Станислав Жейнов - Другой

Сашенька, передала очередной бутерброд с колбасой и сыром. Я закусил, Антон запил томатным соком. В окно полетели пластиковые стаканчики. Стекла задних окон вдруг полезли вверх, остановились, оставили сантиметровую щель. Я протолкнул в нее колбасную обертку, когда подошла очередь жирной салфетки, щель исчезла.

— Окошко поломалось, — сказал я, расстроено. — Мне нужна отвертка. Антон, я отогну резинку, а ты попробуй пропихнуть эту штуку. — Дал бородачу салфетку.

Перед глазами мелькнула рука Сергея, под ногами зашелестел пакет; Сергей потряс им перед моим лицом и бросил обратно на пол.

— Как это не романтично, — пожаловался я. — Так я и дома мог поесть. И вообще, если конструкцией автомобиля предусмотрены задние окна, то стекла в них должны быть опущены. Половина стоимости авто — боковые окна. Глупо. Мы должны использовать их потенциал на сто, даже на…

Не успел договорить, машину сильно тряхануло, об асфальт заскрежетало днище.

— Это то, что я говорил! — восторженно вскрикнул Антон. — Тут яма на яме…

— Видно, хорошая ямка, если даже нас зацепило, — заметил Игорь.

— Одной водки тонну загрузили, — пожаловался Сергей, — и нас, больше стало. Подсела машинка. После Петрозаводска, вообще неуправляемая…

— Не гони! Не гони Сергей! Здесь яма на яме… - кричал Антон, каждый раз, когда джип цеплял дном раскуроченный асфальт.

— Я не гоню, просто дорога такая.

— Во! — опять раздался голос Антона. — Яма на яме, яма… Не гони! Не гони… я эту дорогу знаю… Я говорил тебе, что я ее знаю…

Бородатого сильно развело. "Яма на яме" талдычил пол часа, как заклинание. После очередного предложения "не гнать" водитель не выдержал, резко вдавил в полик педаль тормоза, повернулся к нам, включил в салоне свет. Все притихли, в ожидании взрыва.

— Эта самодвижущаяся повозка, называется автомобиль, — Сергей четко выговаривал каждое слово, что обычно замечалось, при крайней степени озлобленности. Антон, в знак согласия с последним предположением, боязливо кивнул.

— Для того, чтобы было легче управлять этим дивным устройством, к нему прицепили специальные механизмы, они в свою очередь, могли показывать, с какой скорость движется данный аппарат. — Сергей говорил с остановками, видимо, чтобы дать Антону время перевести на саамский.

Антон слушает внимательно, слегка подался вперед, продолжая в знак согласия медленно наклонять и поднимать голову.

— Сигналы этого механизма вывели на специальную панель. Панель установили на торпеде. Торпеда — это пластмассовая субстанция, начиненная хитрыми устройствами. Подцепили к торпеде и назвали измеритель скорости. Скорость — это — спид. Спидометр! Вот он! — Сергей закончил громко, и не отрывая взгляда от Антона ткнул указательным пальцем в панель, ту самую, которая способна передать информацию о расстоянии покрываемом транспортным средством за… Наши лица прониклись удивлением; восхищенные, любопытные взгляды потянулись к спидометру.

— Теперь, я знаю свою скорость, — подытожил Сергей. Злость уже прошла, мотающаяся голова Антона, подействовала, успокаивающе, как гипноз.

— Так вот, скажи мне друг, какой смысл ты вкладываешь в таинственную фразу "не гони"… хотя, ладно, — Сергей обратился к Игорю: — Друг, сядь за руль, а-то я сейчас кого-нибудь ударю.

Уже темно. Мы проехали небольшой поселок, спустились к ветхому деревянному причалу. Это конечная точка нашего автомобильного маршрута. Теперь, выгрузить вещи, а джип оставить под присмотр в чьем-нибудь дворе. Но сейчас это задача нам не по силам. Да и при всех прочих, плыть несколько часов в темноте…

Палатку поставили прямо здесь, возле причала. Игорь не глушил машину, включил фары, и через десять минут мы уже укладывали внутрь палатки матрасы, заносили спальные мешки.

— Я буду спать в машине, — зевая сказала Саша. Она надела куртку белоруса и ежась от холода, переступала с ноги на ногу и терла ладошки, в ожидании, когда мы перетащим вещи.

— Сергей, тогда мешок лишний, — сказал Игорь. — Ты ж тоже в машине…

— Я в палатке, — ответил Сергей.

— Хорошо подумал?

— Конечно.

— Вы нам в общем-то не нужны, можете, даже уехать куда-нибудь…

— Зачем?

— Не знаю… даже на ум ничего не приходит… Чего это я?

— И я о том же. Давайте, уже ляжем.

— Можно, нескромный вопрос?

Сергей вылез из палатки, пряча смущение, озабоченно захлопал по карманам, в поисках сигарет:

— Чего пристал? — спросил у Игоря.

— Нескромный вопрос?..

— Ну.

— Ты, это сейчас серьезно?

— Это — нескромный вопрос?

— Более чем.

— Не стыдно?

— За тебя, очень… Что с тобой стало, друг? Когда это произошло?..

— Она не такая, — тихо, почти шепотом…

— То есть? — испуганно спросил белорус. — Не такая, это какая?

— Тема закрыта.

Игорь повернулся ко мне:

— Не такая.

Я шепнул ему: — Генная инженерия? новый сорт?

— Сейчас дам в ухо! — сердито произнес Сергей.

— А что я сказал-то?!

— Чего шепчетесь?!

— Мы про рыбалку, — хмуря брови, оправдывался Игорь.

— Так, отойдите друг от друга! Я запрещаю вам стоять вместе!

— Не имеешь право! — возмутился белорус, схватил меня за руку, притянул к себе.

— Когда людям не дают говорить гадости, они могут начать их делать, — предостерег я, приглушенным голосом.

— Вот! — значительно добавил Игорь. — Отпустил меня, подошел к Сергею:

— Темнишь. Чего поругались-то?

Сергей посмотрел на него недружелюбно: — Сами разберемся, — потом, сухо бросил Саше: — Пока. — Махнул мне и исчез в палатке.

Антон вытащил под свет фар, раскладные стулья и столик, принялся сервировать его вином и водкой.

— Вы еще, будете пить? — удивилась Саша.

— Обязательно надо выпить! — Он разлил водку в стаканчики, из какого-то потайного ящичка достал штопор, откупорил вино, неуловимым движением выхватил из темноты настоящий хрустальный бокал, наполнил. Игорю налил томатного сока.

— Я тебе не предлагаю, — сказал ему.

— Все правильно, — согласился белорус.

— За того, кто берег нас с самого начала пути! За то, что этот день кончился — спасибо тебе! — Антон поднял лицо к небу: — За то, что не отвернулся! За то, что отвел зло!..

— Думаешь, он нас сейчас слышит? — спросил Игорь, голосом вдруг прозревшего грешника, и подобно Антону бросил взор в темное небо.

— Конечно! — ответил бородатый, всепрощающей интонацией пророка.

— Велик! — с восхищением протянул белорус. — Дядя Коля! Если ты и вправду слышишь нас, прими искреннюю благодарность от рабов своих. Увы — грязны и телом и душою, но путь наш славен и на благо доброму замыслен! Святи и впредь нам, не оставь в лихую годину, не брось на поруганье недругам, не…

— Аминь. — Прервал я Игоря.