Николай Пряничников - Золотой гроб

— Душу выну — уверенно пообещал я прапору сквозь зубы.

— В общем так, старший лейтенант, — разглядывая повинную рожу прапорщика и медно чеканя слова, сказал полковник. — Я смотрю, — вы здесь хорошо устроились. Сплошь бедлам: командир роты спит, люди в самоволке, ваш взводный пьян, конфискованные наркотики оставлены без присмотра? Вы понимаете чем это пахнет? Или хотите роту наркоманов создать, если уже не создали? Как это объяснить? Где ваши люди!?

— Пока не знаю, сейчас разберусь.

— Разберитесь! Когда самовольщики вернутся — доложите дежурному по бригаде, а Вы доложите мне — приказал он уже Сафронову, — а мешки в машину. Быстро — ткнул он моего прапора в бок.

Котов, обрадовавшись, что дело может как — то спуститься на тормозах, бросился выполнять приказание.

— Отставить, прапорщик! — твердо и громко приказал я Котову.

— Котов по инерции пробежал метра два и остановился, в нерешительности глядя то на меня, то на полковника.

— В чем дело? — грозно сощурился особист.

— Извините, товарищ полковник, но конфискованные наркотики я могу передать кому — либо только по личному распоряжению командира бригады. Такого приказа я не получал.

— Ну, хорошо, — смягчился полковник. Будет распоряжение. Я еще не знаю, чем это дело кончится? — снизив голос до вкрадчивости, продолжал он, кивнув в сторону непрекращающейся стрельбы. — Если стрельбу устроили ваши люди, то боюсь, что серьезного разбирательства не миновать.

После этого он сел в машину и, не попрощавшись, приказал своему водителю трогать.

— Вот так влип! — сказал я Сафронову. — Как мог Мурзагалиев так поступить? Серьезный парень — и на тебе….

— Тиханцов! — крикнул я сержанту — замкому первого взвода. — Заводи БТР, бери ребят и вперед! Поедем спасать

— А как же приказ насчет кишлаков? В Кишлаки не входить! — в сомнении сказал Сафронов. — Смотри Иван, особист — преподлейший человек. Мне про него Климов рассказывал….

— Да пошли они все! — заорал я раздраженно Сафронову, вслушиваясь в выстрелы… — Что мне теперь, ждать пока их всех перебьют?! — Плевать мне на твоего на полковника, на тебя и всех кто там в штабе…

— А я то тут причем, Иван? — обиделся Сафронов.

— Ладно извини, старик. Насчет тебя я погорячился. Быстро, Тиханцов! Быстро!.

Через десять минут мы уже были в селение. Пальба за площадью у мечети то нарастала, то спадала. Мы остановились, пытаясь разобрать обстановку. Рация молчала, никто не взывал о помощи. Значит, самовольщики даже рацию с собой не прихватили, разгильдяи. Мы въехали на площадь, выскочили из машины на песок.

— Командир, смотрите — прошептал мне сержант Тиханцов, показав рукой в сторону культового дома.

Я посмотрел. Метрах в двухстах по краю плоской крыши здания, стоящего впритык к мечети, полз старик с белой бородой. Я взял бинокль. Сказал сержанту — А ну — ка сними его!

Тиханцов достал из БТРа карабин с оптикой, но спросил, — А стоит ли, командир? мирный старик….?

— Старик мирный, но мне его гранатомет не нравится. Да быстрее, он в нас уже целится!

Через секунду 'мирный' гранатометчик мешком свалился с крыши, за ним кувыркался заряженный РПГ.

— Вот так — то лучше — сказал я сержанту, размышляя, что мы чуть было, не попали в легкий казус. — Заводи машину, проедем за мечеть, попробуем вытащить наших самовольщиков

Не успели завестись. Подъехал еще БТР. Оттуда выскочил наш командир батальона майор Торопцев и его зам — майор Климов с солдатами моей же роты.

— Что за дела, Иван? — заорал Торопцев. — Ведь был же приказ в кишлаки без приказа не заходить!

— Валера, — ответил я — ну, а как ты думаешь, — мои ребята с верблюдами так пуляются? —

Торопцев не ответил, а по броне хлёстко пробарабанила дробь пуль и вся площадь и окрестность, где стояли наши машины, не смотря на утро, засверкала трассерами. Стреляли со всех сторон. Мы упали под колеса машин, и повели ответный огонь.

Наш БТР случайно остановился на естественной яме, поэтому под днищем было даже просторно. В нас стреляли в основном из — за каменной двух главой скалы у мечети. Раздался страшный удар, всплеск огня, натужный жар тугой волной полыхнул по лицам, наш БТР задымил. Пронзительно закричал солдат, другой встал и побрел в сторону мечети, волоча автомат по песку.

— Гусев, стой, дурак! Ты куда? Убьют! — закричал ему мой сержант. Но Гусев невидяще брел вперед, голова его была опущена, и он часто — часто мотал ею из стороны в сторону.

— Гусев, опомнись! — рявкнул я ему.

— Иван! — крикнул мне Торопцев из — под другой машины. — Ты посмотри, ему же руку оторвало, и он контуженный.

— У Гусева левая рука висела лишь на обрывках х/б и болталась, как плеть. С скрюченных пальцев водопадиком стекала кровь.

Я рванул из — под колеса за Гусевым, но не успел ему помочь.

— Гусев прошел только семь — восемь метров, шквал пуль буквально разорвал парня. Мне одна пуля задела переносицу, другая чиркнула по бедру. Я споткнулся и упал у машины, и солдаты махом втащили меня обратно под БТР.

Чтобы остановить кровь, растекшуюся по лицу, сержант достал пластырь и заклеил мне переносицу. Кровь с моих щек он стер своей пилоткой, но, наверное, не всю. Я предполагал, что вид у меня был зверский?!

— Иван — крикнул, перекрывая шум нарастающей пальбы, майор Торопцев. — Перебирайтесь в нашу машину!

Сначала я хотел бросить пулемет, доставшийся мне от убитого солдата и остаться со своим АК, но потом передумал. Скомандовал хлопцам и мы поползли к машине Торопцева, что стояла метрах в 30–ти. Не проползли и пяти метров, густые вражеские очереди заставили нас опять влететь под колеса.

— Валера — крикнул я — гони машину сюда!

БТР командира заурчал, разворачиваясь, пошел к нам. Оставалось метров десять, как опять раздался жуткий хлопок. Теперь уже в торопцевский БТР угодила граната. Опять кто — то завелся в предсмертном крике.

— Блин, ну нет лучше нашего РПГ — не к месту мелькнула в голове гордая мысль за наших оружейников, щелкает как орехи, будь БТР или даже тяжелый танк, все одно.

Теперь отступать некуда, а главное, — не на чем. Оставалось биться и ждать подмоги. Наш БТР гореть почти перестал, мы лежали под ним, спрятавшись за колеса. Сюда же через минуту переползли оставшиеся в живых наши соседи во главе с Торопцевым.

Приехали за одним делом — попали в другое! Живым бы выйти?!

— Зови подкрепление! — крикнул я связисту Трегубову. — Да быстро!

Лежа под массивным днищем машины, Трегубов кричал в переносную рацию — Гордый, Гордый, я Орел, я Орел! Прием, прием!

Опять хлопнуло так, что ушные перепонки на время онемели, а по нашим головам между колес пронесся маленький песочный вихрь: духи на всякий случай влепили еще одну гранату в уже подбитую машину Торопцева.