Picaro - Шанхайский регтайм

Я пошел к англичанину и был до глубины души благодарен ему, когда узнал, что он, как истинный джентельмен, желает выразить нам искреннее сочувствие. Будучи христианином агликанской церкви, хотел бы вместе со всеми преклонить голову над могилами павших героев. Не в силах отказать благородному порыву я подставил мистеру Прамеру плечо и отвел к могилам, которые начали засыпать землей. Все с удивлением посмотрели на нашу странную пару. Я пояснил поступок англичанина. Казаки и драгуны были явно тронуты поведением чужака, а на лицах господ топографов я с удовольствием увидел изумление. Думаю, что при виде такого благородства у них пропадет охота сомневаться в честности британца.

После печальной церемонии я проводил мистера Прамера на отведенное ему место. Проверил имеется ли у него еда, вода и табак. Приказал охране, если у нашего друга возникнет нужда в чем-либо, тут же сообщать мне или другим офицерам.

Сейчас время отдыха, позволившее мне сделать в дневнике эту запись. Надеюсь, я смогу уснуть и поспать до того, как придет мой черед стоять в карауле. Решено увеличить число постов и мы — офицеры будем каждый час по очереди проверять их. Нельзя исключить, что в темноте разбойники захотят снова напасть на нас. Тяжкий день прожит, но ночь предстоит нелегкая и я молю Господа, дабы дал мне сил достойно справиться со своими обязанностями. Аминь."

Афганистан 1928 год

Грузовик с чужаками в селении встретили недружелюбно. Знакомство Абдаллы с кузнецом Заргаром почти ничего не дало. Он хмуро выслушал слова приветствия и наилучшие пожелание, переданные Юсуфом от "дяди". Принял в подарок несколько упаковок британского табаку и штуку шелка для своих жен. Но в дом к себе не пригласил. Сказал, что болеет жена и он боится, как бы хворь не перекинулась на гостей. На этом беседа оборвалась: к мастерской кузнеца пришел встревоженный староста. Юсуф поспешил передать крепкому седобородому старику немного денег и попросил о помощи. Дескать, их прислали родичи кафиров, крылатая машина которых разбилась в горах неподалеку от селения. Намекнул, что очень хорошо отблагодарит.

Крестьяне переглянулись. Заргар отвел старика в сторонку и несколько минут ему что-то втолковывал. Потом ушел в кузню, а старейшина поманил к себе Юсуфа.

— Вот что, уважаемый, — начал старик, поглаживая седую, желтую вокруг рта от табака бороду, — зря ты помогаешь неверным и ездишь на этой чертовой английской повозке, — староста презрительно сплюнул. — Мы слышали, что несколько дней назад над нашими соседями в Старом Колодце летала проклятая чужеземная машина. Хочешь, можешь съездить к ним и расспросить. А если Аллаху было угодно обрушить ее на землю, то пусть святится имя его, — на коричневом морщинистом лице появилось благочестивое выражение, и старик провел ладонями по бороде. — Пусть покарает он всех неверных и вероотступников! Да будет на то его воля!

Юсуф повторил "Ин ша Алла" (52) и умилостивив воинственного старика серебром, расспросив о дороге, поспешил к грузовику. Мальчишки и несколько взрослых вооруженных ружьями проводили чужака до машины, оставленной на въезде в кишлак.

Ари остановил грузовик. Высунув из окна голову в сдвинутой на затылок кепке, то оглядывался назад, ожидая реакции Юсуфа, то снова смотрел на появившихся впереди всадников.

— Что будем делать, эфенди? — коснулся "бухарца" Мехмед. — Мне не нравятся эти люди.

— Зря мы сюда поехали, — вздохнул Ари.

Видя, как волнуются товарищи, Юсуфу захотелось успокоить их, сказать что все в порядке, минут через пять всадники поравняются с грузовиком, объедут машину с обеих сторон и так же лениво потрусят дальше. Но вскоре стало ясно, что он обманывает себя. Лиц афганцев видно не было, но в их руках и за спинами имелись винтовки. Один из всадников в кожаной куртке и тюрбане придержал лошадь и, неспешно сняв ружье, принялся целиться в автомобиль.

Голова турка нырнула в кабину, двигатель взревел, из-под колес брызнул гравий, машина рывками поползла назад. Растерявшийся Юсуф схватился обеими руками за дощатый борт. Увидел, как выстрелил афганец: вспышка, грохот. Следом за вожаком схватились за оружие и остальные всадники.

— Прячьтесь, — Мехмед потащил молодого человека вниз. — Ложитесь, эфенди!

Перед тем, как Юсуф упал на дно кузова, рядом с его головой, обдав щеку тугим ветерком, пронеслась пуля. Еще одна просвистела над самой макушкой. В кабине Ари лихорадочно вращал баранку, дергал рычаги и жал педали: грузовик принялся медленно, неуклюже разворачиваться. Афганцы продолжали стрелять, пули с грохотом били в борт, откалывали щепы.

— Держи за ножки! — орал Мехмет-Альп: схватившись за "льюис", он пытался навести его на врагов. — Придерживай за распорки! — и кожух лег на спину скорчившегося "бухарца".

Юсуф ухватился за ножки пулемета, попытался усесться поудобнее. В следующее мгновение он оглох: турок дал в приближающихся всадников короткую очередь. Молодой человек опустил голову, пытаясь хоть как-то спасти свои уши от грохота. Толстый, как самоварная труба, кожух ствола "льюиса" дергался на плече, обжигая шею, ухо, выплевывая огонь и раскаленный свинец. В заложенных, словно ватой, ушах пронзительно звенело и выло…

Первые же очереди, выпущенные Мехмедом заставили нападающих рассыпаться. Настолько-насколько это было возможно на узкой дороге. Двое раненых всадников кулями свалились с седел на землю.

Ари наконец-то развернул грузовик и надавил на газ. Машина понеслась по ухабистой, усыпанной камнями земле, гремя и трясясь, казалось, она вот-вот развалится. Стрелять при такой тряске стало практически невозможно. Выпустив последнюю очередь прямо в холодное, голубое небо, Мехмед уронил "льюис" на дно и забился в угол кузова. Когда машина подскочила на какой-то выбоине, Юсуфа так швырнуло о борт, что его голова стукнулась о доску.

На несколько минут молодой человек потерял возможность нормально соображать. Придя в себя, обнаружил, что лежит у борта. В руках по-прежнему были пулеметные сошки. Кулаки Юсуфа сжимали железные штыри так, что ногти впились в ладони до крови. Он попытался сесть, но в это мгновение лопнула простреленная покрышка заднего колеса. Грузовик подскочил и пошел юзом. Юсуфа отбросило к борту и он чуть не сломал себе руки, инстинктивно выставив их вперед.

Проехав с сотню метров, машина остановилась. Ари распахнул дверцу кабины и с необыкновенной для такого толстяка резвостью пустился наутек. Но далеко убежать ему не удалось: афганская пуля не хуже железной палки ударила его в правую икру, и турок упал. Не растерявшийся Мехмед-Альп схватился за пулемет и, опустив ствол на задний борт кузова, выпустил длинную очередь. Один из афганцев опрокинулся, раненые лошади двух других рухнули вместе со своими хозяевами. Уцелевшие бандиты сдержали бег коней, кое-кто повернул назад.