Петр Лебеденко - Шхуна «Мальва»

И он вытаскивал из кармана маленькую фляжку, взбалтывал ее над ухом у Шорохова.

— Партизаны дали. Неси, говорят, шкиперу, от этой жидкости пуля, даже если она в пятке застряла, через нос вылезает... По одной, Андрей Ильич, а? Чтоб на душе легче стало.

— По одной, говоришь? — весело спрашивал шкипер.

Несмотря на протесты Нины, Иван наливал маленький стаканчик и протягивал его Шорохову. Потом выпивал сам, нюхал хлеб и говорил:

— Господи благослови, того и вам желаем...

Как-то к шхуне подошел худой, болезненного вида человек. Он остановился у борта и с улыбкой посмотрел на Сашу, который в это время окатил палубу водой и взял в руки швабру. Саше показалось, что он уже видел когда-то эти немного грустные глаза. Но где видел — вспомнить не мог

А человек продолжал стоять и улыбаться. Потом он шагнул к Саше, спросил:

— Не узнаешь?

Теперь, когда Саша услышал его голос, он сразу вспомнил и баржу, и этого человека — избитого, израненного, еле живого...

— Артем Николаевич! — тихо проговорил Саша. — Артем Николаевич...

— Он самый. — Артем Николаевич привлек Сашу к себе, крепко обнял и долго не разжимал рук, потом наконец отстранил от себя и потребовал: — А сейчас веди меня к друзьям.

Юра узнал Артема Николаевича сразу. Он было рванулся к нему навстречу, но Нина придержала его, сказала:

— Лежи. Нельзя тебе вставать.

Артем Николаевич рассказал: после того, как они увезли его с баржи, ему долго пришлось лежать у близких людей, набираться сил. Потом его переправили к партизанам, и он теперь комиссар отряда, так как бывший комиссар отозван на Большую землю.

— Давно хотел прийти к вам повидаться, да все дела, — говорил Артем Николаевич, сидя на койке рядом с Юрой. — А о ваших подвигах слыхал. Молодцы ребята. Молодцы.

Артем Николаевич Краев знал, что происходит на «Мальве». Состояние здоровья Шорохова очень беспокоило его. Он видел: жизнь шкипера можно спасти только в том случае, если его удастся отправить в тыл, к хирургам. Но как это сделать? О том, чтобы пройти на шхуне Керченский пролив и высадить Шорохова где-нибудь на берегу Черного моря не могло быть и речи. Шхуну все равно обнаружили бы. Оставлять же шкипера здесь тоже было нельзя.

Краев было предложил вызвать с Большой земли легкий гидроплан, но командир отряда сказал: «Опасно. Немецкий аэродром недалеко, «мессера» могут перехватить.»

Однако, когда Шорохову стало совсем плохо, решили, что другого выхода нет. Дали радиограмму.

Летчик прилетел ночью, и через полчаса Шорохова на шлюпке повезли к покачивающемуся на легких волнах самолету.

Глыба сидел на веслах. Ни одного слова не произнес рыбак, пока Шорохов собирался в дорогу. Только ходил по палубе, осторожно ступая деревянной ногой по высохшим доскам, изредка останавливался у борта и задумчиво глядел на темные стены грота. А когда шлюпка подошла к самолету и Шорохов протянул Ивану руку, Глыба привстал, крепко сжал ее и долго смотрел в лицо шкиперу. Из-за темноты не было видно, как дрожали его губы.

— Вот, значит, уходишь, Андрей Ильич, — прошептал рыбак. — Доведется ли повстречаться? Куда мы теперь без тебя... С этими шпендриками... Эх, шкипер!..

Он шагнул в качнувшейся шлюпке к Андрею Ильичу и обнял его. И больше не проронил ни слова.

Мотор взревел, волна из-под редана ушла к берегу. Потом все стихло. Иван Глыба сидел на веслах, опустив голову. Шлюпка медленно плыла к гроту.

