Сергей Гомонов - Душехранитель

Мужчина снова вернулся к постели умирающей:

— Скажите-ка, атме Курбатова, снится ли вам в последние дни один и тот же сон?

— Да… — Ирина мечтательно улыбнулась: ей очень полегчало. — Да, снится… Такой хороший сон! Но не могу… до конца досмотреть… — она сглотнула вязкую слюну, и хрящи на ее горле заходили ходуном. — Боль мешает…

— Оу! Узнаю работу Разрушителя и здесь! Вам нужно досмотреть этот сон. Этот сон — послание от души, и обращено это послание телу. Послание самой себе. Запомните его. Досмотрите до конца. Боль больше не придет. Спите.

Он снова провел рукой над телом больной. Ирина закрыла глаза и задышала — ровно, спокойно, как здоровая.

— Все эти четыре дня она будет спать. И уйдет во сне, — сказал странный посетитель. — Но меня больше всего интересуете вы, атме Аксенов.

Дмитрий с трудом оторвался от созерцания умиротворенной сестры.

— Что? — рассеянно спросил он.

Но вместо незнакомца он увидел женщину поразительной красы — высокую стройную брюнетку с огненно-черными глазами.

— Я подарков не делаю, — проговорила она. — И это не было благотворительностью. Взамен одного тела на эти дни я потребую другое! Угадай, обезьяна, кто это будет?

Она подступила совсем близко, а затем молниеносно, как выпад кусающей змеи, толкнула Дмитрия в кресло. Он отлетел и больно стукнулся затылком о стену.

Красавица села верхом на его ноги, приблизила губы к его рту и прошептала:

— Твое тело мне нравится, — она сняла с него перекосившиеся от удара очки, и ее образ расплылся перед близоруким взором Дмитрия.

Он ощутил прилив необъяснимой неги. Женщина засмеялась. Ее горячая ладонь медленно заскользила по его груди, животу, пальцы ловко расстегнули кнопки и «молнию» на брюках, сжали окаменевшую плоть.

— Биэллао! — одобрительно промолвила незнакомка. — Биэллао!

Столь же неуловимо, скользнув змеей, она заставила его проникнуть в себя, извиваясь, закачалась на нем пламенем свечи. Дмитрий не думал ни о чем. Сейчас он готов был умереть — от восторга, от наслаждения. И ледяной страх, который сопутствовал этим ощущениям, лишь добавлял сладости происходящему.

— Я давно мечтала об этом! О, как давно! — простонала она. — Давай же, обезьяна! Давай! Еще! Еще! Не вздумай останавливаться!

А позади них на своем смертном одре спала угасавшая женщина…

И в последнюю секунду незнакомка впилась губами в губы Дмитрия. Он глухо застонал, и в ответ на вырвавшуюся из него горячую струю получил невидимую, но осязаемую ледяную волну, адскую боль, смешанную с неземным удовольствием, смертный ужас. И мироздание схлопнулось в песчинку. И сознание померкло, растворилось в черном океане бесконечности…

…Сквозь веки сочился розовый свет.

Дмитрий раскрыл глаза. Мир больше не плыл перед ним, хотя очки валялись на полу под креслом.

В комнате они со спящей Ириной были вдвоем. Кресло перекосилось, а сам Дмитрий сидел на полу. Ни незнакомца, ни незнакомки…

« Нам пора, атме Аксенов! Награда будет неплохой. Я стану вмешиваться лишь тогда, когда сочту нужным. Вперед! »

Аксенов поднялся, вернул кресло в прежнее состояние и, застегнувшись, пошел ко входной двери…

Рената брела по парку — тому самому парку, о котором ей рассказывал Саша. Теперь она точно знала, что это тот самый парк. И еще… он очень напоминал другой, которого больше не было.

Она ходила по аллее, касалась тонкими пальцами смолистых шишечек на лапах пушистых канадских елей. Голубоватые иглы покрывал белесый налет, а если сорвать такую иголку и потереть, то под этим слоем оказывается нежная зелень, и на коже остается запах хвои…

Кустики самшита цепляли ее платье.

Казалось ей, теперь вспомнилось все. Все. Но не хватало самого главного. « Заря, свет которой… » Господи, но что же там дальше?! Почему так трудно вспомнить себя?!

Рената огляделась. Быть «солнечным зайчиком», чувствовать себя так, словно Восхождение уже случилось, и не жаждать грядущего… Ал, это так просто сказать… Но, как добавил Учитель — «однако же…». И недоговорил. Он не договорил, Ал! « Заря, свет которой… » Мой любимый, ключ для меня кроется здесь, только здесь. Я знаю это, но не в состоянии что-то сделать…

Она встала, как вкопанная. Но разве он не поможет? Разве отвернется — теперь, когда остался всего лишь шаг? Он ведь знает продолжение этого стиха! Он держит в руке своей ключ — неужели он не отдаст его ей?! Он всегда защищал, прикрывал, заботился…

« И снова ты отступаешь, сестренка! »

Что там говорила Марго? Компания «Финист»? О! Они много говорили, полагая, что вдобавок к тому, что Рената немая, она еще и глухая. Ал, ты прав! Тысячу раз прав: когда тебя считают ущербным, это дает невероятную свободу! То, к чему я стремилась всегда!

« О, мой солнечный зайчик!.. Ладно, я промолчу! »

Рената перебежала дорогу, бросилась в сторону своего бывшего дома, откуда в одно тревожное утро три года назад им пришлось спешно бежать вместе с Андреем. Она помнила их прощание. Он тщетно искал в ней свою Попутчицу. Да, это ее вина, усугубленная там, на скале в Тизэ… У него могла появиться Попутчица еще тогда, и Танрэй совершила вторую роковую ошибку, стремясь вырваться из клетки. Из того, что она считала клеткой, но что по сути таковой не являлось. Тогда у Танрэй был выход, предложенный сердцем, а она отказалась от дара и предпочла смерть… Не одну смерть. Две.

Еще два квартала. Город тонул в июльском зное. Когда же будет гроза? Это невыносимо! В Ростове нечем дышать!

Заполошная, раскрасневшаяся, Рената остановила какого-то прохожего и попыталась задать вопрос, но язык, как всегда, отказывался повиноваться. Толстенький лысоватый мужчина вопросительно глядел на нее, дивясь красоте обратившейся к нему женщины. Рената давно не показывалась людям, а тут забылась, одержимая своей целью. Она попыталась сформулировать вопрос языком жестов. Прохожий не понял. Махнув рукой и оставив собеседника стоящим с приоткрытым ртом на тротуаре, женщина помчалась дальше.

Душа, сын души…

Жизнь, дочь сердца…

Так должно было случиться, но Танрэй избрала свой путь… Все верно: таков был выбор тела и разума. И они были наказаны за нарушение вселенской истины…

Все складывалось, кроме последнего.

Он поможет! Он всегда был рядом!

Рената невольно остановилась. Простая, стандартная вывеска: «ООО «Финист». И сокол, раскинувший свои крылья над этой надписью… Трещинка на облицовке фасада здания… Дыхание зашлось, и Рената прикрыла глаза. Она нашла его.

— Вы к кому? — поинтересовалась услужливая секретарша.

Смазливая девочка эта секретарша. Миленькая.

Рената не стала повторять ошибку, пробуя изъясняться на языке глухонемых, и написала в отрывном блокнотике: «К Ромальцеву В. А.».