Вячеслав Перекальский - Солнце в кармане

— Нет! Он просто жаждет сесть лет на десять! Без суда!

— Мы в демократической стране…

— Дурашка! по тому огромному делу, по которому ты уже проходишь, суд может вообще не состоятся, а тебя как ценнейшего свидетеля, мы обязаны спрятать.

— Вот, вот — в тюрьме спрячем, как наркодиллера! Ты будешь сотрудничать, сука?

— Что вы от меня хотите?

— В твоей статье о похищенных документах из архива "Дженерал Электрик" содержались сведения доступные лишь самим похитителям. Кто тебе их передал?

— Господа полицейские…

— Очнись, мы из ФБР.

— Господа агенты ФБР, богом клянусь, хоть это ставит пятно на мою репутацию…

— Забудь о пятнах на коленках, — ты в дерьме по уши!

— Богом клянусь, я не писал этой статьи. Статья пришла по факсу.

— Ты имеешь в виду комментарии профессора Вандеррброкка?

— Нет, сама статья и комментарии пришли вместе. Я их даже не правил, только прочитал и подписал у редактора в печать. Я думаю, это не будет афишировано? Моя репутация…

— Успокойся, научишься писать заново в тюремном пресс-центре — поправишь репутацию: воспоешь сладкий запах свободы исходящий от дешевых сигарет. "Кэмэл" без фильтра, кажется. Этой маркой отоваривают зеков? Опишешь горькую поэтику группового изнасилования в душе. А так же зарождение светлого чувства жизни в старом теле с новыми женскими функциями — тюремной бляди. Кто тебе их передал?

— Кэйн Элдридж.

— Откуда ты его знаешь? Как давно?

— Нас познакомил очень серьезный и влиятельный человек года два назад.

— Как фамилия этого "влиятельного" человека?

— Не могу сказать. Убивайте прямо здесь — не могу сказать.

— Часом не "Уайт Мао"?

Кацман молчал.

— Как его рекомендовали. Род деятельности?

— Рекомендовали как очень серьезного и щедрого клиента. Научный сотрудник "Дженерал Дайнемик"* закрытые разработки…

"Значит, здесь он как агент ЦРУ не представлялся", подумал Питер.

— Как часто ты публиковал его материалы под своим именем?

— Точно не помню… несколько раз.

— Точнее, — рявкнул О Брайан и отвесил подзатыльник.

— Один, два раза в месяц

— И это на протяжении двух лет?

— Да… В редакции они очень понравились — теперь из-за них считают меня в теме по последним работам в науке и технике. А он еще и платил… хотя мне самому бы надо было ему приплачивать…

— Ничего — рассчитаетесь в общей камере. Его координаты, быстро!

Кацман достал сотовый и показал забитые в нем данные.

— И это все?

— ?

— Богом клянусь!

………………………………..

Едва они успели вышвырнуть журналюгу как отзвонился по сотовому начальник и таинственно рекомендовал Харроу, напарника отпустить и завершить трудовой день ужином в ресторанчике "Де Корр".

В ресторане смешанной голландско-французской кухни его поджидало начальство в компании двух блеклых типов.

Начальник представил господ как коллег из разведки.

— Мистер Харроу, вы интересовались мистером Элдриджем. — констатировал один из господ разведчиков. — Так вот, вышеназванный господин у нас больше не работает. Два дня назад он передал заказным письмом рукописное заявление об отставке, по личным мотивам.

— А что, теперь от вас можно уволиться?

Блеклый господин задумчиво посмотрел куда-то в сторону и молвил, кажется с легким удивлением от обретенной истины:

— Наверное, "Да". По крайней мере, он был в запасе несколько последних лет. Ни каких дел не вел, заданий не выполнял. Занимался статистической отчетностью. Находился в отпуске с третьего числа сего месяца. Где, точно неизвестно, хотя письмо от него пришло из Бостона.

— А чем он до этого занимался? Я не прошу конкретно. На чем он специализировался?

— Круг тем в его рассмотрении был достаточно широк.

— Он был связан с новейшими научными разработками? — Еле заметный утвердительный кивок в ответ. — Занимался ли он с документами в офисе или работал непосредственно, "в поле"? — Мало значащий взгляд верх. — В области промышленного шпионажа, например? — опять легкий кивок.

— В каких странах? Ближний Восток, "Аль-Каида"?

Второй блеклый господин закашлялся, а первый сделал хмурое лицо.

— Европа?

Рябь мелких покачиваний в ответ.

— Восточный Блок?

Покачивания сделались увесистее.

— А в России он был?

Покачивающийся подбородок опустился в нижнюю точку амплитуды, где так и застыл у груди. Последовал тяжелый вздох со стороны другого господина.

— Ну, хотя б его официальные адреса, внешние данные на фото…

— Все передано, — прервал Харроу его начальник и взмахнул файлом серого цвета. — А господам, наверно, уже пора. Не будем их задерживать, Питер.

Господа из ЦРУ встали и, уходя, самый болтливый из них, сказал:

— Если вы намеренны его разыскивать, прошу: информируйте нас. Пожалуйста. Лично нас, по-простому. Без официоза.

Когда неразговорчивые коллеги покинули ресторан. Начальник сказал Харроу

— Ты заметил: они сами не в себе. Я им разукрасил картину разврата по полной. Дескать, человек, по имени Кэйн Элдридж, представляющийся сотрудником ЦРУ, замешан в хищении секретных документов на территории штатов. Вот они и прискакали.

— То, что здесь произошло, больше походило на допрос военнопленных, чем на искреннее сотрудничество спец служб.

— Вот, предчувствуя это я и просил тебя не тащить сюда О Брайана. Он бы не выдержал — треснул бы по башке рукояткой пистолета коллегу, забывшись, и — прощай карьера и пенсия.

……………………………….

Дома Харроу пытался расслабиться, сидя на диване с банкой пива, пялясь в телевизор. Расслабится и суммировать итоги дня — не получалось. Элизабет Тейлор Броунер, его молодая жена, напевала на кухне какой-то страстный госпелс во всю мощь своих метисизированных легких. Питер ловил боковым зрением вдохновенный танец её рук из молочного шоколада над оранжевой плитой.

Человек, если в невообразимый коктейль его крови попала, хоть капля французской, всегда тянется к плите. Хотя, большая часть чистокровных французов и любит пожрать, к готовке безразлична. За них это давно делают вьетнамцы, алжирцы и прочие индусы.

Элизабет находила применение всем составляющим своей натуры. У плиты она была утонченной француженкой. На работе деловитой англичанкой. А в постели страстной африканкой.

Мысли Питера не хотели укладываться по правильным полочкам, и он решил покинуть убежище американского вечернего триединства "диван — телевизор — пиво" и потолкаться на кухне мешая творению еды. В надежде быть замеченным и утащенным на расправу в спальню.

Войдя на кухню, он покрутился за спиной очаровательного повара, пытаясь, приноровится к ритму волн изгибающих тело в змеином танце. Ничего не получалось. Тогда он поднял руки, что бы осторожно опустить их на плечи Элизабет, рискуя напугать её и получить ложкой соуса в лоб.