Сергей Наумов - Искатель. 1979. Выпуск №3

Петков подкладывает под подбородок ладонь. Скашивает глаза на наручные часы, высовывающиеся из-под манжета.

— Прошло пять минут. В запасе у вас пятнадцать. Ничто вам не поможет, Багрянов, кроме признания. Поверьте на слово… Вы слышите меня?… Так вот, я уважаю вас именно за трезвый ум. Это редкий дар в наши дни, и дай вам господь возможность пользоваться им подольше. Ну чего вы, собственно, добиваетесь? Быстрой смерти? Ее не будет. Спасения Искры? Поздно… Какой смысл молчать?… Не думаете ли вы, что вас обманывают, заверяя, что с Искры не спускали глаз ни на минуту? Каждый ее шаг известен, и я могу хоть сейчас пригласить сюда Гешева. Да, да, пригласить и сунуть носом в дерьмо! Не знаю пока, как она там его обошла, но что обошла — это точно. Гешев по ее милости сидит сейчас в выгребной яме и не скоро из нее выберется. Так что — слово чести! — Искру из подвала не выручит и господь бог!.. Разве что вы поможете ей? Слышите: ее жизнь в ваших руках. Я не шучу.

Да, Искра окончательно провалилась, и будь он проклят, этот Петков, подловивший ее! А я-то… я-то хорош! Радовался, прочитав объявление… Выходит, седоусый уцелел, и я был кругом не прав, подозревая Искру в двойной игре… Что будет с ней?

— Пятнадцать минут, — лениво говорит Петков и поправляет манжет. — У вас осталось пять. Я передумал, Багрянов. Вас больше и пальцем не тронут. Сейчас придут Марко и Бисер, и мы отправимся в подвал. Там вас привяжут хорошенько, а Марко возьмется за девочку. Все, что стоило бы проделать с вами, он проделает с ней… Вы согласны, Багрянов?

Язык у меня распух и еле ворочается.

— Нич…о…ест…о!

Петков вцепляется пальцами в спинку стула. Косточки на руке белеют, а голос все так же тих.

— Ничтожество, сказали вы? О нет! Я полицейский и моему царю слуга. А ты — мразь!.. Марко! Божидар! Бисер!

Трое вошли, а мне не страшно. Совершенно не страшно. Будь что будет. Я единственный, кто знает Багрянова до конца. До самого сокровенного. Рубеж перейден еще в самом начале, и теперь Петков ничего не получит… Ты уж прости меня, Искра…

Марко тащит меня, почти волочет за конец веревки, привязанной к скрученным за спиной рукам. Петков идет впереди, чуть отступясь — Божидар.

— Гы! — говорит Бисер и награждает меня таким пинком, что я лечу головой вперед; Божидар еле успевает прервать мой полет.

Новый пинок, и ноги мои цепляются за порожек, скользят по ступенькам; плечо, которым я защищаю голову от соприкосновения с камнем, уже не плечо — мышцы без кожи, сплошной кровоподтек.

Петков отодвигает засов и распахивает дверь. Марко коротким толчком вбрасывает меня в комнату, а Бисер и Божидар держат за локти, мешая упасть.

— Смотри!.. Тебе говорят, сволочь! Ну!.. Марко, открой ему фары, пусть видит!

Ручища Марко раздирает мне веки. Пальцы давят сильнее и сильнее, впиваясь в углы глазниц у висков.

— Ну как она вам, Багрянов? Нравится?

Комок окровавленного тряпья в углу — это Искра?! Ноги мои подгибаются, но я не могу отвести глаз от красных полос на плечах и груди девушки. Бурая маска заменяет ей лицо. Из коричневой впадины в маске несется крик — жалкий, бессильный.

— Бисер, успокой ее, — говорит Петков.

Я скольжу, обвисаю в руках Божидара и не успеваю подставить ножку Бисеру, ринувшемуся выполнять приказ. Петков подходит ко мне, загораживая Искру.

