Валерий Поволяев - Тихая застава

Юлия посмотрела на капитана горько и серьезно, уголки губ у нее дрогнули, и она спросила сырым шепотом:

– Почему?

– Потому что мы должны прикрыть вас.

– Почему вы, а не кто-то еще? Почему не этот лохматый? – так она обозвала Бобровского. – Почему не…

– Потому что я – командир, Юлия. Звучит это, конечно, выспренно, по-дурацки высоко, будто тезис из патриотической литературы, но командир есть командир, и я не могу оставить кого-то вместо себя. Не имею права просто.

– На погибель ведь…

– Никакой погибели, Юля, не будет, мы не позволим, чтобы нас перещелкали, как курят… В годы Отечественной войны дивизии останавливали, а это – тьфу! Горстка басмачей!

Юлия сморщилась, покрутила в воздухе рукой.

– Ах, как я хочу, чтобы все вы были живы! Кому надо молиться, чтобы вы были живы?!

Одного только этого вопроса, одной фразы, – даже не самой фразы, а тона, которым она была произнесена, было достаточно, чтобы Панков увидел некий свет, пролившийся ему с неба, он почувствовал его, впитал в себя, словил радостный лучик, будто цветок, упавший в руки, пробормотал смятенно:

– Ах, Юлия, Юлия! – Достал из кармана блокнот, написал на нем несколько слов, отодрал лист: – На, если раньше меня доберешься до штаба отряда, отдашь капитану Базиляку. Он все сделает… Поможет и с работой, и с жильем.

– Раньше-то в отряд я вряд ли смогу попасть.

Панков в ответ лишь улыбнулся.

– И вот еще что… – он достал из рюкзака несколько бумаг, связанных вместе, пачку денег, альбом с фотоснимками и красную пластмассовую коробку с орденом, – сохрани все это, ладно? Ведь мало ли что, – он снова скупо улыбнулся. – Все под Богом ходим…

Юлия вздохнула:

– Все.

Воздух всколыхнул еще один сдавленный, сплющенный расстоянием взрыв. «Третья граната, – отметил Панков, – всё, больше на дороге у душков ничего не стоит. Чиста дорожка!» Панков достал из кармана слоистый кремешок с крупными, жесткими, будто отлитыми из железа вкраплениями, протянул Юлии:

– Возьми на память!

– Что это?

– Амулет. Камень, приносящий счастье. В условиях Памира – сущая ерунда, но эта ерунда может быть приятной, – Панков колупнул ногтем одно из вкраплений. – Это памирские гранаты. Если их вылущить из гнезд, отшлифовать – будут не хуже рубинов. Памирские гранаты – такие же яркие, как и рубины. Сегодня утром нашел. Люди воевали, а я геологическими исследованиями, – он невольно усмехнулся, – занимался. А теперь – всё! – капитан повысил голос: – Бобровский, уводи людей!

Улыбнувшись Юлии на прощание, Панков коснулся рукой ее плеча, ощутил, как у него беспорядочно, вразнобой забилось сердце, сжал губы и отвернулся.

Из облачных лохмотьев повалил густой неряшливый снег – сырой, пропитанный мокретью, будто простудой, из каждой снежины можно было выжимать воду, горы скрыло в круговерти, – да что там горы – мир скрыло, и Панков очень остро, больно ощутил одиночество: он и его люди находились здесь одни, никого с ними не было, – оторванные от родины, от своих, всеми забытые…

– Дуров, Сережа, ставь пулемет справа, это твоя точка, – Панков ткнул рукой в камень, который был обложен мелким, собранным из плоских сланцевых плиток дувальчиком, – кто-то тут уже держал оборону, может быть, даже пограничники, бывшие здесь до Панкова, – а вы, десантура, сюда! – он показал десантникам место слева и чуть дальше точки Дурова – эта пулеметная точка метров на пятнадцать была уведена в тыл. – Кто у вас старший?

Старшим оказался высокий парень в штопаном камуфляже, с костистым лицом и блеклыми спокойными глазами разжиженного серого цвета.

– Сержант Карасев, – представился он.

– Зовут как?

Сержант смутился: не привык, чтобы капитан спрашивал у него, простого сержанта, имя, неловко переступил с ноги на ногу.

– А зачем, товарищ капитан?

– Вдруг помирать вместе придется?

– Помирать нам нельзя, товарищ капитан. Нам домой надо, – угрюмо проговорил десантник, – да потом, если бы помирать за родину – это одно дело, – он поднял глаза, посмотрел вдаль, за плечо капитана, где бешено крутился снег, – а за это помирать не хочется. И снег тут не русский, чужой.

– Ладно, националист! Как все-таки тебя, говоришь, зовут?

– Сергеем, Сергей. Отчество нужно?

– Не нужно.

– Тезка! – не сдержался, кашлянул Дуров.

Панков повернулся к Дурову.

– А тебе, друг Серега, еще одно задание: ставь противопехотные мины. Ставь, сколько осталось, – приказал капитан Дурову – сержант Дуров мог ставить мины так, как никто, – ни одна собака потом не в состоянии бывает их найти. Чара метнулась было за сержантом вслед, но Панков выкрикнул сердито и коротко, словно выкашлял: – Чара, назад!

Чара нехотя, склонив тяжелую голову к ногам, вернулась к капитану.

– А ребят твоих, сержант, как зовут? – Панков оглянулся на десантников, устанавливающих пулемет в каменном гнезде, – низкорослого, похожего на лесной лохматый корень паренька в натянутой на самые глаза каске с выглядывающим из-под нее пятнистым козырьком кепки и его напарника – такого же низкорослого, с бесцветными реденькими бровками и конопатым крестьянским лицом.

– Один – Чугунов, другой – Никитенко.

– Не графья, – не удержавшись, произнес Панков, – как и все мы. Все мы – тоже не графья, а обычные рабоче-крестьянские люди. Как и армия наша, не только пограничные войска. Дети графьев да палаточников у нас не служат – откупаются.

– Чугунова зовут Колей, Никитенко – Игорем.

– Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй… Кто из них умеет орудовать пулеметом, как швейной машинкой?

– Чугунов, – Карасев не сдержался, растянул потрескавшиеся губы в улыбке, – он что угодно может сделать… Может птице в полете отстричь хвост.

– Вторым номером кто? Ты или Никитенко?

– Никитенко. Я – на подхвате. Буду осуществлять общее руководство десантниками, так сказать.

– Общее руководство буду осуществлять я, а ты получи персональное задание: займи точку, с которой можно осуществлять более, чем общее руководство, – Панков показал на едва просматривающийся в снеговых вихрях мрачный каменный пупырь, нависающий над дорогой. – Сможешь туда забраться?

– Попробую, – Карасев неопределенно поднял одно плечо, – альпинистом никогда не был, но ходить по камням научился. В десанте ведь мастера всякие есть.

– На заставах тоже. Возьми с собой гранаты. У ребят своих возьми, пусть оставят себе по одной, этого хватит… Вот тебе пара гранат из моего запаса, – Панков отстегнул от пояса две «лимонки», отдал десантнику. – Там, на пупыре – самая удобная позиция. Двигай, Сережа, – Панков протянул Карасеву руку, тот в ответ – свою. Предупредил: – У тебя на обустройство – меньше всех времени.