Александр Мартынов - В заповедной глуши

— Есть великие вещи — две, как одна.

Во-первых — любовь. Во-вторых — война… Но любовь — развлечение, вспыхнет и гаснет. Русские говорили — как береста, мои предки — как солома. Война — дело мужчин, на всю жизнь. Дело солдат. Но солдат — это не только умение владеть шпагой. Только умение владеть шпагой — это наёмник. В его руках это умение может быть виртуозным. Но в решающий момент, когда надо драться, забыв о себе — в решающий момент он отступит. Не из трусости, из расчёта — но тем, кого он защищает, будет всё равно… — а потом добавлял: — Но воин должен, обязан помнить о труде тех, кто куёт его оружие и кормит его. И уважать труд этих людей.

Десятилетний мальчишка не всё понимал из того, что говорил де ла Рош. Да тот словно бы и не стремился, чтобы его поняли. Но…Год назад именно под влиянием знакомства с де ла Рошем Валька нарисовал первую свою «настоящую», как он определял для себя, картину. Собственно, рисовал он и до этого, довольно часто, умел пользоваться и специальными карандашами, и красками разных типов. А рисовал — то карикатурки в школьную газету, то просто так — что-то для себя или для приятелей, то ещё какую-то мелочь. Тут же вдруг подкатило нестерпимое желание — именно нестерпимое! — выплеснуть на «большое полотно» все пока самому не до конца ясные эмоции, накапливавшиеся долгие месяцы.

Валька из карманных денег купил «профессиональный» картон для работ. И долго сидел дома, оседлав стул и подперев подбородок руками, перед поставленным на импровизированный подрамник листом. А потом — потом начал рисовать и не останавливался, пока не закончил. За это время наступил вечер, его трижды звали есть, но Валька отделывался досадливыми выкриками. А на следующий день отвёз картину к де ла Рошу.

Валька страшно смущался и чудовищно покраснел, когда отдавал картон маэстро. А потом долго-долго не смотрел на де ла Роша. Пока тот не положил руку на плечо мальчишки. Валька поднял глаза — и увидел, что де ла Рош улыбается. Улыбка была удивленной и благодарной. Де ла Рош что-то сказал по-французски, Валька не сразу понял, и де ла Рош повторил. Тогда Валька разобрался, что его благодарят — церемонно и витиевато, как в средние века. А потом де ла Рош вдруг поцеловал мальчика в лоб и бережно унёс картину к себе в кабинет. Где и повесил над рабочим столом.

Валька хорошо помнил, что нарисовал. Хотя не взялся бы объяснить, откуда на него свалился такой… символизм, что ли? Это не характерно для тринадцатилетних мальчишек. Но вот поди ж ты…

Всю центральную часть картона занимала фигура могучего воина — в средневековых доспехах, настоящих, не помпезных «консервах» из кино, в порванной накидке с королевскими лилиями. У воина было лицо де ла Роша — немного огрублённое и моложе, именно так Валька представлял себе Гиго Роша. Сержант Рош что-то кричал (наверное — «Бог нам щит!») и раскручивал над головой оглоблю. За его спиной вместе тесно — плечом к плечу, если так можно сказать — высились Нотр Дам и Кремль, Биг Бен и Кёльнский Собор, памятник Русалочке и орган Святого Бавона…А спереди наползали на сержанта многочисленные фигуры. Тут был козлобородый мулла с заляпанным кровью Кораном и взглядом фанатика. Тут был звероподобный бандит с автоматом и в зелёной головной повязке. Тут был лощёный смуглый бизнесмен, прятавший за спиной длинный нож. Тут была похожая на Смерть шахидка в чёрном, обмотанная пачками динамита. Тут был носатый сопляк с палкой в руке и пеной на губах. Тут был вампироподобный «аксакал» в пёстром халате и с мешком героина. И ещё много-много других — хорошо узнаваемых! — «персонажей». Турки, пакистанцы, арабы, чеченцы… А под этой картиной Валька написал размашисто и густо алой краской (и опять-таки сам не очень понимая, почему!):

ВСТАВАЙ, ЕВРОПА!

Игорь Игоревич, учитель изобразительного искусства в школе Вальки, той картины не видел. Они с де ла Рошем были слишком разными, Валька интуитивно чувствовал: Игорь Игоревич не поймёт. Он был мягким и уступчивым — во всём, кроме одного: отстаивания интересов Искусства с большой буквы. Может быть, именно поэтому и ушёл из школы после того, как там появился шумный и носатый «лауреат» и «дипломант» Яков Маркович Брицкий с его неприятной привычкой в разговоре «непринуждённо» класть руку на талию мальчишкам…

Валька рассказал о поступке Игоря Игоревича де ла Рошу. И маэстро заметил, что учитель изобразительного искусства совершил достойный поступок. Валька даже хотел их познакомить. Но вовремя понял, что двум мужчинам, двум по-разному хорошим людям просто не о чем будет говорить друг с другом…

Обычно Валька ложился не позже одиннадцати. Приучил себя к этому сам, хотя никто особо не настаивал. Но вечерами пятницы и субботы делал исключения из правила. Субботний вечер он посвящал «выходу в свет» — проще говоря, ходил в школу, где была отличная дискотека. А вечер пятницы проводил дома, засиживаясь далеко за полночь — иногда с родителями (он давно понял, что те могут рассказать много интересного), иногда один.

Сегодня — как раз один. Судя по всему, отец и мама сильно устали за день и намеревались отсыпаться. Поэтому в тишине квартиры бодрствовал лишь Валька. Бодрствовал за компьютером, что для него было не очень обычно. Да, в своё время он переболел «игрушками» и Интернетом — но именно переболел и с тех пор за мощную дорогую машину садился лишь когда было нужно что-то сделать для школы. Да ещё иногда — вот так, чтобы развеяться.

Но сегодня всё было иначе. На него вдруг накатило грустное настроение — после своего «вернисажа» — и Валька решил спрятаться от грусти в сетях «всемирной паутины». Благо это легче лёгкого.

Он включил центр, поставил диск Грига. И уселся за машину.

Сперва Валька заглянул на парочку эротических сайтов и полюбовался на девчонок.

Потом перескочил на «собачий» сайт и повздыхал — он давно хотел собаку, большую, сильную, типа овчарки… но в городской квартире, сколь угодно большой, такому псу будет мучение, это он и сам понимал.

С собачьих проблем Валька отправился на сайты малых городов России. Ему нравилось это занятие, как нравилось путешествовать. Конечно, везде не побываешь никогда.

И поэтому, рассматривая фотографии, карты, читая статьи и рассказы, Валька как бы добавочно удовлетворял страсть к путешествиям. В некоторых «найденных» в Интернете городах он и в самом деле побывал — и каждый раз удивлял местных тем, что знает их города едва ли не лучше их самих. А вот чаты и форумы, даже интересные, Валька не посещал почти никогда — ему казалось противным так «беседовать» с людьми. Говорить надо глаза в глаза, лицо в лицо, чтобы и приязнь, и отвращение были видны…