— Тебе не жаль ее, Багрянов?

Что-то сломалось во мне. Я перестал быть тем, кем был. Страха нет, но и воли нет. Петков прав: чужая боль — не для меня… Я — слабый человек… Дрянь я, ничтожество… Но иначе не могу…

— Не надо, — говорю я. — Не надо ее трогать.

Петков двумя пальцами берет меня за подбородок.

— А взамен? Искра — женщина не дешевая!

— Да… — говорю я.

— Что — да? Я правильно понял: вы даете все?

— Да…

— Ладно, пошли, Бисер! Останешься здесь и вызовешь к ней Фотия. Пошли, Багрянов.

Ничего не соображая, я ковыляю из подвала на второй этаж. Куда-то вхожу, на что-то сажусь. Пью. Воду или вино? Все туманится, пляшет перед глазами, и только коричневая маска не желает пропадать.

— Начинайте, Багрянов, — говорит Петков.

— Да… — говорю я. — Сейчас…

Каждый слог дается мне с трудом.

— Адресат? — спрашивает Петков. — Кому адресовано объявление?

— Нельзя… не при них…

— Мои люди мешают? Хотите, чтобы вышли?

Все равно. Какое мне дело? Выйдут — не выйдут. Нет, пусть выйдут. Это же важно. Разве нет?… Сейчас скажу — и все кончится. Больше не будут бить…

— Багрянов! Вы слышите меня?… Мы одни. Говорите же. Кто адресат?

Я открываю рот.

— Лул…чев… Это Лулчев… Да…

Человек слаб, а я человек…

Допрос идет уже третий час, и ровно столько же я жарюсь под палящим лучом переносной ривальты. Ослепленный, почти испеченный заживо, я все-таки не теряю сознания, и Петков, сидящий в прохладной тени, не торопясь вытягивает из меня имена, подробности, факты.

Сколько я еще выдержу? Час? Два?… Бесконечность…

— Итак, — говорит Петков и поправляет ривальту. — С Лулчевым мы разобрались. С объявлением тоже. Очередь за рандеву — кто и когда придет?

— Не знаю, — говорю я, пытаясь облизнуть губы.

— Знаете! — Пауза. — Багрянов! Еще немного, и я верну вас вниз и переломаю все кости! Мало вам было?

— Достаточно…

— За чем же остановка? Сказав «а», переходите к «б». Вы продали нам Лулчева…

— Я не продавал.

Петков присвистывает из своей прохладной тени.

— Не в термине суть! Факт остается фактом, и Лулчеву — один черт: продали ли вы его ДС, выкупая жизнь, или назвали по соображениям альтруизма… Откуда вам известно, что он работает на англичан?

— На немцев тоже.

— Оставьте немцев в покое. Мне нужны англичане! Что вы знаете об этом и из каких источников?

Три часа! Три долгих-предолгих часа ривальта выжигает мне кожу на лице, а Петков долбит одно и то же. Лулчев и англичане. Англичане и Лулчев. Кто, что и когда?

— Выключите свет, — прошу я. — Я же сдохну… На кой черт вам покойник?

— Сначала ответ. Просьбы потом. Что вы знаете о связях Лулчева и СИС? [2] СИС — Сикрет интеллидженс сервис — разведывательная служба англичан.

— Ничего. Только то, что он работает на нее… Давно.

— Общие слова: «знаю», «давно»… На чем же вы собирались его подловить? На этой болтовне?

— Мне должны переправить документы. Со связником.

— Кто связник?

— Не знаю.

Петков снова коротко и выразительно присвистывает.

— Багрянов! Мы же вроде бы договорились? Ну же, Багрянов! Раскошеливайтесь! Адрес резидента СИС, пароли и все такое прочее!

— Не знаю… Связник…

— Опять легендарный связник? Где он? Когда придет? Где рандеву?

— В храме Александра Невского, в воскресенье. Во время службы. Он должен подойти и сказать…