Вадим Новосадов - Маска Гермеса

- Вот даже как? - весело и лукаво произнесла Анна, пропуская, похоже, мимо ушей его инструкции, поскольку находилась в восторге перед самой заботой со стороны Александра.

ГЛАВА 40. ОПАСНОСТЬ РАЗОБЛАЧЕНИЯ.

Люди Ивлева, тем временем, уже второй день наблюдали движение в небольшом доме, скрытом среди заросшего лесом склона. Окна были зашторены даже днём, но благодаря электронно-проникающей аппаратуре, они уловили мужской и женские голоса на русском языке, заметили, как один раз выезжала машина со двора, за рулём которой сидел молодой человек, похожий на Византа.

Напав на след давнишнего врага, они очутились в ловушке самообольщения, им и в голову не могло сейчас прийти, что мужчина и женщина в доме, подставные лица, для посторонних ушей включавшие запись с имитацией разговора, сконструированного по самой современной компьютерной технологии из оригинальной речи.

Наблюдатели сразу же передали электронное сообщение в штаб квартиру Ивлева в Париже, а тот, в свою очередь, переадресовал связному Спирина, который использовал более сложную систему передачи информации, чем прямая электронная почта или телефонные звонки.

Спирин, находясь в цейтноте, из-за явного недоверия начальства и слежки со стороны управления собственной безопасности, не мог терять ни минуты, когда наступил момент, которого он давно ждал и который будто был подарен самим провидением.

Для того чтобы запустить механизм плана, достаточно было подбросить сведения террористам. Сложность состояла лишь в соблюдении крайней секретности и в передаче информации именно тому, кто способен бы был выполнить эту дьявольскую миссию.

Но тайна уже была отчасти нарушена, из-за того, что подопечные Ивлева были задействованы в операции, хотя и не знали, чью волю выполняет их главарь. Спирин пребывал в уверенности, что выдай Ивлев его, вряд ли это бы стало достоянием гласности, по той причине, что ФСБ не допустит такого скандала. Слишком он уж крупная фигура, чтобы высшее руководство признало предательство в его ближайшем окружении. А Ивлев закончил бы свою жизнь от несчастного случая, самоубийства, или какой-нибудь внезапной болезни. Вряд ли бы дело вообще дошло до того, чтобы его показаниям дали ход.

Таким образом, Спирина не очень беспокоило возможное раскрытие заговора из-за Ивлева. Его сведения, переданные в западную прессу, может быть, и вызвали очередной ажиотаж, но утонули бы в домыслах любителей теории заговора. Зато российское государство во спасение своей репутации покрывало бы своих чиновников.

Сведения, способные изменить историю, и обжигавшие Спирина как горящий от бомбы шнур в руках, должны были бы попасть тем, кто не допустил бы промаха и не обнаружил бы связи с ним. Выбор был только один – дать сигнал самой влиятельной террористической организации, имевшей разветвлённую сеть агентов по всему миру, то есть “Аль Кайде ”.

Его иногда пробивало холодным потом перед подобным шагом, он понимал, что переступает порог исчадия ада, за которым уже не будет возврата. И всё же, людям свойственно испытывать то, что уже было испытано ни один раз в истории. Для него ещё и настал тот момент, когда он по настоящему задумался о вознаграждении.

Он начинал служить по призванию, затем вошёл во вкус власти, затем, его увлекала сама игра, ну а теперь, Николая Спирина более всего притягивала идея комфорта, абсолютной независимости, что могло дать только настоящее богатство. Поэтому сведения, имевшие силу ядерного заряда, но терявшие её в геометрической прогрессии с каждой минутой, он должен был продать за те деньги, на которые мог бы скрыться в любой точке земного шара.

Спирин мог выйти на организацию с помощью того же Ивлева, имея целый список учреждений, которыми прикрывалась эта террористическая сеть. На пике своей карьеры генерал ФСБ являлся настолько осведомлённым человеком, что способен был достать из своих архивов любые сведения, необходимые для текущей ситуации.

Несомненно, этот кладезь он перевезёт с собой, сможет продавать его по частям, чтобы ощущать свою причастность к действительности. Весь мир опутан липкой сетью, и чтобы влиять на него не обязательно иметь много власти, достаточно дёрнуть за определённые нити.

К вечеру он покинул квартиру, пользуясь метро, где легче было скрыться от наблюдения. Сам, будучи превосходным шпионом, он имел представление о последних разработках электронной разведки, всегда держал в квартире самые чувствительные сенсоры, но до сих пор никаких подслушивающих устройств так и не обнаружил. Возможно, они предпочитали традиционные, но надёжные методы слежки, с использованием большого количества филёров, сменявших друг друга, так, чтобы не попасться два раза на глаза.

Хотя не исключено, что он и понятия не имел о последних разработках по скрытому наблюдению, создаваемых в недрах самых засекреченных лабораторий и имевших ограниченное применение.

Он рисковал как никогда, но отступать было поздно, и не сегодня, а уже давно. Его разум, может, и осознавал чудовищность и бессмысленность поступка, но сладострастие инстинкта, или некой магической злой воли, он преодолеть был не в силах.

Впрочем, если операция провалится, и он ощутит себя в ловушке, главное, чего он должен избежать, чтобы дверца захлопнулась до того, как он не пустит себе пулю или не схватит её от противника. Презрение и злорадство со стороны победившего врага, было для него страшнее смерти. Спирин мог утешиться, что оставит загадочный след в истории, пусть и в качестве заговорщика или государственного изменника.

Он отправился на встречу с «Вальтером »последней марки, одев рубаху с вшитой в воротник капсулой цианида, зная ловкость своих потенциальных преследователей, способных подобраться незаметно, даже когда ты начеку постоянно, но можешь на секунду расслабиться, что вполне хватит для их кошачьего броска. Тут и оружие не успеешь выхватить. Яд был более надёжным средством.

Накинув лёгкое короткое пальто поверх рубашки, горло прикрыв светлым кашне, одев на голову фетровую шляпу, а лицо защитив тёмными очками, он покинул охраняемый подъезд служебного дома, что фиксировалось обычной камерой внутреннего наблюдения и должно было передаться уже скрытой группе наружного слежения.

Одеяние Спирина легко выдавало его в толпе, из-за чего ему труднее было бы заметить несуетливых агентов, зато, с другой стороны, он усыпил бы их бдительность своим демонстративным равнодушием к шпиономании. Правда, одно действие должно было их насторожить, а именно то, что он пользовался телефоном автоматом, а не обычным мобильным телефоном. Явно для того, чтобы не отследили звонок.