельность — пятнадцать выстрелов в минуту.

Пока он говорил, первый танк уже скрылся из глаз, перевалив через вершину холма, за ним следовали еще пять. Мало-помалу шум их моторов растворился в тишине.

Гарет опустил бинокль и печально улыбнулся.

— Да, мы им явно не соответствуем. Эти самые «шпандау» стоят у них на вращающихся башнях. Нас обставили, черт бы их побрал.

— У нас скорость больше, чем у них, — горячо возразил Джейк, словно мамаша, защищающая своих несправедливо униженных детей.

— Да, старина, но этим наше преимущество и ограничивается, — проворчал Гарет.

— А что если нам позавтракать? Впереди длинный день. Когда еще стемнеет и мы сможем вернуться!

Они открыли консервную банку с бараниной по-ирландски, разогрели ее тем же способом, каким вчера варили кофе, и съели с огромными ломтями пресного хлеба, запивая крепким чаем со сгущеным молоком и коричневым неочищенным сахаром.

Когда они кончили завтракать, солнце уже было высоко.

Джейк легонько рыгнул.

— Моя очередь спать, — сказал он и, как большой пес, свернулся клубком в тени броневика.

Гарет постарался устроиться как можно удобнее и продолжал наблюдать за равниной, над которой из-за постепенно нараставшей жары начал извиваться и струиться воздух. Он поздравил себя с тем, что ему выпала удачная вахта, — ночью он несколько часов крепко проспал, а дежурил теперь в относительно прохладные утренние часы. К тому времени, когда снова настанет черед Джейка, солнце будет палить немилосердно, и «Присцилла» раскалится, как большая печь.

— Главное — Номер Первый, — прошептал он и лениво обвел равнину взглядом. Итальянский патруль никак не мог обнаружить их здесь. Место выбрано глазом профессионального солдата. Гарет еще раз поздравил себя с этим обстоятельством и, расслабившись, привалился к башне, раскурил сигару.

«Д-да, — размышлял он, — что сделаешь с танками без артиллерии, минных полей и бронебойных ружей?»

И он стал проворачивать в мозгу разные варианты решения этой проблемы. Через два часа он решил, что варианты такие есть, но все они требуют, чтобы танки шли в нужном направлении и оказались в нужном месте в нужное время. «Да только от этого животного ждать подобной покладистости не приходится», — подумал он и принялся размышлять дальше. Еще через час он знал, что существует единственный способ заставить итальянскую бронетехнику саму способствовать собственному разгрому. «Старый трюк — осел и морковка. Осталось только найти морковку». При этой мысли он машинально взглянул на Джейка, свернувшегося клубком под «Присциллой». За все это время он ни разу не шевельнулся, и, если бы не ровное глубокое дыхание, нельзя было бы сказать, жив ли он. Гарет вдруг рассердился на Джейка за то, что он так безмятежно спит.

Жара уже наваливалась на землю тяжелым покрывалом, у Гарета в голове стучали молотки, как удары гонга. Пот, едва выступив из пор, сразу же высыхал, оставляя на коже кристаллики соли. Гарет, щурясь, в бинокль оглядывал горизонт.

За завесой колыхавшегося горячего воздуха, свивавшегося в спиралевидные столбы и медленно восходившего вверх и растворявшегося в вышине, не видно было даже ближайших кряжей.

Гарет поморгал, стряхнул пот со лба. Взглянул на часы. До вахты Джейка оставалось еще около часа. Гарет снова задумался. Часы он положил в карман. Но на раскаленной броне было слишком неуютно, и он опять посмотрел на спящего в тени Джейка.

Именно в этот момент он уловил в густом горячем воздухе некий звук, тихий, дрожащий, как жужжание роя пчел. Непонятно было, откуда он доносится, и Гарет напрягся, вслушиваясь. Звук затих, потом усилился, снова затих и снова усилился, но на сей раз стал громче и определенней. Пересеченная местность и знойный воздух играли со слухом странные шутки. Внезапно жужжание стало громче и перешло в гулкий рев, от которого сердце Гарета дрогнуло.

Он направил бинокль на восток: рев исходил, казалось, от всего горизонта, напоминая рев прибоя.

На мгновение столбы переливавшегося воздуха раздвинулись, и он увидел нечто огромное — какое-то громоздкое, размером с двухэтажный особняк, черное чудовище на длинных ногах. Видимость снова пропала, Гарет моргал, не веря своим глазам и все же тревожась.

— Джейк! — позвал он нетерпеливо, но в ответ услышал лишь перешедший в другую тональность храп. Гарет отломил ветку от маскировочного кустарника, опустил ее вниз и пощекотал Джейку затылок. Он тут же проснулся, злобно выставив кулак, готовый к отражению любого врага.

— Какого черта!.. — рявкнул он.

— Иди сюда, — позвал Гарет.

— Ни черта не вижу, — буркнул Джейк, уже стоя на башне и глядя в бинокль на восток. Он тоже слышал ровное громовое рычание, но стена колышущегося воздуха и солнечного сияния была непроницаема.

— Вон там! — крикнул Гарет.

— Боже мой! — охнул Джейк.

Нечто громадное словно выскочило прямо на них, оно было высокое и черное и казалось из-за искажений видимости немыслимо колоссальным. Очертания его постоянно менялись, и если в один момент оно выглядело четырехмачтовым кораблем с поднятыми парусами, то через секунду виделось чудовищным черным головастиком, извивавшимся в густом, как суп, воздухе.

— Что это за дьявольщина? — спросил Гарет.

— Не знаю, но шумит оно, как все итальянские танки, вместе взятые, и несется прямо на нас.