Валентин Иванов - Возвращение Ибадуллы

– Да и вы, сэр Барнс, отозвались о действиях этого банкира без осуждения, как я понял? – обратился полковник к генералу Этраму. Но ответа не получил.

Сэр Барнс Этрам переутомился за день; вероятно, последний стакан вина был лишним. Свесив голову на грудь, генерал спал. Его серые усы оттопыривались от спокойного дыхания, а пух на старчески облысевшей голове шевелился в освежающей струе вентилятора.

Сэгельсон подмигнул Никколсу и обратился к нему:

– Поставляя рабочих на строительство, этот Касим попросту заставлял вас платить их долги. Молодец…

Неразговорчивый Никколс неопределенно пожал плечами. Полковник удовлетворился этим. Они сидели молча и курили. Трубка Никколса слегка хрипела. Сегодня он много курил и потерял прибор для чистки.

Никколс любил строить. В 1940 году он, тогда молодой тридцатилетний инженер, обратил на себя внимание во время работ, спешно производимых военным министерством Англии под угрозой нависшего над островом германского нашествия. Он участвовал в сооружении морских баз и аэродромов, был в числе строителей, тянувших бесконечные бензинопроводы от берегов Нормандии в глубь Франции, когда англоамериканская армия неторопливо оттесняла слабый западный заслон третьего рейха.

Никколс одинаково страстно увлекался и проектированием и самим производством строительных работ – качество, довольно редкое среди инженеров. Для него строительство было самоцелью. Строить и строить как можно больше и как можно лучше. Но после войны Англия строила мало и плохо. Никколс принял предложение военного министерства и начал строить авиационные базы в Азии. База, сданная им сегодня, была второй и очень интересной. Удалось быстро осуществить сложные подземные работы, смело решить многие трудности. Никколс гордился, показывая базу.

Сейчас он чувствовал себя вялым и опустошенным. Весь день пришлось выслушивать нудные разговоры на политические темы. По понятиям Никколса, полковник Сэгельсон не был джентльменом, а его рассказы о бактериях и зараженных насекомых были просто отвратительны…

Никколсу не было дела до того, зачем он строит. Сегодня некому было оценить его работу. Они даже поленились осмотреть великолепный барраж, построенный в горле долины близ берега Инда…

Громадная, как птица, сумеречная бабочка влетела в зал и порхала, привлекаемая огнем, то поднималась, то опускалась. По столу носилась причудливая, меняющаяся тень.

Полковник потянулся и зевнул. Приятная истома охватывала его тело, не хотелось сделать усилие, чтобы подняться и направиться в спальню. Интересная мысль, а не войти ли в компанию с Касим-Ханом? Что ни говори, а все же настоящий восточный принц, аристократ!

Телефонный аппарат на столике в углу загудел, резко нарушив тишину ночи. Генерал Этрам вздрогнул и очнулся.

Инженер Никколс подошел к телефону.

– Да, – сказал он. – Да, он недавно был здесь… Что?! Вот как… Очень жаль, – ответил Никколс на какое-то сообщение. Затем повернулся к сидевшим за столом и произнес безукоризненно спокойным тоном джентльмена: – Печальное событие: только что убит Сеид-Касим-Хан. В саду, почти на пороге своего дома. Голова разбита камнями. Убийцы успели исчезнуть в темноте. Производится следствие.

Полковник Сэгельсон встал и оглянулся на находившееся за его спиной окно, задернутое легкой шторой.

– Завтра же переезжаю на базу, – категорически заявил он.

Мулла Шейх-Аталык-Ходжа полулежал на заднем сиденье автомобиля. Он удобно вытянул ноги в черных кожаных туфлях с острыми, слегка загнутыми носками и распахнул узкий сюртук, обычно застегнутый на длинный ряд пуговиц. На голове муллы была туго свернутая зеленая чалма.

Шейх-Аталык-Ходжа так глубоко погрузился в свои мысли, что не видел поворота с белого шоссе на дорогу, отходящую к секретной авиационной базе. Не будь резкого толчка, бросившего муллу к борту автомобиля, он ни на секунду не вышел бы из состояния глубокой задумчивости. Его шофер не смел так водить машину! А эти американцы ездят, как одержимые Эблисом, да поразит их истинный и единый!

Мулла чуть заметно шевелил губами, а его пальцы перебирали четки. Бог пророка Магомета наделен девяноста девятью именами, и таково число зерен в четках каждого мусульманина. Однако сейчас мулла не думал о боге и числе его имен и не молился, хотя имел вид человека, сосредоточившегося в благочестивом созерцании. Чем бы ни были заняты его мысли, всегда казалось, что он молится: велика сила привычки, а хорошие привычки – благодеяние для разумного человека…

Шейх-Аталык-Ходжа владел многими хорошими привычками и обширными познаниями. Он изучал тонкости учения ислама под строгим руководством мудрецов в знаменитом медресе, находящемся в одном городе Индии. Правда, некогда, в восьмидесятых годах прошлого столетия, основатели этого высшего духовного училища увлеклись было светским образованием. Они осмелились счесть недостаточным свет ислама и включили в учебный курс математику, физику, химию, географию и историю чужих стран. Но вскоре настоящие мусульмане взяли дело в свои руки. Знаменитое медресе давало и будет давать только нужные правоверным знания.

Мулла Шейх-Аталык-Ходжа учит народ усвоенным им самим истинам: коран есть единственный источник мудрости, шариат – неизменно-вечный свод всех законов и правил, адат – единственное собрание освещенных временем обычаев и примеров постижения законов и их применения. Все же прочее находится вне ислама – и ложь!

Шейх-Аталык-Ходжа обладал широкой эрудицией. В борьбе со «светским» образованием он приводил веские примеры. Когда некий еретик Локман привез в Мекку списки поэм, сложенных из преданий таджиков о подвигах Рустама и других легендарных богатырей, бог через пророка Магомета гневно предупредил мусульман:

«Иной купит пустые сказки для отвлечения других с божьего пути. Он ищет, чем бы позабавиться. Таким людям приготовлено бесчестное наказание».

А великий халиф Омар приказал сжечь величайшую в древнем мире библиотеку завоеванного арабами египетского города Александрии.

«Если в этих горах книг, – сказал Омар, – содержится противоречие корану, уничтожьте их. А если в них говорится то же, что уже выражено семьюдесятью тысячами шестьюстами тридцатью девятью словами корана, то к чему вам это собрание книг?»

Пусть в огне погибло громадное количество единственных в мире экземпляров сочинений древних ученых, философов, прозаиков и поэтов, пусть история получила непоправимый ущерб – зато восторжествовала истина ислама, облегчилось ее проникновение в умы!

Но сейчас не помогает мудрость. Ничто не может успокоить муллу; уже много недель, как он полон гнева: до сих пор не схвачены убийцы славного Сеид-Касим-эд-дин-Хана, близкого друга и делового компаньона муллы!..