Сергей Гомонов - Душехранитель

— Блин, Саня?! Че это было-то?

Телохранитель поднял голову. Не ответил. Во взгляде его читалась смертельная тоска.

— Че ты смотришь так, типа… эт самое… « а счастье было так возможно »? — Гарик и сам не понял, откуда в его мозгу родилось подобное сравнение.

— Товарищи экзорцисты! Вы здесь? — Хозяин опасливо поглядывал из-за двери. — Что нам делать дальше? Мальчик теперь здоров?

Саша кашлянул, сплюнул в сторону и потер горло:

— Дайте попить…

— Здоров ваш мальчик, здоров! — поспешно заверил Гарик. — У нас все по первому разряду! Как всегда!

«Крупская» вынесла стакан воды. У нее не хватало смелости подать его, отчего она долго тянулась, дрожа, точно осина, и гадливо отдернула руку, едва телохранитель взял стакан. Спросить, куда Саша девал ее любимую старинную куклу, хозяйка тем более не решилась и сбежала. Телохранитель пил, а зубы его постукивали о стекло. « Ну акте-е-ер! — подумалось Гарику. — Вот молодец, а! Вот комедию ломает! »

— Нам нужно в город, — переведя дух, вымолвил Саша.

— Слава отвезет, — кивнул Хозяин. — Уже греет машину… Вы… такое для нас сделали. Если понадобится, рассчитывайте на меня. Всякое бывает: когда связи нужны, когда словечко замолвить — ну, сами понимаете…

Шофер возник у веранды в ожидании приказа.

— Нам надо в город. Как можно скорее, — Саша поднялся на ноги и пошел к автомобилю.

За два квартала до Гарикова общежития «Волгу» обогнала сигналящая пожарная машина.

— Скорей за нею! — Саша придвинулся стеклу, вглядываясь в темноту за перекрестком.

— Светофор, — пожал плечами шофер. — Мы-то без «мигалки»…

Не долго думая, телохранитель выскочил из машины.

Светофор лениво замигал. Водитель перегнулся через правое сидение и захлопнул за Сашей раскрытую дверцу.

— И впрямь как на пожар! — усмехнулся он.

Игорю снова подумалось, что Саня прежде не вел себя так никогда. Продолжает играть на публику?

Когда «Волга» вывернула из-за магазина перед общежитием, глазам Гарика и Славы представилась жуткая картина: с балконов четвертого и пятого этажей, из окон и даже откуда-то из-под крыши валил дым. Игорь успел отметить, что больше всего огня в комнате алкаша дяди Гены. Стекла его окна давно повылетали, и развеселое пламя теперь исходило там фейерверком искорок…

…На четвертом, Гариковом, этаже, прижавшись к заваренной до самого верха решетке балкона, стоит женщина. Звон лопающихся стекол вызывает у нее ужас, при каждом новом хлопке она вскрикивает. Гарик узнает голос Ренаты и, еще не понимая, в чем дело, испытывает внезапный прилив отвращения к этому ничтожному, затравленному дымом и зубной болью существу. Жалости нет ни грамма, хочется смеяться от презрения. Она живая , слишком живая — такая же, как и он. Ничего неземного, ничего из того, что он когда-то нафантазировал себе, глядя на прекрасный манекен в витрине. Она испытывает сейчас низменные ощущения, её плоть точно так же может сгинуть, сгореть. В ней нет и тени того неподвижного достоинства, которое придумал Гарик.

— Че творится? — спрашивает он, расталкивая зевак.

— Какой-то алкаш — говорят, с четвертого — комнату свою запалил! — со злостью отвечает пожилая женщина. — Всех бы пьяниц к стенке, сволочей!

— Ребята молодые совсем, — поддерживает ее реплику прохожий в кепке. — Погибнуть же могут. Ц-ц-ц-ц!

