Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Сергей промолчал, отошёл, держа руку на оружии. Я вернулся к Арнису.

— Иди отдохни, — сказал я ему. Литовец молча набычился и остался на месте. К нам подбежал Щусь — взволнованный, но докладывавший весьма чётко:

— Это, сюда через лес, Санёк сказал, идут люди. Не негры, много, и наши с ними, Санек сказал, что Сморч — точно.

— Они что, взяли наших в плен? — насторожился я, уже не ожидая от жизни ничего хорошего. Щусь растерянно задумался, потом решительно замотал головой:

— Нет, они просто вместе идут.

— Чёрт… — почти простонал я. — Сергей! Посмотри тут! Щусь, пошли глянем.

Он зарысил впереди меня.

Санек стоял, героически скрестив руки на груди, около опушки. Отсюда отлично было видно, как через пустошь метрах в ста от нас идут люди — много, десятка полтора, все с оружием, Щусь рассказал точно. Я узнал и Вадима, и Сморча, и Севера — и тоже точно, они шагали вместе со всеми, держа оружие наготове, и Вадим нам активно замахал.

— Так, — вбил я гвоздь, ощущая резкую радость. — Кажется, к нам идут союзники.

Вообще говоря, я — мы — не вправе были ожидать от пришельцев какой-либо помощи — с какой стати им было влезать в совершенно постороннюю распрю? Что с того, что они русские — после конфликта с прибалтами моя вера в соотечественников сильно пошатнулась… Но совершенно неожиданно выяснилось — стоило мне назвать имя Марюса! — что его хорошо знают и новоприбывшие. Более того — у ребят Лёшки Званцева оказались какие-то счёты с прибалтами, историю которых они отказались освещать подробно. Но счёты были, судя по всему, глубокие и серьёзные. Кто-то даже радостно пробормотал: «Вот они где обосновались…» А скуластый Лёшка объяснил мне:

— Эти прибалты — сволочи.

Арнис, кажется, не услышал. Но я спокойно предупредил, глядя прямо в глаза помора:

— Вон тот мой парень — литовец.

— Я сказал — эти прибалты, — тоже не отвёл взгляда Лешка.

Раненый топором мальчишка снова закричал — жалобно, сорвано, уже совсем не по-человечески. Лешка подошёл к кустам, примерился взглядом и вдруг выпустил стрелу — по дуге вверх.

Я видел, как она, набрав скорость в падении, вошла точно между лопаток раненого. Почти до оперения. Руки и ноги мальчишки дёрнулись, и крик оборвался. Лешка хладнокровно достал ещё одну стрелу и выпустил её в частокол — она свистнула между заточенных верхушек двух брёвен. В ответ выстрелили из арбалета. Лешка засмеялся:

— Ну, они наши, — сказал он мне. — Ты давай со своими оставайся тут, а мы пойдём на другую сторону, зажмём кольцо и… — он сделал жест, словно отрывал кому-то голову.

Меня даже немного покоробил этот жест и беспечный тон. Я уже попривык к мысли об убийстве негров, я охотно прикончил бы этого ненормального Марюса… но там же были ещё мальчишки и девчонки, совершенно обычные, живые…

Этот Лешка смотрел понимающе. И я, разозлившись сам на себя, деловито спросил:

— Мы что, их будем измором брать? У них, наверное, запасы…

— Не измором, — возразил Лешка. — Стемнеет — подожжём частокол.

— Ха, — вырвалось у меня. — Спичками? У меня ещё зажигалка есть…

— Работает? — слегка завистливо поинтересовался Лешка. — Нет. У нас есть смола в глиняных горшочках. Как гранаты зажигательные…

…До темноты мы шлялись под стенами. Никто не стрелял, хотя временами за частоколом виднелось движение. Я согнал всех наших раненых — Кольку, Арниса, даже Саню с Олегом Крыгиным — подальше и отдал под свирепый контроль девчонок, которые, дай им волю, и абсолютно здоровых уложили бы на долгий отдых. Кое-кто отправился на охоту, и ещё до темноты горел костёр, а на нём (точнее — под ним, в земляной печке) пеклось мясо. Наши успокоились, стянулись к огню. А я продолжал стоять за кустами, рассматривая частокол.

Меня так увлекло это занятие, что я не заметил, как подошла Танюшка. Обратил внимание только когда оказалось, что она стоит рядом.

— Я не спросил, — вырвалось у меня. Танюшка кивнула. — Тебя не тронули?

— Я даже не успела толком испугаться, — призналась она. Потом добавила: — Я испугалась, когда увидела, что ты пришёл. Один, без оружия…

— Они так сказали, — пояснил я. — Я даже не думал, что буду делать. Просто пришёл, а потом всё само получилось.

— А если бы наши не успели? — Танюшка вздохнула, поправляя перевязь корды за плечами.

— Но ведь успели же…

— Но если бы? — настаивала Танюшка.

— Я бы погиб раньше, чем убили тебя, — я сказал это и, смутившись, уставился на носки своих туфель. Попросил жалобно: — Тань, хватит, ну чего ты какую-то ерунду спрашиваешь…

— Не ерунда это, Олег, — слегка поучительно заметила Танюшка. И замолчала, рассматривая верхушки деревьев.

У меня не нашлось, что сказать. А Танюшка присела на полуповаленный ствол и похлопала возле себя. Я сел тоже, вытянув ноги и положив палаш поперёк колен. Так мы и сидели, молчали и любовались тем, как солнце садится за прибалтийский форт. Дымок в вечернем свете стал лиловато-розовым, очень отчётливо разносились звуки.

— Дождь будет, — сказал подошедший Вадим. Он держал меч на предплечье, без ножен.

— Ты тоже против? — поднял я голову. — В смысле — против штурма?

— Ничего я не против, — флегматично ответил он. — Можем и возьмём.

— Раньше за тобой такой агрессивности не наблюдалось, — заметила Танюшка.

— Ладно, стоп, — попросил я и, встав, оперся ладонью о дерево, возле которого стоял Вадим. Понизил голос: — Раз уж ты с этим Лешкой первым повстречался, то постарайся ещё одну вещь сделать, — Вадим изобразил полное внимание. — Постарайся узнать, что у него и его ребят такого против Марюса.

— Узнать? — уточнил Вадим. Хмыкнул и кивнул: — Ладно, попробую и доложу. Сейчас и начну.

Он ушёл, а мы вновь остались одни. Я больше не садился. Танюшка, глядя в сторону частокола, вздохнула:

— А мы сильно изменились. Сильно-сильно… даже страшно немного.

— Не немного, а очень, — вырвалось у меня, и я на секунду почти решил, что уведу ребят из-под этих стен.

Но только на секунду. Потому что тут было нельзя прощать нанесённых обид. Никому и никогда — а они обидели Танюшку. Даже не меня…

…Вадим с Лешкой подошли через двадцать минут. Вадим остановился подальше, делая вид, что он тут посторонний. А наш неожиданный союзник подошёл вплотную.

— У нас всё готово, — сказал он. И вдруг добавил: — Было время — и не очень давно — когда мы с этим Марюсом пересеклись на берегах Балтики. Прибалты напали на наших девчонок в лесу. Одну убил. А другую сперва изнасиловали. Убили потом. И не сразу… Потом я потерял двух ребят, когда пытался отомстить. Но этот Марюс всё равно вывернулся… Я и не знал, — лицо Лешки ожесточилось, — что мы стоим лагерем буквально рядом с ним!