Патрик Вудроу - Меж двух огней

Кей Ти подалась наверх. Стрейкен поймал ее за ногу и стянул вниз. Они были под водой уже пятнадцать минут. Он показал на часы, потом поднял пять пальцев, затем три. Три минуты каждые пять метров: стандартная остановка, и важнейшая процедура после каждого погружения больше, чем на восемнадцать метров. Без этого тело не сможет освободиться от азота. Избыток азота в крови приводит к декомпрессионной болезни, ДКБ.

Кей Ти округлила глаза в знак того, что она не забыла. Затем взмахнула ластами и, съездив ему по уху, уплыла. Он послал несколько воздушных пузырей ей вслед и затем сел ждать. Это каменное поле не выделялось разнообразием населявших его живых существ, но Стрейкен знал, что если получше всмотреться, то и здесь можно найти что-нибудь стоящее для фотографирования.

Он поднял еще один камень, поменьше, и нашел молодую рыбу-камень, замаскированную под цвет морского дна. Она была примерно десять сантиметров в длину, но даже при таком размере — гораздо опаснее для жизни, чем вчерашняя белоперая акула. У рыбы-камень тринадцать дорсальных хребтов вдоль спины, и каждый снабжен ядовитой железой, которая при надавливании выпускает порцию яда. У Стрейкена не было ни малейшего желания на нее надавливать. Он настроил свой фотоаппарат и сделал три снимка. Свет был не очень хорош из-за все еще плавающей вокруг после падения камня твердой взвеси, так что его маленькая рыбка-камень не будет большим достижением. Жаль, потому что она оказалась очень послушной моделью: лежала абсолютно неподвижно и никак не реагировала на вспышку.

Между тем соблазн залезть в пещеру рос внутри него. Только взглянуть одним глазком. Любопытство не давало ему покоя. Беглый осмотр ничего не изменит. Он проехал полмира, чтобы совершить это погружение, и вот он здесь, занимается всякой ерундой, ползает туда-сюда вместо того, чтобы взять и войти.

Кей Ти, скорее всего, еще где-то поднимается. Запасной фонарь не появится еще несколько минут. Кроме того, Стрейкен измерил дыру, и она оказалась довольно широкой. Не было опасности, что баллоны застрянут, как застряли на рифе Ха-Ха. Только одним глазком. Кей Ти никогда не узнает.

Он подождал момента, когда, по его расчетам, она должна была выйти из воды, и завис прямо над дырой. Затем выдохнул и опустился между камней.

Он как будто попал в другой мир. Из дыры бил свет, и его было достаточно, чтобы определить, что он находится под сводом большой пещеры. Он расходился во все стороны, как купол собора. Лишенная солнечного света, вода здесь была на несколько градусов холоднее. По той же причине она была потрясающе чиста. Планктон и водоросли не могли расти без солнечного света. Стрейкену показалось, что он опустился в жидкий кристалл.

Ответственные дайверы придерживаются правила третей. Одна треть на дорогу туда, вторая на дорогу обратно, третья на непредвиденные случаи. У Стрейкена оставалось две трети воздуха, и он счел, что этого достаточно. Потребление воздуха определяется несколькими факторами. Техника и способности легких — это первые два. Страх, холод и глубина — остальные. Стрейкен не беспокоился о первых двух: проблему представляли только остальные. Он может очень быстро израсходовать весь воздух. Это означает, что взглянуть на пещеру надо будет именно одним глазком и быстро.

Он поплыл вниз, перебирая ластами, в нетерпении увидеть, как глубоко уходит вниз эта пещера. Сердце стучало в груди. Света его фонарика так и не было видно. Стрейкен подумал, что, может, он зарылся в песок на дне. Тут точно есть что-то интересное, он это знал и все. Стрейкен проверил глубиномер. Сорок метров. Сорок пять. Над ним выход светился как ореол. Он плыл вниз, следуя за солнечным лучом, который тоже впервые исследовал пещеру. Стрейкен спускался ниже и ниже, как будто входил в часовню.

По мере того, как Стрейкен опускался, солнечный свет становился слабее. Луч окончательно исчез на глубине пятидесяти метров. Не испугавшись, Стрейкен устремился во тьму. Он сдерживал страх, уверяя себя, что найдет дорогу обратно в любой момент. Как только захочет, он просто начнет подниматься, пока не найдет луч солнечного света. На этом чувстве он продержался ровно три метра. Потом испугался.

Пещера была не просто темной, она была сама чернота. Черная, как смола, покинутая людьми выработанная шахта. Стрейкен был в космосе. Он был невесом и так далеко от естественной среды обитания людей, насколько это только возможно. Стрейкен вытянул руки вперед для самозащиты. Он не знал, против чего. Он мог быть в нескольких дюймах от чего угодно. От острых зубцов скалы. От холодного течения. Может, он плывет сейчас вниз по расселине: тупик, такой узкий, что скоро будет не развернуться, чтобы плыть назад.

Стрейкен не видел ничего; ни собственной вытянутой руки, ни циферблатов на своих приборах. Он измерял глубину в уме. Один взмах ластами — метр. Пятьдесят три, пятьдесят четыре. Ничего. Сплошная чернота вокруг. Он решил, что опустится до шестидесяти.

Все, что сейчас он знал, это то, что он открыл впадину, соперничающую с Марианской. Расположенные на юго-западе Гуама, Марианские острова были совсем недалеко отсюда. Предполагалось, что их глубина — примерно одиннадцать тысяч метров. Стрейкен сейчас был на пятидесяти семи. Ему еще долго двигаться, прежде чем он побьет какие-нибудь рекорды. Все так же в черноте, все так же на ощупь. Все тот же звук дыхания, напоминающий порывы ветра в ночи. И страх — его единственная связь с реальностью.

Тьма была полной. Он слишком сильно рисковал. Пятьдесят восемь. Они смогут вернуться со специальным оборудованием. Пятьдесят девять. Фонарики, флаеры. Шестьдесят метров. И с подходящим гидрокостюмом, который будет удерживать тепло. Шестьдесят один. Его начало трясти от холода. Пора возвращаться. Шестьдесят два. Погружение отчасти удалось. Он нашел подводную пещеру, которая заслуживала дальнейшего исследования. Шестьдесят три. Ничего позорного не будет, если он сейчас развернется. Шестьдесят четыре. Так, все.

И вдруг, как только Стрейкен вычислил, что находится на глубине шестидесяти пяти метров, его рука наткнулась на что-то твердое. Он плыл не быстро, но удар стал полнейшей неожиданностью, и Стрейкен отпрянул в ужасе. Он крепче сомкнул губы вокруг регулятора. Его дыхание оглушительно громко отзывалось в ушах.

Когда человек идет ночью в туалет, то ради предосторожности вытягивает руки перед собой. Если он налетает на что-то, он знает, на что. Он шепотом ругается, но его адреналин при этом не подскакивает до тошноты. Он не вдыхает воздух, как будто это его последние вдохи. Он не размахивает руками, чтобы выпрямиться. Стрейкен все это проделал, что стоило ему ценного воздуха.