Владимир Беляев - Встреча с границей

Все эти и другие факты подтвердили слова Филиппа Ганькова:

— У контролера глаз должен бить точно, как выстрел снайпера!

Офицеры и сержанты нашей части задержали крупного валютчика. Мы догадались, что в городе орудует шайка опасных дельцов, но на след напасть не могли. По крупице накапливали факты, вели наблюдение, чтобы ударить без промаха.

Началось это так. Майору Дудко показались подозрительными гудки паровоза: чередовались они в каком-то странном сочетании — длинные и короткие.

Майор вместе с солдатом Денисовым приметили, где остановился этот паровоз, стали за ним наблюдать. Паровоз пыхтел на месте. Вдруг из клубящегося пара вышел коренастый человек в рабочей одежде — ватнике, стеганых шароварах, резиновых сапогах, кепке. Он протер глаза, осмотрелся и пошел к будке стрелочника.

— Парильщик не заставил ждать себя! — сказал Денисов.

— Хорошо. Вовремя успели, — добавил майор.

Они подождали еще немного и тоже пошли к будке стрелочника. В ней мирно беседовали два человека, Они были удивительно схожи: не различить ни по одежде, ни по росту, ни по фигуре. Один порывисто вскочил с табуретки, обрадованно воскликнул:

— Прошу, Александр Михайлович, гостем будешь!

Майор поблагодарил, сел на табуретку. Хозяин будки представил приятеля:

— Знакомьтесь, мой родственник...

Дудко заметил:

— Так похожи, что не могу разобраться, кто же из вас был на паровозе?

Хозяин усмехнулся.

— Я, конечно, — спокойно сказал он. — Иностранец такие пары развел, а вместе с парами и золу выдувает. Чистоту с меня спрашивают, сами знаете. Вот и влез на паровоз, поцапался. Что, не положено, не дипломатично?

— Дипломатичности, разумеется, маловато, если поцапались...

— Учту на будущее, Александр Михайлович.

Майор Дудко хорошо знал этого человека. Недавно он работал в одном из лучших ателье закройщиком. Работал, видимо, добросовестно — его портрет красовался на Доске почета.

— Если модницы узнают, что вы в этой будке отсиживаетесь, — пошутил Дудко, — достанется же вам на орехи...

— И деньги и славу променял на чистый воздух. Легкие теперь как кузнечные мехи, — стрелочник молодцевато выпятил грудь. — Возьмете, Александр Михайлович, к себе на службу?

— По внешнему виду подходите, — сдержанно согласился Дудко и спросил, — все-таки, кто же из вас был на паровозе?

— Почему такое сомнение? — стрелочник снял с плитки чайник. — Вот и чаек готов!

— И кто все-таки был на паровозе? — медленно повторил Дудко.

— Да я, я, черт возьми! — стрелочник дернул руку, из чайника выплеснулся кипяток на пальцы. Резким движением поставил чайник на столик, распахнул ватник, крикнул. — Глядите, осматривайте!

Потом успокоился, укоризненно проговорил:

— Ну что вы в самом деле, пограничники! Давайте лучше чай пить. Бери велосипед, — кивнул он приятелю, — и марш в буфет за пряниками!

Тот, до этого молча и угрюмо сидевший в углу, поднялся, подошел к велосипеду, прислоненному к стенке.

— Пряники придется отложить, — строго сказал Дудко, — пока не узнаю, кто был на паровозе...

Солдат Денисов стоял у двери. Державший велосипед на миг оцепенел. Потом глаза его отчаянно сверкнули, он со всей силы бросил велосипед на солдата, рванулся к окну. Денисов вцепился в его ватник.

Парни оказались крепкими. Один из них даже ремень порвал, которым связали ему руки. Сопротивлялись отчаянно — поняли, что провалились.

В карманах стрелочника были американские деньги — двести двенадцать долларов. Сказал, что нашел под шпалой.

— Почему сопротивлялись? — спросил Дудко.

— Боялся. Хотел доллары себе оставить.

— А золото где?

— Золота нет...

Дудко поднял кинутый в угол велосипед и почувствовал — тяжеловат. Сняли седло, стали проверять раму, а в ней сто сорок две золотые монеты.

Вот что означали загадочные гудки.

С этого началась упорная и острая борьба с валютчиками. От будки стрелочника потянулись извилистые, тайные тропы.

Поиски валютчиков привели нас в дом на окраине города. Хозяина нет, встретила его жена. Узнав, чем интересуемся, решительно заявила:

— Осматривать дом не позволю. Разрешение прокурора на то имеете? Если имеете, покажите. Честным людям на такую бумагу глядеть не приходилось! — паясничала толстая женщина. — Ах, понимаю, вас долляры интересуют. Так покажите мне эти самые долляры — спасибо скажу!

Пришел муж. Жена крикнула:

— Разберись-ка сам, что нужно этим любопытным!

Мы поздоровались с хозяином. Он не ответил. Приказал жене:

— Что стоишь? Давай обедать!

Сидит, обедает. Каменное, непроницаемое лицо. Затем пришел младший сын — его любимец. Парень заорал на мать:

— Зачем ты их пустила?

Вскоре в гости пришел к хозяину кум — столяр, который этот дом отделывал. Решили Новый год по старому стилю встретить. Стали пить водку, закусывают дешевой хамсой. Хозяйка поставила на стол чугунок неочищенной картошки...

Так началось наше знакомство с валютчиком.

В первый день ничего не нашли. Хозяева торжествуют. Толстая женщина исступленно, во все горло, чтобы соседи слышали, орет:

— Мы вам метлу привяжем, чтоб следы замела!

— Ладно. Если ничего не найдем, — со сдержанной иронией, спокойно соглашается Дудко, — тогда привязывайте...

В словах майора чувствовалась уверенность. Мы знаем, что в этом доме спрятаны целые клады золота. Картошка в мундире, дешевая хамса в праздничный день — показное. Нищий, жалкий миллионер! Но где золото? Как найти его? Усталые возвращались с окраины города, напряженно думали об этом.

На следующий день опять работали долго и упорно. Приборы показывают, что где-то глубоко в земле лежит золото. Земля промерзла, стала что железо — бьем изо всех сил. Отскакивают не куски, а крошки. Нижние слои стали помягче. Работа пошла быстрее. На дне глубокой ямы показалась железная труба. Вынули. Снизу заострена наподобие кола, сверху закупорена деревянной пробкой. Валютчик выбрал в сарае шурф глубиной более двух метров. На дно шурфа опустил кусок железной трубы, вбил его еще в землю сколько мог и засыпал шурф землей. Потом наверху его замаскировал: в сарае была солома, дрова, песок, щепки. Надеялся, что ничего подозрительного обнаружить здесь нельзя будет.

Раскупорили трубу — посыпались золотые монеты. Сосчитали — триста рублей царской чеканки.

Когда копали в сарае, хозяин говорил: «Зря ищете. Ничего нет». По выражению его лица видим — работаем там, где надо, и упорно продолжали копать. Он уже больше не издевался, в голосе проскальзывала просьба. Это, конечно, от трусости. В то же время мы примечаем, что происходит вокруг. У хозяина два сына. Один учится в школе, второй работает. Так вот, первый, младший, подойдет, посмотрит, как мы копаем в сарае, и после этого обязательно отправится в уборную. Я говорю майору, что надо и уборную осмотреть.