Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и доспехи нацистов

– Что?! – вырвалось у меня. Наверное, излишне громко, но я не был готов к подобным сюрпризам. – Что за ин… Откуда?!

– Это же «Светлое братство», верно? – с неподдельным восторгом, в который его привело мое замешательство, выдал Анатолий Георгиевич. – Им сейчас занимается шестой отдел РУОП. Эти, из братства, очень крутые ребятишки. «Светлое братство» находится в тесном контакте со структурой Алексея Леминга. Она зарегистрирована в Санкт-Петербурге весной девяносто седьмого как общество с многообещающим названием «Справедливость». Вполне в духе Леминга. Улавливаете, какие верхи?

Он так тараторил, словно боялся, что связь прервется и самое главное останется недоговорено.

– Откуда вы это узнали? – холодно спросил я. Заигравшийся в разведчиков тесть становился опасен.

– Сообщили, – кокетливо ответил он.

– Кто сообщил? – уже иным тоном, сухим и деловым, осведомился я.

– Ну-у, после известного вам инцидента я принял некоторые меры предосторожности, – посерьезнел тесть. – Врага следует знать, чтобы победить, верно? Я рассказал об этом своему знакомому, который работает в милиции, в главке. Он заинтересовался.

– Зачем вы это сделали? – простонал я.

– Считаю, что врага надо знать в лицо.

Весть о взаимодействии «Светлого братства» со структурой брата известного политического деятеля явилось для меня откровением. И откровением неприятным. Кто же знал, что меченосцы так круто стоят! Объединенные в тайный орден носители генофонда северной протонации казались чем-то мифическим, но общество коммунистического толка, ставящее целью восстановление справедливости, как это у красных водится, во благо народа, имело под собой твердую почву. Сам я волен был нафантазировать что угодно, но когда личные домыслы получают подтверждение из уст независимого источника, становится страшновато.

– …Так что лечь на дно, затаиться – самое умное, что вы могли сделать.

– Марина в безопасности, – интуитивно уловив продолжение, ответил я. Тесть, оказывается, что-то говорил, только я прослушал.

– Я не знаю, что вас связывает со «Светлым братством», только это очень сильная система, – произнес Анатолий Георгиевич. – Воевать с ними, как вы делаете, не надо. Они вам не по зубам, а мне не хочется, чтобы дочь овдовела. Считаю, вам следует пообщаться с моим знакомым. Милиция – это силовая организация, действующая на законных основаниях. Вы можете любить ее или не любить, но с ней надо сотрудничать.

– Обязательно подумаю, – дипломатично бортанул я вопрос о сотрудничестве с мусарней. – Кстати, каким боком там шестой отдел замешан? Он, если не ошибаюсь, занимается рэкетом.

– Это та еще история, – тесть был заметно доволен тем, что получил возможность поделиться строго конфиденциальными сведениями. Таким образом причастность к владеющему ими кругу лиц, ранее недоступному, придавала доктору наук значимости. – РУОП занялся «Светлым братством» после того, как председатель Комитета по приватизации Ленинградской области получил в феврале девяносто седьмого года послание следующего содержания: «Уважаемый Игорь Анатольевич Расе, мы Вам настоятельно рекомендуем отвлечь Ваш влиятельный взор от Подпорожского района, иначе воздействие может быть вполне радикальным». Но не само послание, а бумага, на которой оно было выполнено, привела господина Расса в сильнейшее расстройство. Как в прямом, так и в переносном смысле. Он занедужил в своем кабинете, прямо за столом, на котором обнаружил письмо. От переживания у него временно отнялась левая нога. Надо ли говорить, как он огорчился! Дело в том, что это бумага, на которой печатаются акцизные марки: тонкая, но непрозрачная, снабженная защитной металлической нитью, бумага особой фактуры, не дающая продавление оттисков при писании на ней. Такая бумага производится в Германии, в Россию поступает в виде рулонов, и расход ее ведется под строгим контролем. Тонкий намек с использованием недоступной спецбумаги достиг желаемого результата. Продемонстрировав в мелочах свои большие возможности, «Светлое братство» заставило считаться с собой. К изложенным в форме ультиматума рекомендациям влиятельной организации приходилось прислушиваться, тем более что речь шла об очень серьезных вещих.

– О каких же? – спросил я, поскольку тесть многозначительно замолчал.

– О разработке азано-кремниевой радивоцелпи. Теперь настала пора ненадолго примолкнуть мне.

Хорошо, что я не видел лица собеседника – разбил бы его вдребезги! Наш телефонный разговор явно затягивался. Мама не беспокоила, ждала, и я знал, что она с интересом прислушивается. Поэтому я счел нужным поторопиться и, проглотив незнакомое слово не жуя, спросил о главном:

– Почему РУОП взялся за именно «Светлое братство», послание было подписано?

– Не совсем, – с хитрецой ответил Анатолий Георгиевич. – Эти ребята отличаются своеобразием. На бумажке стояла печать. Герб. Круг в виде Уробороса. Знаете, Илья, такой древнеперсидский символ в виде змеи, пожирающей собственный хвост?

– Да, я в курсе, – согласился я, умозрительно начиная представлять эмблему.

– От головы змеи, которая находится наверху, поднимается вертикальный обоюдоострый меч: широкий, с тремя кровостоками на лезвии, на нем распят Христос. Рукоять венчает круглый набалдашник со свастикой.

Я содрогнулся. Таким мечом меня самого недавно едва не зарезали.

– Внутри круга, за мечом, – знак в виде шести стреловидных листьев, напоминающий тот, которым Царь Соломон опечатывал свои легендарные шахты, – чувствовалось, что Анатолий Георгиевич описывает по памяти виденный им предмет. – Между нижними и средними листьями по обеим сторонам меча находятся два раскрытых глаза, а под верхними листьями имеется надпись «Светлое братство», выполненная по-русски готическими буквами с наклоном влево.

Каждое слово тестя подтверждало мою гипотезу, тем самым придавливая меня к земле.

– Сама печать черная, слегка смазанная, – увлеченно продолжал перечислять запомнившиеся признаки Анатолий Георгиевич, память у него была тренированная, математическая. Рассказ впечатлял, несмотря на полное незнание терминологии. Просто Маринкин отец никогда не изучал геральдику. – Экспертиза, сделанная по оттиску, показала, что печать, которой он выполнен, изготовлена из меди около ста лет назад.

– Старое наследие, – сказал я.

– Наследие царского режима, – хихикнул Анатолий Георгиевич.

– Да нет, царский режим тут ни при чем, – медленно произнес я. Голова работала в бешеном темпе. – Мне кажется, истоки следует искать в русских ариософских обществах конца девятнадцатого века.

– Откуда в то время взяться свастике? – удивился тесть. – Фашизм образовался много позже.