Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу

Белоземица встретила меня тихим, едва слышным шёпотом высокой травы вдоль дороги, да ленивым лаем собаки, где-то вдалеке, на пределе слышимости. Покосившиеся заборы, старые и неухоженные дома, некоторые так и вовсе с провалами в крыше или обвалившимися стенами. Когда-то эта деревня была большой, сейчас же, она стала одной из многих сотен умирающих точек на карте нашей необъятной Родины. Сколько я здесь не был - уже и не помню.

Шёл, копаясь в памяти, вспоминая детские годы и себя, мелкого и очень горластого пацанёнка, с утра до вечера, носящегося по этим улицам и переулкам. Картинки прошлого тусклые и кажется скорее надуманными, чем виденными по-настоящему. Соседская девчушка, с ней мы то были лучшими друзьями, то злейшими врагами, её имя кануло в прошедших годах. Дед Игнат, в его бороде всегда пряталась улыбка, а руки пахли махоркой. Бобик, от этой собаки в памяти осталось лишь имя и ощущение шершавого, мокрого языка на лице, даже окраса не помню.

Воспоминаний мало, а те что есть - обрывочны. Последний раз приезжал в семь, сейчас мне двадцать два - пятнадцать лет прошло, найти бы нужный дом. Хотя это я конечно преувеличил. Его не пропустить, лишь огород зарос, наверное, сильно. Вот и приметный колодец, здесь нужно свернуть направо, и ещё немного пройти по извилистой грунтовой дороге вдоль огородов.

Когда эта девушка успела меня догнать, я не понял. Отвлёкся на некстати зажужжавший в телефон, который к тому же застрял, встав поперёк кармана. Пока извлекал, в пол голоса чертыхаясь, немного отклонился с курса, вышел на обочину. Яму, заросшую травой, увидел в последний момент, периферийным зрением. У городских жителей оно развито будь здоров, ходить уткнувшись в экран телефона мы учимся ещё в начальной школе.

Очередная реклама, пришедшая в СМС, обещала немыслимые доходы при минимальных вложениях. Неужели и на такое ещё ведутся? Я засунул телефон в карман, повернулся, чтобы вернуться на дорогу, и едва не сбил с ног какую-то селянку, одетую в бледно-зелёный халат.

- Осторожнее! Ой!

Она отпрянула в сторону, ступив в ещё одну, совершенно скрытую в траве яму, а корзина на её руке качнулась, уронив несколько грибов. В яме явственно чавкнула вода.

- Извините, - не люблю такие моменты, потому что чувствую себя очень неловко.

Присев на одно колено, я подобрал разлетевшиеся шляпки и ножки, кажется это были опята, и протянул их владелице, продолжая шарить глазами по земле, в поисках оставшихся.

Лучше бы я этого не делал. Девушка, с натугой тянувшая ногу из лужи, наконец справилась. С очередным 'ой!', грибница шагнула ко мне, и моя протянутая рука скользнула меж её бёдер, в интимное тепло, почти туда, где ножки сходились. В не вовремя распахнувшихся полах халата мелькнула белая ткань её хлопчатых трусиков, никаких кружев, всё просто, можно сказать 'по-деревенски', а потом руку сильно сжало. Я дёрнул её, чем лишь вынудил шокированную, застывшую в нелепой согнутой позе девушку качнуться.

Ощутил запах, полузабытый аромат деревенской женщины: пахло травой и солнцем, огородом и коровьим молоком, а ещё чем-то, что я не могу назвать и определить, чем то, что отличает сельских девушек, от городских жительниц. В висках стукнуло, сам не понимая, что делаю, я подался навстречу, совсем чуть-чуть, на сантиметр, не больше.

И о чём вообще думает моя голова!? Нужно встать, извиниться, а для начала вытащить руку, которую так крепко сжали её тёплые бёдра. Вот только я не мог. Мною овладел ступор, я сидел и быстро-быстро хлопал глазами, в такт метанию мыслей.

Только что думал о том, что не люблю неловких моментов. Как же сильно ошибался, называя то столкновение неловким! Ха-ха! Да лучше бы я с ней ещё десяток раз столкнулся и десять раз при этом сам упал в ту злосчастную лужу. Это была бы фигня, вот сейчас по-настоящему неловко. Чувствуя, как уши стали горячими, и наверняка очень красными, я сидел, задрав голову ей навстречу, а главное, девушка тоже замерла, в полусогнутом состоянии.

Голубые глаза широко распахнуты, крылья миленького носика подрагивают, я видел, как медленно приоткрывается её ротик. Кажется, сейчас будет визг такой силы, какого я ещё не слыхивал, куда там Соловью-Разбойнику с его свистом. А ещё, меня посетило совершенно неуместное в данный момент желание поцеловать эти нежно-розовые губки.

- Я правда-правда извиняюсь, - шепчу, потому что голос отказывается мне повиноваться.

Тишина. Она стоит отвернувшись, спрятав лицо в ладонях, то ли плачет, то ли сдерживает своё желание убить меня. И то и другое возможно.

- Я же не хотел, - опять почему-то шепчу, но на этот раз, всё же догадался откашлялся. - Как я могу загладить свою вину, вы только скажите?

Сейчас, находясь очень близко, вижу, что халат у неё не бледно-зелёный, как показалось на первый взгляд. Когда-то он был красивым, с ярко-алыми розами, но после этого его много-много лет стирали и гладили, носили, рвали, а затем штопали, в результате чего он стал скорее серо-зелёным, с бледными пятнами цветов.

- Хотите, я вам новый халат куплю?

Более идиотской фразы, наверное, и придумать было невозможно. Даже девушка, отняв руки от лица, повернулась ко мне, и я увидел, что она не плачет. Хотя, смертоубийством тут тоже не пахнет.

- Зачем? - она тоже шепчет, так же, как и я поначалу. - То есть не хочу, у меня есть.

Она смотрит на свою одежду, полинявшую и многажды заштопанную, и кажется понимает какая логическая цепочка пробежала в моей голове.

- Вы надо мной издеваетесь, да?

- Извините, сам не знаю почему это сказал, - оправдываться я тоже не люблю, но больше сейчас ничего в голову не приходит. Достаю упаковку одноразовых платков, протягиваю ей. - Только не плачьте, я не знаю, как ещё извиняться, скажите, как мне загладить вину? Не специально же...

- Да-а, не специально, - протягивает она, затем берёт платочки, и достав один, наконец принимается вытирать глаза. - Стыд то какой, да ещё на улице, при всех.

Я изумлённо повожу глазами по сторонам.

- Но ведь никого нет поблизости, давайте просто сделаем вид, что ничего не было! - Видя, что она оглядывается, и, вроде бы окончательно успокаивается, торопливо продолжаю: - Меня зовут Дима, я сюда приехал отдохнуть. У меня тут дед жил, дед Игнат, вот...

Девушка вскидывает голову так резко, точно её дёрнули за невидимую верёвочку.

- Димка? - в её голосе звучит изумление и недоверие. - Внук Игната-бороды!?

- Ну да, - соглашаюсь я посмурневшим голосом. Никогда не любил это дедово прозвище, но сейчас лучше было не заметить. - Я это, а мы что, знакомы?

- Димка! - она неожиданно шлёпнула меня по груди, раскрытой ладонью. - Я Света, помнишь? Вон на той улице живу, то есть жила в детстве, я у вас куличики лепила из песка.