Эдгар Берроуз - Возвращение в джунгли

Уильям Сесиль Клейтон, граф Грейсток, зачеркнул последнюю фразу и начал снова.

«Наверное, вы никогда не простите меня, дорогая Джейн, но…»

— Дружище, да ты, никак, стал человеком пера! — воскликнул друг Клейтона лорд Теннингтон, широким шагом входя в библиотеку. — Могу поспорить, что все эти дни ты трудишься над поэмой, посвященной прекрасной Джейн Портер!

— Нет, это просто кое-какие подсчеты, — густо покраснев, Клейтон поспешил сунуть листок в карман. — А вот когда ты перейдешь от вздохов к делу и посвятишь пару строк прекрасной Элоизе Стронг?

Теннингтон поскучнел и рухнул в кресло.

— Вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить…

— О чем? О стихосложении?

— Ах, Уильям, брось, я серьезно! Вот скажи — почему рядом с этой девушкой я всегда робею, как мальчишка? Я был бы рад посвятить Элоизе хоть сотню поэм… Если бы что-нибудь смыслил в поэзии — но я и в прозе-то не знаю, как рассказать ей о своих чувствах!

— Да, это и впрямь серьезно, — согласился Клейтон. — Ну, и чего же ты от меня хочешь?

— Сейчас объясню, — сразу оживившись, лорд Теннингтон выпрямился в кресле. — Мне пришла в голову одна великолепная мысль! Почему бы нам всем не прокатиться на моей яхте вокруг Африки? Во время путешествия мисс Стронг познакомится со мной поближе и поймет, что вовсе необязательно принимать все мои ухаживания за легкомысленную шутку…

— Подожди! Я не понял, что значит — «нам всем»?

— Всем — значит, всем: мне, мисс Стронг, тебе, мисс Портер и этой старой дуэнье, которая не спускает с Элоизы глаз… Брр, от взгляда мисс Дэн у меня мурашки бегут по коже! Но, может быть, в море она подобреет? Или, дай-то бог, ее одолеет морская болезнь, и тогда я наконец смогу побыть с Элоизой наедине!

— Джей, ты просто бредишь! Нет, я от всей души сочувствую твоим матримониальным планам, но почему я и мисс Портер должны…

— Ах, в этом-то все и дело! Мисс Стронг ни за что не хочет отправляться в плавание без подруги, а Джейн…

— Только не говори, что ты уже обсуждал с моей невестой этот безумный план!

— И ничуть не безумный, просто отличный план: сперва мы пройдем Средиземным морем, потом — Красным, потом — Индийским океаном, потом обогнем восточный берег Африки… Знаешь, когда я набросал маршрут плавания Элоизе и Джейн, они обе загорелись моей идеей! Так что теперь дело только за тобой, дружище. Ты ведь не бросишь меня в беде?

— Ради бога, плыви куда хочешь, только без моей невесты и без меня! Мы с мисс Портер вдоволь налюбовались африканскими берегами и не имеем ни малейшего желания повторить этот кошмар!

— А мисс Портер сказала, что с огромной радостью вновь побывает в тех местах, — невозмутимо сообщил молодой аристократ. — Так что пакуй чемоданы, старина, и подумай заранее, кого из слуг ты возьмешь с собой…

— Убирайся! — Клейтон замахнулся Теннингтона пресс-папье, но тот флегматично посоветовал:

— И отнесись к предстоящей прогулке, как к репетиции свадебного путешествия. Я, например, рассматриваю предстоящий вояж именно так!

Теннингтон улыбнулся и вышел прежде, чем его взбешенный приятель и в самом деле успел запустить в него пресс-папье.

Клейтон долго сидел неподвижно, пытаясь успокоиться, потом вытащил из кармана смятую бумажку, перечел написанные на ней строки, пододвинул к себе чистый лист и снова углубился в мучительное раздумье.

На волнах бухты напротив окаймленного тропическим лесом берега покачивалась небольшая яхта, на палубе которой, опершись о штриборт, стояли два человека.

— Извини за откровенность, Джек, но тебе не кажется, что у твоего друга не все в порядке с головой? — негромко проговорил невысокий крепкий мужчина с короткой бородкой.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Я понимаю — после всего, что он пережил, трудно остаться полностью нормальным; но прыгать, как обезьяна, по вантам и реям во время шторма… Господи, даже моему боцману стало плохо от эдакого зрелища!

— Надо подбирать боцманов с более крепкими нервами, — невозмутимо откликнулся Джек Арно.

Дэнни Купер покрутил головой и с искренним интересом спросил:

— Ну зачем он это делает, скажи на милость?

— Ему так хочется, — ответил Арно.

— По-твоему, это достаточное объяснение?

— По-моему, да.

— Я рад, что хоть ты его понимаешь. А я никак не могу взять в толк, что он за человек! — буркнул капитан «Иволги». — Вот уже четвертые сутки бродит в джунглях один, почти голый, среди диких свирепых зверей… Ну скажи на милость — зачем ему понадобилось раздеваться, прежде чем лезть в чащу?! Даже одеяла не захотел с собой взять! Что там одеяла — ни спичек, ни ружья, ни револьвера! Неужели правда то, что писали о нем в газетах?

— А что писали в газетах?

— Будто сам не знаешь! Что этот выкормыш гориллы может голыми руками растерзать любого хищного зверя!

— Обычно, когда он дерется с хищниками, он пускает в ход нож.

— Нож? Что и говорить, превосходное оружие против льва или…

— А вот и он — легок на помине! — перебил Джек Арно.

— Что? Где? Брось, тебе померещилось…

Но тут Дэнни Купер и сам увидел мощную фигуру высокого человека, скользнувшего по песчаному берегу к воде. На плече человек-обезьяна были два связанных веревкой мешка.

Тарзан сбросил свою ношу на песок, махнул рукой, и капитан «Иволги» закричал, чтобы спустили шлюпку.

Когда лодка причалила к берегу, человек-обезьяна легко швырнул в нее два увесистых мешка.

— Здесь все? — вполголоса спросил Арно, кивнув на мешки, которые Купер с трудом запихивал под скамью.

— Да.

— Обязательно нужно было так швырять эту тяжесть? Чуть днище мне не проломили, — проворчал капитан. — Ну, чего вы ждете? Залезайте в шлюпку!

Тарзан покачал головой.

— Я остаюсь.

— А? Что значит — «остаюсь»?

— Я остаюсь в джунглях. Возвращайтесь в Балтимор без меня.

Арно шагнул к Тарзану, но человек-обезьяна быстро попятился.

— Дэнни, подожди меня, я сейчас! — крикнул Джек.

Он снова попытался подойти к приемышу Калы, и снова тот отступил на несколько шагов.

— Мистер Тарзан, не валяйте дурака! — раздраженно гаркнул капитан «Иволги». — Садитесь в лодку, или вам придется ночевать на берегу!

Человек-обезьяна пригнулся, готовый бежать или драться при первой же попытке покушения на его свободу.

Перед Джеком вновь стоял дикий лесной юноша, полный звериной настороженности и подозрительности. Таким Тарзан был до того, когда любовь к Джейн Портер и уроки Джека Арно превратили его в «джентльмена». Таким он стал опять, проведя четыре дня в джунглях. Весь лоск «культуры» и «цивилизации» сошел с него, как сходит старая шкура со змеи, и графиня де Куд не узнала бы сейчас звезду своих светских приемов в этом обнаженном богатыре с одной дикарской повязкой на бедрах.