Луи Буссенар - Приключения парижанина в Океании

Итак, церемония погребения, невольным свидетелем которой оказался Фрике, закончилась. Австралийцы, еще в большей мере кочевники, чем бедуины Сахары и киргизы азиатских степей, снялись с лагеря и собрались в путь. Сборы были недолгими. Мужчины взяли свои самодельные копья и бумеранги, а женщины, сгибаясь под тяжестью мешков с провизией и обливаясь потом, последовали за ними. Хижины были брошены случайным гостям.

Фрике недоумевал: почему вдруг туземцы с такой быстротой свернули лагерь? Но когда он спросил об этом у Ивона, тот пожал плечами и воздел руки к небу, что, видимо, означало: «Откуда мне знать…»

— Нет, — сказал парижанин. — Я так не могу. Мои дела не позволяют мне далеко отлучаться. Я остаюсь. А ты как хочешь. Смотри! — воскликнул вдруг молодой человек, подобрав возле свежевырытой могилы желтый, словно закопченный камешек. — А какой тяжелый! Будто свинец! Может быть, это…

— Золото, — подхватил Кайпун.

— Золото… Это… настоящее золото!

— Золото…

— Знаешь, друг мой, здесь самое меньшее на тысячу франков. Тебе на это наплевать, а мне нет. Сейчас, разумеется, от него столько же проку, сколько, скажем, от партитуры оперы-буфф [266] Опера-буфф — то же, что и комическая опера. . Но кто знает, что случится потом? Положу-ка я его в карман. Может, удастся побывать в каком-нибудь цивилизованном заведении, тогда пропустим стаканчик-другой. Похоже, я становлюсь капиталистом. Начало положено. Найти бы килограммов двадцать, и не о чем тогда беспокоиться. Ведь в этой стране главное — деньги. Господину Андре и остальным моим друзьям понадобится много денег.

Негры уже исчезли из виду, нисколько не беспокоясь о Фрике и Кайпуне.

— Пошли, — решительно сказал Ивон.

— Куда?

— Туда… озеро.

— К озеру, охотно. Мы там сможем найти…

— Золото.

— Золото?

— Да… много… очень много…

И жестом, куда более красноречивым, чем слова, Ивон показал, сколько они могут найти драгоценного металла.

— Что-то я не совсем понимаю. Ты хочешь сказать, что знаешь богатую россыпь?

— Нет… не россыпь. Золото… Настоящее золото. Целая пещера.

— Ах, черт! Это совсем другое дело. Ты делаешь большие успехи во французском. Я тобой горжусь. Значит, ты видел куски золота, самородки?

— Да… да… самородки… куски.

— В пещере? И ты знаешь, где она?

— Да… да… — сияя, ответил Ивон. — Для тебя… Все для тебя… Ты хороший.

— Все для меня… Ты хочешь сказать, для нас? Но сначала надо туда попасть. Мы по-братски поделимся, не будем жадничать. Гром и молния! Может быть, это и есть сокровища Бускарена? Вот была бы удача! Убить сразу двух зайцев, переломать кости этому подлецу, нет, лучше схватить его, перевязать, как колбасу, и пусть скажет, где спрятал нашу дорогую крошку, а если заартачится… Если не захочет, клянусь, я буду его поджаривать, пока не заговорит… Вот так! Договорились, Ивон. Пошли, дружище. Только будь начеку. Риск очень большой. Главное — не промахнуться и, если что, тихонько смыться.

Путь был долгим и трудным. Фрике догнал наконец негров. Они шли так быстро, что даже парижанин со своей неуемной энергией был в полном изнеможении, когда Ивон переливчатым свистом скомандовал привал.

Маленький отряд остановился на поляне шириной около двадцати метров, расположенной на склоне горы высотой в пятьсот — шестьсот метров, с тощей растительностью. Эта площадка вдавалась гранитным мысом в озеро, до самой его середины, формой напоминая гигантскую рыбью кость, и, окруженная с трех сторон обрывами, она была доступна лишь с одной стороны, где вилась крутая тропинка, по которой Фрике и его товарищи и взобрались наверх. Беспрерывно поливаемая тропическими дождями, исхлестанная ветром с океана, эта поляна была образована из потоков базальтовых лав с блестящими вкраплениями слюды. Она находилась на открытом месте, на головокружительной высоте, и Фрике сквозь карликовые мимозы и большелистные растения мог созерцать редкой красоты пейзаж.

Негры, против обыкновения, не расположились лагерем, не стали разводить огонь, а хранили боязливое молчание, в то время как женщины сидели сгорбившись на своих мешках, обхватив голову руками, спиной к бескрайнему сверкающему озеру.

Вдруг со стороны озера донеслись раскаты хриплых человеческих голосов, перекрывшие журчанье ручья, невидимого, но ясно различимого по шуму создаваемого им небольшого водопада. Аборигены в приступе безотчетного ужаса бросились ничком на землю, истошно вопя:

— Wiami! Wiami! (Ад!)

— Возможно, это и ад, — сказал Фрике, оторвав взгляд от великолепного пейзажа. — Но почему-то мне знакомы голоса населяющих его дьяволов… Ну и денек! Сколько приключений. Если эти мошенники здесь, значит, и главный негодяй недалеко. Фрике, мальчик мой, будь осторожен. Иначе ты пропал…

Тилигал и Моо-Тоо-Ону. — Австралийские легенды. — Что стало с волосом из бороды, брошенным Байамаи в песок. — Несчастия луны. — Дьяволы говорят по-английски и по-португальски. — Что увидел Фрике, заглянув в пропасть. — Золотая глыба. — Жадность двух мошенников. — Вторичное появление мастера Холлидея и сеньора Бартоломеу ду Монти. — Выкупленный бандит. — Дела мастера Холлидея. — Сеньор Бартоломеу со своей глыбой золота становится падающей звездой. — Таинственное судно. — Выстрел из карабина в море.

Крики перепуганных насмерть туземцев ничуть не смутили Фрике. По природе своей и образованию чуждый всего сверхъестественного, наш друг сразу понял, что вопли ужаса, мольбы о помощи, угрозы и проклятия исходят от людей, сцепившихся на дне пропасти в смертельной схватке.

У одного из них, к удивлению Фрике, слышался португальский акцент, в другом, по сиплому, пропитому голосу и резким интонациям, сразу можно было признать янки.

Фрике подполз к краю пропасти, заглянул вниз, и глазам его предстало ужасное зрелище.

Туземцы между тем продолжали вопить, опасаясь, как бы злой дух не сбросил их нового друга со скалы в озеро.

Несчастные дикари больше верили в духа зла Тилигала, чем в духа добра Моо-Тоо-Ону.

И в этом не было ничего удивительного. Туземцы жили в ужасных условиях. Нищета и постоянные преследования англичан довели их до отчаяния, сделали суеверными до предела. И об этом, пусть читатель меня простит, я хочу сказать несколько слов.

Наша цель — поведать не только о приключениях парижского гамена, но и дать сведения, пусть самые элементарные, о тех странах, в которых ему довелось побывать.

Не стану распространяться о более чем странных обрядах, празднованиях «таинств», которыми изобилует «теология» туземцев. Силу их воображения не в состоянии описать никакое перо. Простим же этим несчастным их невежество. Поистине они достойны сострадания.