— Типун вам на язык! — вмешивается третья сердобольная участница зрелища. — Туда уж бригада пошла…

— Проводка, видать, погорела: тёмно! — продолжает мужик в кепке. — Могут и не найтить, в темнотище-то!

— Типун вам!..

Дальше Игорь их не слушает: он видит Сашу, стоящего возле пожарных, и бросается к нему. Тот полностью увлечен происходящим на балконе, и ничто вокруг его не интересует.

— Постарайтесь раздвинуть решетку! — говорит он Гроссману.

— Сам попробуй, бл…! Ее только в упор орудийным залпом… — кашляя, отзывается Николай, но, тем не менее, попыток спастись не прекращает.

А пожарные уже растягивают брезент…

— Сколько вас? — продолжает телохранитель.

— Трое.

— Еще мужчина есть?

— Есть!

— Гните с ним прутья…

Игорь различает в клубах едкого дыма длинного Николая и крепкого, коренастого «добровольца». Тут в окне, выходящем на балкон, взрывается раскалившееся стекло. Зацепленная осколком, Рената визжит от боли и страха.

— Саша! — ее голос едва слышен сквозь крики людей и рев пожара. — Сашенька! Что делать?

Саша в отчаянии и не скрывает этого.

— Иду! — он бежит к ступенькам крыльца.

Игорь повисает на нем:

— Рехнулся?!

Телохранитель стряхивает его с себя, как котенка.

— Кажись, поддается! — кряхтя, сообщает «доброволец», и Саша останавливается.

— Дышать только нечем, — жалуется кашляющий Гроссман. — Совсем!

Гарик видит, как приятель, сжав кулаки и стиснув зубы, зажмуривается.

Откуда-то из недр здания слышится звук, точно кто-то ударил камнем по металлу. Затем — громкое шипение.

— Сейчас их там найдут, — убеждает его один из пожарных.

— Мы быстрее решетку разогнем, — Николай хочет ободрить Ренату, но бывшая жена уже не слушает доводов разума: она колотится о прутья, словно птица в клетке.

Дым становится густым и белесым. Пожарные льют из брандспойтов уже не только на здание, но и на ближайшие деревья, ветви которых успели загореться.

— Че там у вас? — кричит Гарик.

«Доброволец», похоже, оглядывается.

— Видать, водопровод пробило. Ни шиша не видно, только вместо дыма пар валит! Нам тут чуток осталось…

Телохранитель Ренаты сидит на корточках, зажав голову ладонями.

— Эй! Ты че, Санька?! Они — вот-вот! — Гарик решает, что это у Саши от бессилия помочь тем, наверху.

Саша поднимает глаза и тут же вскакивает на ноги. На карнизе стоит Рената, с наружной стороны ухватившаяся за решетку обеими руками.

— Прыгай! Прыгай же! — вопят со всех сторон.

— Не-е-ет! — кричит девушка, когда Гроссман пытается разжать ее пальцы. — Я лучше сгорю! Не могу!

Короткая борьба с мужем — и ее шатнуло. По толпе проносится короткий полувздох-полувскрик, а пожарные, топоча сапогами и таская перед собой растянутый брезентовый круг, перебегают с места на место.

— Ее еще хрен вытолкнешь! — бормочет Ник.

Протискивавшийся между прутьями «доброволец» наконец прыгает в брезент.

— Рената! Прыгай! — просит Саша.

Она трясет головой и обнимает решетку обеими руками:

— Я не могу! Я умру! Я боюсь! Высоко! Я БОЮСЬ!!! Гроссман, прыгай, я не стану!

Николаю не остается ничего, как врезать ей кулаком в челюсть. Брызнув кровью, Рената без сознания летит вниз. Уцепив край брезента, Саша резко дергает шестерых пожарных к себе, и девушка приземляется точно в центр «круга». Телохранитель мгновенно подхватывает ее и уносит на руках в сторону, к ларьку, продавщица которого уже давно ничего не продает, таращась, как и все остальные, на пожар.