Вадим Новосадов - Маска Гермеса

Спирин почувствовал себя в полном гнетущем одиночестве. А ещё, обделённым, - все вокруг успели сколотить состояние, главным образом через родственников, которых у него не было. Тот куцый счёт по меркам его статуса в оффшорном банке, разве что обеспечил бы скромную старость, до которой ещё нужно было дожить. И это, притом, что мимо его рук протекали финансовые реки. Однако же, дойди дело до суда, все будут думать о его несметных скрытых богатствах, потворствуя предубеждению, которое безжалостно будет требовать сгноить его в сибирском лагере.

На поверку же он гол как сокол. Даже Рита, его несостоявшаяся возлюбленная, в своём новом поприще, к которому он приложил руку, достигнет и богатства и известности, не прилагая к этому и толики тех усилий, в которых он непрерывно бьётся уже не первый год. Его аскетизм некому оценить. Именно из-за него он запретил Рите выдавать Лаврецкому то, что его финансовые потоки отслеживались. Пусть запутается покрепче в сетях, будет сговорчивее. Хотя, нет гарантий, что Рита утаит от Лаврецкого эти сведения, она оказывает услуги кому угодно, лишь бы продвигалась её карьера.

Ему вспомнился и неизвестный ему Отис, чьё состояние, не оценённое в точности, он, с лёгкой руки, на половину, отдал на поживу этим беспринципным и алчным Юдину и его подручному Ивлеву.

***

Директор ФСБ поднял в своём кабинете трубку телефона, по которому могло позвонить ограниченное количество лиц, и услышал голос начальника правительственной связи, донёсший ему о том, что вчера вечером, были зафиксированы тысячи электронных переговоров с Парижем. До этого Буранов получил сводку от начальника управления собственной безопасности Вольского, о наблюдении за самым важным для них, на данный момент, объектом, то есть Спириным. Накануне в этот же вечер, его не было ни дома, ни на даче, и что он направился в неизвестном направлении на метро, скрывшись от “наружки”, но вернулся поздно, на такси, вероятно, с какого-нибудь увеселительного заведения.

Группа аналитиков сократили количество электронных обменов до числа, которое имело место во временное окно отсутствия Спирина. На проверку перехваченных сообщений ушло ещё пару дней, остались только зашифрованные. Спецы из ФСБ могли расшифровать почти все кодированные сообщения, кроме тех, которые имели достаточно сложные системы криптографии, доступные специально подготовленным программистам, при дополнительных модемах для компьютера. Психолог Спирин, не искушённый в компьютерных дебрях, использовал простую защиту электронной почты, не представлявшей головоломки для спецслужбы.

***

Каким бы засекреченным организация ни была, она сродни муравейнику, где каждое движение отдельной особи, как импульс, пронизывает всё сообщество. Николай Спирин занимал не самое последнее место в иерархии, имел сеть информаторов в других подразделениях, которые, пусть и, подчинившись общему сговору против него, именно своим молчанием выдали бы эти скрытые действия, тем более человеку, обладавшему безупречным нюхом ищейки.

Прежде всего, Спирина насторожило, что многие агенты мобилизованы на что-то срочное и засекреченное. Похоже, одна из дверей ловушки захлопнулась, но как это ни странно, Спирину придало это сил к поиску новых лазеек. В любом случае, видимость того, что охотники зашевелились, лучше их полного молчания.

Вскоре, шифровальщики положили директору на стол файл с разговором Спирина и Вагнер.

ГЛАВА 15. ПЕРВЫЙ СВЕТСКИЙ РАУТ.

Рита пригласила Византа на приём, посвящённый успешному дебюту парижского отделения международного телеканала KDG. Первоначально Александр заподозрил некую провокацию и хотел, было, отказаться. Но компанию ему составил его тайный босс, Воленталь, получивший приглашение как друг одной своей знакомой, некой преуспевающей кутюрье, парижанки, моделирующей одежду уже для первого же фильма компании. Кроме любопытства, Артур разбудил и тщеславие союзника. К счастью Рита, возвысившись так высоко, не разорвала связь с Александром.

Воленталь и Визант прибыли на приём порознь, как два незнакомца, первый, как любовник известной персоны и бизнесмен, а второй, как начинающий продюсер. Эту легенду Александру предложила Рита.

Раут проходил в банкетном зале особняка, штаб квартире телеканала, в престижном районе парка Монсо, недалеко от Триумфальной Арки, лучшее свидетельство того, что магнат Лаврецкий не скупился на свой новый проект, возлагая на него серьёзные надежды. Быть сюда приглашённым не только честь и ответственность, но и шанс завязать полезные связи, способные резко изменить карьеру. Поэтому, Визант отправился туда в страхе, что окажется не в своей тарелке, не имея опыта подобных приёмов. Артур накануне подбадривал его, посоветовав приодеться в бутике своей знакомой.

В банкетном зале набралось с полсотни человек, самых важных из них, как успел заметить Визант, с десяток, включая Воленталя и его экстравагантную спутницу. Воленталь не был похож на самого себя, держался независимо и даже скрытно, обменялся комплиментами с Ритой Вагнер, ещё с несколькими важными персонами, а дальше ограничился деловым разговором по части производства одежды, в узком кругу своей подруги и ещё пары человек.

Визант поразился деловой хватке напарника, убедившись, что он действительно ещё и преуспевающий бизнесмен, и совсем даже не выглядит декоративным украшением своей пассии. Они вообще выглядели идеальной парой. Мари, компенсируя сухость и некоторую отстранённость своего спутника, живо поддерживала разговор со всеми.

Миловидная девица, с которой у Мари удачно складывалась беседа, возможно, отчасти из-за хорошего знания французского, оказалась Анной Паниной. Она не выглядела столь амбициозной, как, например, Рита Вагнер, королева этого бала, но явно, естественным образом, являлась цветком общества. Её свобода и отсутствие всякого притязания делали её такой. Насколько успел заметить Александр, Анна умела мягко отваживать тех, кто не вызывал у неё интереса, и потому, подобострастие не имело шансов на успех у неё.

Более всего Византа взволновало присутствие и Веры Щербаковой, державшейся общества какого-то режиссёра. Возможно, она была стеснена непривычкой к подобным приёмам, или, просто осознавала своё место, по сравнению с властной Ритой Вагнер, и родственницей высшего лица страны. Её кроткий взгляд иногда вспыхивал восторгом, растерянностью, а иногда и ревностью, насколько Визант умел читать мимику лица.

Визант перебросился с ней парой слов, когда Рита представляла его гостям, как будто они виделись впервые. Накануне Визант предупредил Веру, чтобы она не выдавала своё знакомство с ним.