Том Шервуд - АДОНИЯ

— Волшебным образом отдохнули, — сказал, завидев знакомые стены, Цынногвер. — Но до чего, джентльмены, я соскучился по работе!

Патер, увидев загоревшее лицо своей воспитанницы, улыбнулся. Подошёл, приветливо обнял. Они сели вдвоём в роскошные, обтянутые ярко-красной тканью, с гнутыми подлокотниками кресла. Поговорили о том, как прошло лето.

— Патер, — негромко произнесла Адония в конце беседы. — Там, на море, однажды был невероятный случай. Он касается Глюзия. Я обещала ему никому не рассказывать. Но если до завтра он сам вам всё не расскажет — тогда уже я…

— Хорошо, — вмиг посерьёзнев, кивнул патер. — Подождём до завтра.

На следующий день, ближе к полудню, Адонии передали приглашение патера на совместный обед. Они и отобедали, — в его апартаментах, снова вдвоём.

— Глюзий мне всё рассказал, — сообщил патер после обеда. — Сам рассказал, не дожидаясь вопросов. И теперь ты совершенно свободно можешь изложить то, что видела. Со своей стороны.

Адония, старательно припоминая детали, поведала наставнику о том, что случилось в первый день их пребывания на берегу моря.

— Да, — задумчиво произнёс патер. — Всё сходится. Кроме одного. Он говорит, что мысль убить тебя была шуткой.

— Когда при мне шутят я обычно смеюсь, патер. А там я испугалась. До обморока.

— Ладно. Чтобы доказать свою преданность, Глюзий испросил позволения подвергнуться серьёзному испытанию.

— Какому?

— Есть у нас такая традиция. Испытание «башней».

— Мне можно узнать, что это значит?

— Думаю, скоро будет можно и посмотреть. А пока — просто знай, что это бой одновременно с девятью противниками, из которого живым выходит только один.

— Вот как! А кто эти противники?

— Свирепые и безжалостные люди. Как, например, те, кого вы не успели застать у старой шхуны.

— Одновременно девять?! А Глюзий — один?!

— Да, дочь моя, одновременно. Но — каждый за себя. Я не смог отказать Глюзию. Ему, самому лучшему фехтовальщику «Девяти звёзд», после того, что случилось, очень важно поверить в себя.

— А когда мне можно будет увидеть?

— Не раньше, чем ты пройдёшь своё собственное испытание.

— Вот как? Какое?

— Оно называется «нежданная встреча». Всё остальное скоро узнаешь.

— Что-нибудь вроде боя с засадой, да?

— Нет, ну что ты! Скорее, это проверка умения владеть собой.

— И она будет скоро?

— Надеюсь, что да.

И, тем не менее, эта проверка произошла спустя почти год.

Как и прошлым летом, Адония и двое сопровождающих (Глюзий отбыл в морской поход) отправились на каникулы, к морю. Был всё тот же возок и, кажется, те же лошадки.

Регент и Фердинанд ехали, чуть поотстав.

— На этот раз надёжно? — спрашивал Регент.

— Да, проверено. Четверо парней, входили в местную бригаду контрабандистов. Её разгромили недавно «красные мундиры». Эти четверо прячутся в скалах. На работу не выходят, таятся. Питаются рыбой, — у них есть сеть и баркас, — ну и общий продуктовый запас бригады остался не тронут. Думаю, два месяца будут безвылазно сидеть в своей норе.

— Норе?

— Да, береговая пещера.

— Ты видел их всех?

— Очень близко.

— И как Адония по сравнению с ними?

— Ну сам смотри. Пятнадцать лет. Высокая, гибкая. Шесть лет нешуточных тренировок. Расправится, как с мальчишками, даже если выпустить всех четверых сразу. Главное — суметь подавить страх и просто работать.

— Ну, на то и внезапность.

Но внезапность эта была тщательно подготовлена.

— Последняя тренировка, — заявил Регент выросшей ученице. — Бой в полную силу. На мне под одеждой будет кольчуга…

— Для чего?

— Я же говорю — бой в полную силу. Ты должна провести один точный удар. Только один. Но так, чтобы я был сбит с ног. Или, если бы не был прикрыт кольчугой, то нанизан на твой клинок до середины. Всё, девочка. Обучение кончилось, завтра — экзамен.

— И сегодня — последняя тренировка? Как быстро…

— Вот сюда, — Регент набросил поверх кольчуги белый балахон, на левой стороне груди начертил углем небольшой круг, — ты должна провести свой удар. Используй любые финты и отвлекающие уколы, но удар должен быть только один.

— Я поняла.

— Алле!

Спустя пять минут Регент опустил шпагу. Стоявший поодаль Фердинанд одобрительно покивал.

— Ну, с ног не сбила, — проговорил, открыто скривясь от боли, Цынногвер, — хотя и могла.

Он снял балахон, протолкнув палец в небольшой разрез, показал всем, куда пришёлся удар.

— Вот и всё, — сказал он сосредоточенно внимающей ему девочке. — Завтра ты будешь идти по берегу моря. На тебя нападёт незнакомый тебе человек. Внезапно нападёт, из укрытия. Ты должна успеть выхватить шпагу — смотри, это обязательное условие: шпага — в ножнах! — и нанести один точный удар. В то же место. Шея, живот, руки у него не будут прикрыты кольчугой. А грудь будет. Поэтому удар — только один, и только в сердце.

— Я поняла. Успеть выхватить шпагу и нанести один точныйудар.

— И всё! Если справишься — мы возвращаемся к патеру и торжественно объявляем об успешно сданном экзамене. Если нет — посыпаем головы пеплом и до следующего лета продолжаем изнурительные тренировки.

Регент на минуту умолк. Посмотрел в сторону моря.

— До завтра можешь заниматься чем угодно. Сходи к морю, поплавай. А нас до исхода экзамена ты не увидишь. — Сняв кольчугу, он медленно растирал ушибленное место. — Ровно в десять часов выйдешь из лагеря и отправишься по берегу вон в ту сторону. Твои часы исправны?

— Да, они в возке.

— Фердинанд! Отдай ей и свои тоже. Это важно: ровно в десять. Не проспи!

Однако это предостережение было излишним. Адония не смогла заснуть в эту ночь. Часов до четырёх она маялась в возке, убеждая себя, что эмоции губят фехтовальщика, потом встала, раздула огонь и сидела у костра, слушая шум прибоя и вглядываясь в светлеющий горизонт.

В девять часов разделась и немного поплавала. Вскипятила воды и выпила чашку чая. Тщательно оделась, тщательно затянула ремешки на ботфортах. Проверила, легко ли вынимается шпага. Подвесила ножны к поясу, посмотрела на часы — и пошла.

Она помнила жёсткое условие — шпага в ножнах. Но ведь никто не запрещал держать правую руку на рукояти, а левой придерживать ножны в удобном для изъятия клинка положении! И всё же она демонстративно не воспользовалась этим. Взяв в руки два камешка, она перебрасывала их из ладони в ладонь, бесцельно и беззаботно.

Берег менялся. Появились крупные валуны, по которым нужно было прыгать, потом пошли камни поменьше — и вот совсем мелкая галька. Слева тянулся всё тот же обрыв, справа неторопливо выкатывались на берег тихие волны.

«Какая же это внезапность! — подумала с досадой Адония, когда впереди спрыгнул с обрыва человек с обнажённым клинком. — До него шагов десять! Переобуться можно успеть».