Сергей Гомонов - Душехранитель

Яровой налил себе чаю. Тоненькая долька лимона, попав в чашку, мгновенно высветлила насыщенно-красноватую ароматную жидкость, запрыскала маленькими пузырьками. Генерал-лейтенант бросил в чай две ложки сахара и, посомневавшись, все же добавил третью. Ничего. Говорят, хоть поджелудочной и вредит, зато мозгу полезно.

В то же время при успешном завершении акции перехвата выяснится много нового, что само по себе неплохо. Пусть это будет лишь капля в море. Вероятнее всего, такие поставки совершаются точечно, локально, однако в разных местах. И, убедившись в заинтересованности спецслужб, Саблинов, Ромальцев или бес его знает кто еще выдаст новую порцию сведений об остальных «точках». Скорее всего , выдаст. Единичный срыв совсем не обязательно приведет к краху. Случайная помеха — не более. Никто не поручится за то, что взятых в плен поставщиков и получателей не уничтожат «по-тихому» в тюрьме, как было уже не раз со многими известными террористами и политзаключенными. Здесь, в данном случае, нужна масштабность действий.

Яровой не был подлецом, отнюдь не был. Но и продвинуться по служебной лестнице, тем более — через благое дело — не считал лишним. Засиделся он в этом кабинете, совсем засиделся…

Даже если Саблинов — предатель и ведет свою игру… Ну что ж, пусть ведет. Ему-то, Яровому, какое дело? Здесь каждый преследует свои цели. И на сей раз пути к этим целям у Ярового и Саблинова совпали. Не более того. Владимир Иванович отдавал себе отчет, что не зарывается. Он был достаточно осторожным человеком: жизнь научила. А вот насколько зарывается Станислав Антонович Саблинов в своем далеком Новосибирске — это уже решать самому Станиславу Антоновичу Саблинову. Генерал-лейтенанта больше интересовала реакция Бориса Николаевича, нежели душевные терзания какого-то там Станислава Антоновича. Такая акция мимо внимания Кремля не пройдет…

Допив чай, Владимир Иванович протянул руку к отдельно стоящему у него на столе телефонному аппарату и набрал номер Егора Полянникова, командира подразделения группы антитеррора «Альфа» на Северном Кавказе…

— Аслан! Аслан! Там русского ведут! — детвора окружила Асланбека, жадно и с завистью поглядывая на его начищенную винтовку.

— Кто ведет? — лениво спросил парень-сторож, окриком успокаивая взрыкнувшего Эпцара.

— Мужчина ведет! Большой мужчина! — мальчишки разводили руками, показывая, насколько большой человек тот, что ведет сюда какого-то русского.

Откуда здесь, в горах, взяться русскому? Вон они все — кто дом строит, кто хозяйкам помогает…

Но из интереса пятнадцатилетний Асланбек все же ухватил винтовку, привязал запрыгавшего в предвкушении прогулки «кавказца» к деревцу сирени и отправился вслед за ребятишками.

Идти пришлось совсем недолго: тропка вильнула, и юноша почти лицом к лицу столкнулся с двумя незнакомцами. Высокий и широкоплечий детина лет двадцати пяти — тридцати, заросший светлой щетиной, румяный, вздернул автомат. Перед ним плелся мужчина примерно того же возраста, черноволосый и синеглазый. У него были сильно разбиты губы, вытекшая из носа кровь оставила темный след на лице и одежде. Из них двоих Аслан принял бы за чеченца скорее этого избитого парня, чем русоволосого крепыша.

Юноша тоже был не промах: наставил на детину винтовку и прикрикнул:

— Ты кто?!

— Ассаламу Iалейкум, кьант [56] Кьант — парень или сын, в зависимости от контекста. Здесь — «парень» (чеченск.). ! — на том же, родном Асланбеку, языке отозвался светловолосый джигит, снова переводя автомат на своего пленника. — Ты из того аула?

— Ва Iаллейкум ассалам, гость! — откликнулся юноша. — Да, я живу там.

Мальчишки сгрудились поодаль и с опаской наблюдали за чужаками, один из которых явно был «нохчи [57] Нохчи — самоназвание чеченцев. ».

— Меня Хусейн зовут, — продолжал джигит.

— Меня — Асланбек.

— Хорошо, Асланбек. Взрослые мужчины есть в ауле?

Аслан чуть было не обиделся: а он что, ребенок?! Но вовремя опомнился: мужчина был старше него вдвое, и потому не пристало юнцу проявлять свой характер перед мужчиной. Вид у этого Хусейна городской. Наверное, из Грозного или из Гудермеса. Такие здесь часто проходили. Но чтобы в одиночку — впервые…

Все это время пленник, немного покачиваясь, стоял почти между ними. Хусейн подпирал его своим автоматом, иначе тот готов был в любой момент рухнуть на землю.

По дороге в село Аслан так и не решился спросить гостя, что это за русский.

В маленьком селении любая новость — сенсация. Плохая сенсация разгоняла жителей по домам. Но приход большого джигита с пленным оьрси не был сочтен женщинами аула, как дурное событие. Они выглядывали из-за оград с любопытством. Молодые девчонки прятали лица, чтобы скрыть улыбки симпатии, адресованные светловолосому Гоуда [58] Гоуда — богатырь из чеченских былин. в пятнистом комбинезоне. К виду пленных русских, будущих работников, здесь давно привыкли.

— Дядя Рустам! — войдя по двор старосты, пожилого одноногого Рустама Удугова, крикнул Асланбек. — Ассалам аллейкум!

Староста Удугов вышел им навстречу на костыле.

— Марша вогIийла [59] Марша вогIийла — дословно: «Со свободным прибытием тебя!» , — произнес он, увидев Хусейна.

— Здравствуйте, — отозвался джигит, продолжая держать на прицеле своего пленника.

— Иди, Аслан, — приказал староста.

Асланбек с тщательно скрываемой и оттого еще более заметной неохотой подчинился. Все-таки он был еще мальчишкой, и его разбирало любопытство: кто этот Хусейн и как оказался в окрестностях аула. А также — кто такой русский, которого он привел.

— И этого возьми с собой. Да смотри за ним внимательно! — приказал гость.

Мог бы и не предупреждать. Аслан уже почти год охраняет работников, и никто из них не сбегал ни разу. Юноша подумал, что аллах как-нибудь подарит ему возможность доказать этому чужаку, что он, Асланбек Закаев, уже вовсе не мальчишка.

Русский едва переставлял ноги. Не раз и не два пришлось Аслану прикрикнуть на него и даже ткнуть стволом винтовки между лопаток. Юноша совсем не знал русского языка, и попытки пленника что-то сказать или спросить игнорировал. Загнав русского в хлев, чтобы утерся там и перевел дух (какой из него сейчас работник?), Асланбек запер ворота и, сходив за Эпцаром, выпустил пса бегать по двору. А то как бы русский по глупости не вздумал сбежать…

«Кавказец» повел себя странно: он с утробным рычанием кинулся на ворота, долго нюхал щели, потом слегка подвыл и улегся невдалеке, не сводя светло-карих глаз с хлева, поскуливая.

Асланбек усмехнулся: Эпцар сегодня весь день не в себе. С утра выл, теперь вот снова воет. Старый дедушка Махмуд говорил, что собаки воют — беду чуют. А Эпцар — глупый пес. Он может и просто так выть или ямы в огороде копать. Совсем никчемная собака. Разве только свирепая, все одного ее вида боятся…