Юрий Яровой - Высщей категории трудности
- Название:Высщей категории трудности
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Средне-Уральское кнмжное издательство
- Год:1967
- Город:Свердловск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Яровой - Высщей категории трудности краткое содержание
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Эта книга по праву входит в нашу «Уральскую библиотеку путешествий, приключений и фантастики». В ней есть все, что характерно для произведения приключенческого жанра. В суровых условиях зимнего Севера происходят поиски пропавшей группы туристов — лыжников. Загадочны следы, оставленные группой, противоречивы догадки ищущих, сложна и очень тревожна вся ситуация в целом. Но главное, может быть, в другом — в характерах туристов, вышедших в этот поход, и в характерах тех, кто стремится прийти им на помощь. Какая доброта, самоотверженность и мужество обнаруживаются в самом обыкновенной человеке в момент опасности! Может быть, суть в споре: прав или неправ был командир группы Глеб Сосновский, в споре, который предоставляется решить самому читателю.
Повесть «Высшей категории трудности» — первая книга молодого свердловского журналиста Ю. Ярового, Следует представить его читателю.
Юрий Евгеньевич Яровой родился в 1932 г., на Дальнем Востоке. Заканчивая среднюю школу, параллельно закончил курсы младших геологов и работал в золоторазведочной партии.
После окончания Ленинградского политехнического института работал конструктором на заводе, затем был избран секретарем заводского комитета комсомола. С комсомольской работы Ю. Яровой перешел в журналистику. Его статьи и очерки печатались в газетах «На смену!», «Молодежь Алтая». Затем он был корреспондентом радио, несколько лет отдал научной работе. В настоящее время Ю. Яровой — редактор отдела современности журнала «Уральский следопыт».
Высщей категории трудности - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Идти надо верхом, — хмуро подвел итоги своей неудачной экспедиции капитан. — От вершины «950» — та, что за останцами на восток, — надо спускаться к ущелью. Я так думаю.
Больше всех расстроился Воронов. В отряде было уже пятеро обмороженных, а теперь вот еще покалеченный сержант. Лежит, постанывает… Надо его срочно отправлять в Кожар. Ураган, настойчивые приказы из штаба и эта последняя неудача с группой Черданцева. И главное, потерян еще один день. Кто знает, может быть, он будет роковым для пропавшей группы.
— Да, я виноват перед вами, — подошел Воронов к пострадавшему сержанту. — Нельзя было вас посылать в эту трубу.
— Я думаю, завтра мы все — таки пройдем, — настаивал капитан. — Верхом проще, я так думаю…
— Никуда вы больше не пойдете, — вдруг стряхнул с себя оцепенение Воронов. — Как вы спуститесь в ущелье? Вы знаете, какая высота стенок? У нас же нет ни крючьев, ни веревок. Два альпенштока и один реп — шнур на весь отряд!
Потом он опять тяжело задумался. Через полчаса надо докладывать в штаб. А что докладывать? Вернулись, обморозились, у сержанта, видимо, перелом…
Постепенно вокруг капитана с Вороновым собрались все, кто был в палатке. За полчаса нужно было решить и подготовить текст радиограммы в штаб.
— Что будем делать?
Пришел Новиков от лабаза, нагруженный продуктами.
— Протокол я составил, товарищ Воронов, продукты, я думаю, можно пустить в общий котел.
Прокурор с грохотом бросил рюкзак с консервами около печки.
— О, я вижу, у вас идет совет? Что же решили? Потом он увидел сержанта, корчившегося от боли.
Все сорок пар глаз уставились на прокурора… Будет буря…
Бури не было, Новиков неопределенно хмыкнул и присел возле печки. Он протянул к раскрытой дверце озябшие руки, шевелил пальцами, словно втирал в ладони тепло.
— Ну, так что же вы решили?
— Пока ничего, — сдержанно ответил Воронов. Но спасатели уже зашевелились, заговорили. «Искать… Пробиваться к Соронге любой ценой, "
— Вот как? — удивился Новиков. — А я думаю, поиски надо прекратить. Сколько уже обмороженных и покалеченных? Шесть? По — моему, достаточно. Разве вы не так думаете, Валентин Петрович?
Воронов поморщился, словно от боли.
— Нам надо искать живых, Николай Васильевич. Живых, — повторил он. — Мы не можем бросить товарищей. Они, конечно, ушли по ущелью. Раз они знали об избушке, то ушли наверняка. Нам нужно идти к ним на помощь, я так думаю.
