Андрей СЕРБА - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №4

— Воевода, чего хочешь ты? — спросил Ягайло.

— Великий князь, я и мои воины-русичи идем на смертельный бой с вековым врагом нашей родины — татарской ордой. Наше место там, под русским стягом, среди русских воинов. И если ты не хочешь лишней крови и тысяч напрасных смертей — уйди с нашего пути.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — помедлив, сказал Ягайло.

Под вислыми усами воеводы Рады мелькнула улыбка.

— Прежде чем уйти отсюда, ты дашь нам свое княжеское слово в том, что не бросишь нам вслед свои тысячи, которым мы сейчас, как и тебе, дарим жизнь. Таково наше слово, великий князь.

Жестокими и обидными были слова русского воеводы для великого литовского князя, но сейчас он не мог дать волю своему гневу.

— Добро, воевода. Никто из литовских воинов не встанет на твоем пути, в этом я даю тебе свое княжеское слово. Теперь ты доволен?

— Да, великий князь, — проговорил воевода Рада. Он снова поднял вверх руку, и неподвижная стена красных русских щитов на гребне оврага шевельнулась, сомкнула свои ряды, скрыв за своими спинами лучников, и через мгновение перед глазами великого князя опять были только лес и кустарник…

— Они еще в Литве и целиком в твоей власти, — сказал Адомас, когда русичи уехали и он остался вдвоем с Ягайлой. — Ведь под твоим началом не только эти восемь тысяч воинов.

— Я дал свое княжеское слово, — ответил Ягайло.

— Но разве нет у тебя верных воевод, которые могут не знать о твоем слове?

Тяжелый взгляд великого князя заставил Адомаса съежиться.

— Боярин, сегодня русичи подарили мне и тебе жизнь. И я, великий литовский князь, обещал им тоже жизнь. Пока они находятся на моей земле, они будут живы. Так сказал я, великий литовский князь, и так будет.

Они сидели рядом на старом поваленном ветром дереве, в десятке шагов от них храпели и били копытами кони. В отдалении горел костер, возле которого сидели люди боярина Боб-рока.

— Князь, что заставило тебя самого скакать ко мне? — тревожно спросил Боброк, стараясь рассмотреть в темноте лицо князя Данилы. — Ведь знаешь, что после ухода полочан к Андрею Ольгердовичу вокруг твоей усадьбы полно глаз и ушей боярина Адомаса.

— Знаю это, боярин, да только не было времени у меня ждать твоего человека, а своего посылать опасно — не ровен час, схватят его ищейки Адомаса. Вот и пришлось скакать самому. На меня они без приказа напасть не посмеют.

— А что за известие привез ты?

— Беда, боярин. Вчера прискакали к Ягайле гонцы с русского порубежья и принесли весть, что князь Дмитрий оставил в Москве только брата своего Владимира Серпуховского с малым войском, а сам со всей русской ратью двинулся через Коломну против Мамая. И уже сегодня Ягайло приказал готовить все свое войско к походу.

— Торопится Ягайло, торопится.

— Неужели он решил не дожидаться гонца Мамая?

— Кто его знает, князь. Ягайле сейчас не до ордынских грамот. Ему надо не опоздать и себе кусок русской земли отхватить.

От преданных людей, бывших в окружении рязанского Олега, князь и боярин уже знали содержание той грамоты, что отбили их люди на степном литовском порубежье. Еще раньше литовские и рязанские рослы встречались с Мамаем в его ставке на реке Воронеж и договорились, что все три войска должны встретиться на Дону первого сентября. И в своих грамотах, посланных в Рязань и Литву, Мамай сообщал, что в его планах ничего не изменилось. Но поскольку наемная итальянская пехота, навербованная в Генуе, прибыла к нему позже, чем обещала, он вынужден задержать свое выступление на Русь на несколько дней. А поэтому он пришлет князьям Олегу и Ягайле еще одно сообщение уже об окончательном месте и времени их встречи.

Вот на этого гонца с новой ханской грамотой и возлагали Боброк и князь Данило все свои надежды. И потому лихорадочная активность литовцев после получения Ягайлой известия о начале движения русских войск на Дон застала их врасплох.

Боброк поднял опущенную в раздумье голову, глянул на собеседника.

— Да, князь, многое мы с тобой сделали, чтобы подольше задержать Ягайлу в Литве, да, видно, не все. Самый решающий момент наступил как раз сейчас. Три дня простоять бы Ягайле в Литве, только три дня — и пусть делает что хочет. Судьба Руси решится на берегах Дона без его участия.

Князь Данило тронул свои длинные усы, пристально глянул на Боброка.

— Но эти три дня нам не подарит никто. Нам самим придется их вырвать у Ягайлы. И потому у нас остался только один выход. Надо посылать с письмами Иванко.

— Иванко? — тихо переспросил Боброк.

— А скажи мне, боярин, разве ты сам раздумывал бы о своей жизни, если бы в эту минуту от тебя зависела судьба Руси?

— Нет, князь, большей чести для воина, чем умереть за родную землю.

— Тогда на будем терять времени.

Он громко хлопнул в ладоши, и перед ним выросла фигура одного из дружинников.

— Десятский, сходи к огнищу. Скажи боярскому человеку Иванке, что боярин Боброк кличет его к себе.

Когда дружинник побежал к костру, князь Данило спросил Боброка:

— А не выйдет у нас промашка с письмами, боярин? Уж больно хитер и недоверчив собака Адомас.

— Письма писаны самим Андреем Ольгердовичем, его почерк ведом и Ягайле и Адомасу. Мою руку они тоже знают.

— А если поднимут твоего Иванку на дыбу? Если не выдержит?

Боброк скривил губы.

— Не тот он человек. Потому и посылаю, что верю ему как самому себе.

— Тогда посылай, и да свершится то, что начертано судьбой. Князь перекрестился и вздрогнул, так неожиданно появился перед ним Иванко. Он был в кольчуге, поверх распахнутый кафтан, на боку широкий меч, на голове соболья шапка.

— Иванко, — спросил Боброк, — дорога ли тебе шапка?

— Дорога, боярин. Это же твой подарок.

— Береги пуще глаза. Избави тебя бог потерять. Только в бою, слышишь? Только в бою, когда собьют ударом меча, ты можешь потерять ее.

— Я потеряю ее только с головой, — сказал Иванко.

Боброк помолчал, пристально глядя на Иванко.

— Все может статься. Опасно поручение, которое я тебе дам, но очень важное оно для всех нас, для родины нашей. В шапку твою сотник Григорий намедни зашил письма. Эти письма должны попасть к Адомасу в руки, но так, чтоб он думал, что взял их в бою.

— Ясно, боярин. Они у меня побегают за шапкой, прежде чем получат. Многие заплатят за нее жизнью. Когда и куда ехать?

— Завтра с рассветом поедешь к князю Даниле. С провожатым.

Он посмотрел на князя, и тот крикнул дружинника, почтительно стоявшего в отдалении.

— Десятский, останешься здесь, — сказал князь Данило. — Будешь боярскому человеку провожатым и охраной. Поедете через Волчий овраг. Там, у родника, встретит вас воевода Богдан со своими людьми и защитит от литовцев. Если прорветесь, завтра ночью жду вас у себя.