Николай Пряничников - Золотой гроб

— Каких парней и сколько их?

— Которые были на берегу, их четверо.

После этих слов у меня с души упал камень, прочно сидевший под сердцем в течение последних часов. Значит, Мишка жив!

— Один раненый — словно угадав мои мысли — добавил Евгений.

— Как серьезно? Его ранили вы?

— Когда мы приехали, он сидел около палатки, и у него вся голова была перевязана. Еще он хромал, когда мы его подняли. А двое находились под землей и копали галерею. Сказали, что там произошел обвал, и засыпало какого парня.

— Откуда появился четвертый?

— Четвертый на байдарке приплыл, когда первые трое полезли в драку.

— Что за драка?

— Саня им сказал, что иконы и все, что они нашли под землей, должен у них забрать и чтобы они сами немедленно уезжали отсюда, так как здесь будут проводить археологические раскопки… Но парни противились, потому что им надо было кого то спасать.

— Почему у вас милицейская машина?

— Санек с Тимохой из милиции. Вернее, они работают в мед вытрезвителе. Остальные так…

— Где находятся охраняемые?

— В монастыре на краю поляны есть какой то бункер, наверное, телефонистов?

— Сколько у вас оружия?

— Точно не знаю. Есть пистолет у Санька и у Егорыча ружье. Может и у ребят есть пушки. У меня ничего нет, я просто шофер.

— Кто такой Палыч и сколько с ним будет людей?

— Да, не знаю я! — заерепенился Джон. — Знаю, что Палыч главный и должен пригнать сюда какую то технику… Может, экскаватор …

— Ладно — сказал я, закончив допрос Джона.

Надо было торопиться. Но что делать с пленником? Так оставлять его нельзя. Надо, хотя бы, связать бандюгу, чтобы выиграть время.

— Веревка есть — спросил я Джона, который понял в чем дело.

— В обезьяннике, — уныло ответил Джон, мотнув головой в сторону милицейской машины. Джон догадывался о сомнениях в моей голове и мысленно молил бога, чтобы мне не пришла идея нажать на курок.

Я осмотрел машину и увидел на полу среди нагромождения ведер, тросов, гаечных ключей и другого хлама — свернутую жгутом веревку.

Сзади в салоне имелось отделение с решеткой, в котором милиционеры возят всяких нарушителей.

Отрезав, подходящий по длине конец, я велел Джону встать, повернутся спиной, и крепко связал ему руки сзади. Чувствуя, что его мозги останутся в целости и сохранности, пленник безропотно повиновался. Я выбросил из обезьянника все железное и помог Джону забраться в машину. Когда он сел на пол, для надежности скрутил ему и ноги, и захлопнул дверцу. Изнутри в дверце ручки не было, и можно было надеяться, что без посторонней помощи Джону выбраться будет сложно, даже если он и развяжется. Ключи зажигания я забросил в болото, а в довершение открыл капот, выдернул провода, которые последовали за ключами.

— Бывай! — сказал я Джону и поспешил в сторону лагеря.

С момента, как я стал свидетелем реплики Санька о приезде Палыча, прошло минут тридцать — сорок. Если Палыч пунктуален, то его можно ожидать здесь уже через час с небольшим. Правда, по дороге они встретят застрявший УАЗ, объехать его невозможно — кругом болото. Значит, они должны сначала вытащить застрявшую машину, но могут ее оставить и добраться до лагеря пешком. Все равно этим я немного выигрывал время.

В лесу показался просвет. Я обогнул залитую ранним солнцем зеленую поляну и, скрываясь за кустами, приблизился к бункеру связистов. До него теперь оставалось не более двадцати метров. Осторожно раздвинув ветви орешника, я увидел массивный вход в бункер с пологими скатами, сделанный из бетона. Тяжелая деревянная дверь была припёрта снаружи колом. Металлическая полоса, закрывавшая дверь, была вырвана из косяка и лежала на земле. Перед дверью я заметил следы колес. Значит, хлопцы не долго церемонились с замком, а зацепили его вместе с накладкой тросом и выдернули машиной?! Прислонившись спиной к бетонной стене, у двери сидел старик с благообразной бородкой и в рыжей шляпе. На коленях дед держал двустволку, и казалось, что он спит. Правда, вместо него я ожидал увидеть здесь Тимоху, которому Санек приказал охранять пленников, но, сколько я не всматривался, его не обнаружил.

Вдалеке у палатки маячил Санек, он то заходил в палатку, то выходил из нее, то сидел у костра, поминутно поглядывая на дорогу, по которой уехал Джон. До него было около двухсот метров. Если не считать дюжины сосен и дубов тут и там, растущих по поляне, то место открытое, Подобраться к старику и обезвредить его, с моей стороны было сложно и неразумно. Санек в любой момент мог обернуться, обнаружить меня и поднять тревогу. Тогда, я снова углубился в лес, обежал поляну и вышел к бункеру с другой стороны. Теперь от взора милиционера меня скрывал сам бункер.

Я осторожно выглянул из — за бруствера. Санек снова скрылся в палатке. Через секунду, я уже был около старика. Дедок не успел даже открыть глаза. Левой рукой я наклонил его голову набок, а ребром правой ладони ударил наискосок по шее. Даже здоровяки после этого вырубаются минут на двадцать. Прием давно проверенный и безотказный. Дед стал заваливаться набок, но я не дал ему упасть и, подхватив под мышки, плотнее усадил к стене. Я захватил ружье старика, ногой откинул кол, подпирающий дверь, распахнул ее, юркнул внутрь бункера и закрыл дверь за собой.

Михаил, Валерий и Вовка лежали связанными по рукам и ногам на цементном полу. Игорь уже освободился от пут и помогал развязываться Валерию. Увидев меня, Михаил замычал от радости и заерзал на полу. Я достал нож и обрезал у ребят веревки. Мы обнялись.

— Иван, дорогой! — с волнением говорил Михаил — Ты не представляешь, как я рад. Честное слово! Когда обрушился свод, я подумал, что выжить у тебя не оставалось ни одного шанса. Брат Вовка тоже стал тискать меня в своих медвежьих объятиях. У него была разбита голова и кровь запеклась на щеке.

— Ого, кто это тебя так?

— Да есть тут..

— Ладно, ладно ребята потом, радоваться будем. А сейчас нам надо удирать отсюда. Я выяснил, что этот бандюга Палыч через час должен оказаться здесь в лагере. Сколько будет людей с Палычем — не известно. Плюс те, которые здесь….

А сейчас, ребята, я вам скажу самое главное, и вы поймете, почему отсюда надо удирать, как говаривал пролетарский поэт — задрав штаны!

Парни выжидающе замолчали.

— Монастырские сокровища у нас в кармане. Я нашел их!

— Ты серьезно?! — в один голос воскликнули Михаил и Валерий.

— Тише!.. Серьезнее не бывает. Они уже на берегу, и ждут, что мы будем обсыпать себе голову бриллиантами.

Это сообщение вызвало взрыв бурной радости.

— Где Саня? — спросил я Валерия

— Не беспокойся, с ним все нормально. Врач сделала ему укол, велела пить горячий чай, а затем я на автобусе и на электричке проводил его в Горький и сдал сестре. Потом вернулся сюда и попал на потасовку.