— Я знаю, Валентин Петрович, вы не принимаете версию следствия. Но подумайте сами, как они могли уйти? Искать? Идти на помощь? Вы полагаете, им еще нужна помощь?
В палатке наступила тишина. Прокурора в отряде сторонились, но ни разу еще не чувствовалась такая отчужденность. Может быть, Новиков ощутил эту настороженную и неприязненную тишину. Он продолжал мягче и тише:
— Раздетые, разутые… Двенадцать дней на морозе без продуктов… Валентин Петрович, вы же серьезный человек.
— Они нас ждут, — стоял на своем Воронов. — Вы же читали радиограмму, в избушке должен быть запас продуктов и топлива.
— Вам хочется доказать невозможное?
— Они не могли так просто погибнуть. В группе Сосновского надежные ребята. Два перворазрядника, у остальных вторые разряды. Вы ведь смотрели маршрутную книжку? Читали, сколько у каждого за плечами походов? Закаленные, мужественные люди!
— Опять иллюзии… Почему же тогда не ушел вместе со всеми командир группы? Или иначе: почему группа бросила командира?
— Многие туристы попадают в сложные положения. И все — таки выходят победителями. А сосновцы — очень сильные туристы. Мы должны прийти им на помощь. Я думаю, что скоро вы убедитесь в нашей правоте, — упрямо твердил Воронов.
— К сожалению, вы должны будете убедиться в моей правоте, — сказал Новиков.
После длинного разговора о результатах поисков сегодняшнего дня в штаб была отправлена общая радиограмма:
«Группа Черданцева вернулась из — за метели. Видимости нет. Спуск в долину опасен. Поиски будем продолжать завтра, но половину отряда лучше заменить свежими силами. Необходимо снять группу Васюкова и манси. Погода с каждым часов ухудшается. Нас заваливает снегом. На перевале ураган. Ветер до тридцати метров в секунду. В случае необходимости отряд может отойти по Малику, Северной Точе до заброшенного поселка геологов, где можно забрать людей вертолетом. Отряд в состоянии проделать такой поход за двое суток. Воронов. Новиков».
— Я бы на вашем месте не стал включать в текст радиограммы слова «поиски будем продолжать». — В голосе Новикова послышалось предупреждение, но Воронов на это никак не реагировал.
— Ну, что ж, каждому свое, — сказал прокурор уже своим обычным бесстрастным тоном.
Когда, наконец, все успокоились и занялись приготовлениями ко сну, прокурор протянул мне и Воронову тетрадь.
— Это дневник Васениной, посмотрите вот с этой отмеченной мной страницы. Обратите внимание: «Ребята поссорились…»
Мы читали дневник вместе с Вороновым, испытывая естественное смущение, неловкость, людей, вторгающихся во что — то очень личное, сокровенное…
21
«Я проснулась от того, что надо мной кто — то монотонным голосом читал Блока: «В далях снежных веют крылья — слышу, слышу снежный зов…» Я открыла глаза — в палатке был морозный сумрак. Никого. А в ушах все звенело и звенело: «Белый зов… зов… зов…»
Я плотно закрыла уши, и все стало тихо. Но тревога не проходит. В памяти возникают случайные, когда — то прочитанные строчки. Они назойливо повторяются, словно испорченная пластинка: «Всю ночь дышала злобой вьюга, сметая радость сердца прочь…» Опять «Снежные маски».
В палатке я одна. Вчера я долго не могла уснуть, все казалось, что кто — то ходит вокруг нас и топает. И теперь проспала. А ребята не разбудили. Если бы не холод, проспала бы до обеда. Наверное, решили устроить дневку.
Палатку ребята разбили на берегу Малика. Мы вернулись. И вернулись, конечно, из — за меня.
Какое — то странное место: между сугробов темнеет вода, а вокруг стоят мохнатые угрюмые ели. Малик выбирается из — под сугробов, ныряет в снежные туннели и где — то внизу звенит на перекате. В лесу стоит такая тишина, что страшно вздохнуть, и просто не верится, что на перевале ревет ураган.
Ребята утоптали лыжами снег, набросали под днище палатки для прочности еловых лап, расстелили одеяла, рюки, штормовки, запасные свитеры, куртки.
Я забралась в палатку, а ребята стали готовить костер. Яму под костер решили не рыть. Ребята спилили сосну — сушину, бревна, конечно, уложили гатью и на этой гати развели костер. Возле костра было тихо. Я не помню, чтобы возле костра у нас было тихо. Обязательно рассказывают, поют. Все из — за меня.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: