Карл Май - Невольничий караван

Стрелок должен целить в один из открытых глаз и успеть выстрелить ровно за секунду до прыжка. Лев с пробитым через глаз черепом по инерции все же взлетает в воздух, и в этот момент второй выстрел стрелка поражает его в сердце. Сразу же охотник должен быстро отскочить далеко в сторону, чтобы не быть схваченным и покалеченным лапами умирающего зверя.

Действуя полностью наперекор этой теории, лев, находившийся перед Шварцем и его товарищами, держал глаза открытыми и таким долгим взглядом всматривался в охотников, как будто никак не мог уразуметь, что за странные существа перед ним.

Шварц решил этим воспользоваться, он направил дуло своего ружья в голову хищника, собираясь выстрелить ему в глаз. Но тут зверь зажмурился и свирепо зарычал, как будто желая показать, что видит противника насквозь.

Прошло долгое время, прежде чем он вновь открыл веки, но только чуть-чуть. Сквозь них сверкал огонь, напоминавший светло-зеленый бумажный фонарь на рождественской елке.

Теперь лев был довольно отчетливо виден при свете звезд. Он лежал на земле, склонив голову на передние лапы и вытянув хвост. Шварц понимал, что он должен подождать стрелять до тех пор, пока хищник не раскроет глаза еще шире и не поднимет брюхо, чтобы приготовиться к прыжку. Но этого мнения не разделял Отец Одиннадцати Волосинок, который возбужденно зашептал ему в ухо:

— Пора. Стреляй же!

— Нет, надо еще немного подождать.

— Тогда стреляю я, иначе будет поздно!

— Ради Бога. Ничего не делай, потому что…

Но договорить он не успел, так как словак уже направил дуло своего «слоноубийцы» в голову льва. Надо заметить, что его адская машина была, мягко говоря, не очень исправна. Должно быть, и сам владелец не смог бы сразу вспомнить, когда ему в последний раз довелось ею пользоваться и делать чистку. Поэтому затвор ружья поддавался очень туго, и Отец Листьев изо всех сил надавил на курок, не обращая никакого внимания на то, что дуло при этом съехало в сторону. Когда раздался выстрел, малыш получил такой удар прикладом по голове, что выронил ружье и закричал на своем родном языке: «Какая наглость! Иди к черту!»

Держась одной рукой за ушибленное место, он другой схватил с земли ружье и отбросил его далеко от себя. Боль была столь сильной, что бедняга думал только о вероломном поведении своего боевого друга и напрочь забыл про льва.

Что касается последнего, то он тем временем вскочил, широко раскрыл глаза и с пронзительным ревом бросился вперед. К счастью, Шварц не потерял присутствия духа. Он выстрелил льву в левый глаз и одновременно закричал венгру: «В сторону! Быстро, быстро!»

Отец Листьев последовал этому приказу и мгновенно бросился к скалам. Попала ли пуля в глаз, Шварц видеть не мог, так как, когда прозвучал выстрел, лев был уже в воздухе. Немец хладнокровно прицелился в область сердца. Снова выстрелил и с такой силой метнулся влево, что застрял в оказавшемся у него на пути большом кусте.

Чудовищная, невероятная сила прыжка отнесла льва с того места, где он лежал, прямо туда, где только что находились оба стрелка. Если бы они замешкались хотя бы на секунду, все для них было бы кончено. Теперь в этом месте остался только Абу Дих, маленький и неустрашимый Отец Смеха. Ему и в голову не пришло принять последнее распоряжение немца на свой счет и отправиться в безопасное место. Как только передние лапы зверя коснулись земли в двух шагах от него, он тут же вскочил, перехватил поудобнее копье, направил его острие в тело льва и в тот момент, когда оно воткнулось, отпустил его и проворно откатился налево, туда, где лежал Шварц. Впрочем, Шварц уже снова вскочил и выхватил висевший у него на ремне длинный нож, готовый, если понадобится, продолжить схватку с хищником один на один.

К счастью, последнее намерение оказалось излишним. Послышался громкий треск ломавшегося копья, лев упал на землю, потом снова поднялся. Сильный трепет прошел по его могучему телу, он пошатнулся, повернулся налево, где стояли Шварц и Абу Дих, хотел прыгнуть еще раз, но не смог двинуться с мета. Издав короткое, звучное и быстро замершее рычание, он рухнул на бок, затем перевернулся на спину, прижал к телу дрожащие лапы, вытянул их снова — и больше не шевелился.

Все это произошло в считанные секунды, но участникам событий казалось, что прошло не меньше часа, как всегда и бывает в минуты опасности, когда человек успевает принять десять решений за время, которое в обычной ситуации он посвятит обдумыванию одной-единственной проблемы.

Только трое смельчаков хотели подойти к льву и убедиться в том, что он мертв, как вдали снова послышался рев, еще более громкий, чем прежний. Словак и Абу Дих вскочили и прислушались. Этот рев не раздавался через равные промежутки времени, как голос первого льва, а звучал непрерывно; он был не таким мощным, в нем не слышались раскаты грома, но прорывавшаяся в нем ярость заставляла от страха замирать сердце. Это был злобный стон жаждущего крови зверя. По усиливающемуся реву было слышно, что второй лев приближается огромными скачками. Тут снова послышался голос шейха, который со своего места возле скалы не видел, чем кончилось нападение льва.

— Аллах-иль-Аллах, — причитал он. — Ассад-бей, пожиратель стад, убил всех троих и теперь собирается растерзать их трупы. Но он был не один, с ним оказалась рядом его жена, которая услышала выстрелы и сейчас спешит ему на помощь. Вдвоем они разорвут нас в клочья. Мы погибли, так спасем же по крайней мере наши души, для этого нам следует немедленно прочитать суру «Йа син», а затем еще суру «Верующие», двадцать третью в Коране.

— Да замолчи же ты наконец! — крикнул ему Шварц. — Мы целы и невредимы, и мы убили льва. А ты своими криками привлекаешь к себе внимание его султанши, так что тебя она, пожалуй, съест первого.

— Слава Богу! — воскликнул этот трус. — Я умолкаю. Но убейте ее, султаншу, пристрелите и ее, и пусть она вместе со своим любимым мужем отправляется в самую глубокую бездну ада.

За время этого разговора Шварц успел перезарядить свое ружье и был готов продолжать схватку.

— Там действительно львица, — сказал словак. — Я тоже должен зарядить ружье. Только где же у меня… — Он стал шарить по карманам в поисках патронов.

— Бессмысленно, — возразил немец. — Она будет здесь раньше, чем ты успеешь вставить в ружье патрон. Абу Дих сломал свое копье и теперь тоже безоружен, так что отправляйтесь отсюда оба! Быстро!

— Но моя пуля весит целые четверть фунта, а твоя…

— Исчезни! — закричал на него Шварц. — Иначе ты пропал!

Он снова улегся на землю в прежней позе и стал вглядываться вперед, не замечая, что его приказу последовал только Отец Смеха. Доблестный Стефан Пудель все же остался. Он спрятался за кустом в нескольких шагах от немца и, отыскав, наконец, свои патроны, начал перезаряжать ружье.