— Вот, забыл Андрей Ильич, а я не отдал, — проговорил Глыба, вытаскивая из кармана трубку. — Пусть поищет. Подумает, что потерял. А встретимся — отдам. Обрадуется шкипер...

— Что такое шхуна без шкипера? — угрюмо говорил Иван Глыба на другой день, сидя в кубрике, где лежал Юра Араки. — Шхуна без шкипера — это вроде как птица с подрезанными крыльями: и хочет взлететь, да не может. Вот что такое шхуна без шкипера, если вам это неизвестно...

Ивану, конечно, хотелось, чтобы шкипером назначили его. Еще когда он привел шхуну в бухту, Шорохов сказал: «Отвоевался я, наверно, Иван. Придется тебе брать шхуну под свою команду. Больше некому. Да лучше тебя и не найти шкипера...»

Глыба тогда ответил: «Что вы, Андрей Ильич, мы с вами еще поработаем, покормим фрицами нашу рыбку...» Но сам подумал: «Если уж случится такое, что Андрею Ильичу на берег придется сойти, пускай тогда назначают шкипером. В грязь лицом не ударю».

Но шкипер улетел, а никто пока ничего Ивану не предлагал. Он не был тщеславным человеком, однако гордость его страдала. «Неужто не доверяют?» — с горечью думал он.

— Да, шхуна без шкипера — это как человек без головы, — продолжал Иван. — И вы, шпендрики, теперь тут нужны, как бычку парикмахер. Да и я тоже. Забились мы сюда и даже не чихаем. Юрке простительно — человек раненый. А мы?

Неожиданно дверь в кубрик отворилась, и все увидели Краева. Артем Николаевич поздоровался, подошел к Глыбе, спросил:

— Ну, как настроение, шкипер?

Глыба с минуту растерянно смотрел на комиссара, потом сказал:

— Это я — шкипер?

— Ты, Глыба. Так решили...

— Ну, спасибо. Спасибо, товарищ комиссар. Не подведу. А настроение — оно что ж, у рыбаков да моряков всегда нормальное. На дно идут и то говорят: «Порядок!»

Краев сказал:

— Сегодня ночью вам предстоит работенка. Как себя чувствует Юра Араки?

— Отлично! — поспешил ответить Юра.

— Не совсем отлично, — уточнил Саша.

— Плохо! — сказала Нина.

Краев засмеялся. Он подошел к Юре и взял его за руку.

— Пульс неплохой, — проговорил он через некоторое время. — Но все же придется сойти на берег.

Юра хотел вскочить с койки, но вскрикнул от боли и опять опустился на подушку.

— Я пойду в море со всеми, — попросил он. — Ничего не случится. Я уже несколько раз вставал...

— Нет, — решил комиссар. — На этот раз ты не пойдешь. Я пришлю на шхуну двух человек на помощь. Пойдем-ка, Глыба, потолкуем...

Они перешли в каюту и сели за стол. Краев долго молчал, усталыми глазами глядя на рыбака.

— Иван, — наконец проговорил он, — задание очень важное. Ты знаешь, немцы отрезали нас от города, по земле туда пробраться почти невозможно. А пробраться надо. Понимаешь?

Глыба кивнул:

— Понимаю.

— Из города мы получили радиограмму, — продолжал Артем Николаевич. — Товарищи просят пару ящиков взрывчатки. Надо взорвать депо и поворотный круг. Вот мы и решили...

Глыба ответил не сразу. Еще вчера он, наверно, сказал бы: «А чего тут думать?! Не первый раз Ивану Глыбе в море идти, не первый раз с немцами встречаться. Давай, комиссар, присылай взрывчатку, отчаливать будем!» А сегодня он — шкипер. Он за все в ответе: за людей, за шхуну, за выполнение важного задания. И, конечно, на «ура» Ивану нельзя. Надо думать...

Глыба встал, прошелся, стуча деревянной ногой, по каюте, остановился у иллюминатора. Задумался. Комиссар не мешал. Сидел, ждал.