Виктор Точинов - Остров без сокровищ

Катить ядро по палубе имеет смысл только в одном случае – калибр пушки значительно больше заявленных девяти фунтов. Например, ядро весит 32 фунта – основной калибр английского военного флота. Пушечка, соответственно, тоже не слабая – длина три с лишним метра, вес почти три тонны. Приватиры и купцы такими монстрами не вооружались, но вдруг Трелони перестраховался?

Пушки на борту «Испаньолы» размножаются делением, как амебы. Их уже три: вертлюжная, девятифунтовка и 32-фунтовый монстр.

И этого-то монстра Хендс наводит на ялик! Конечно же именно его наводит, глупо катить ядро от громадной пушки, если собрался палить из небольшой. Стрелять, немедленно стрелять надо сквайру Трелони перед лицом такой страшной угрозы!

А пока он не выстрелил, мы быстренько поинтересуемся – а как именно Хендс наводил свое чудище? Даже уточним вопрос: как он наводил пушку в горизонтальной плоскости?

Угол возвышения ствола на флотских пушках регулировался при помощи деревянных клиньев, тем самым корректировалась дальность стрельбы. Способ медленный, для стрельбы по движущемуся ялику не пригодный.

Но в горизонтальной плоскости прицел вообще никак не скорректировать! В горизонтальной плоскости орудие нацеливал не канонир, а капитан, маневрируя кораблем! Корабли вставали практически борт о борт и в упор колошматили друг друга из пушек. С расстояния в половину пистолетного выстрела. Никакая горизонтальная наводка в таком бою от канониров не требовалась!

Ладно бы ялик двигался по прямой линии, совпадающей с осью орудия. Тогда можно надеяться на попадание. Но ялик маневрирует, капитан отдает приказы, Ливси ворочает рулем… Будь Хендс бывшим канониром хоть Флинта, хоть Нельсона, хоть самого дьявола, – никак не смог бы прицелиться в такой ситуации. Хоть из 9-фунтовой, хоть из 32-фунтовой, – не смог бы. Лишь из слабенькой вертлюжной, стреляющей не ядрами, а картечью.

Но Хендс – лишь в повествовании Ливси – целится! Он водит туда-сюда стволом своего трехтонного монстра легко, как игрушечным пистолетом!

Как, каким образом?! Ливси, не смущаясь, разъясняет: «Пираты тем временем повернули пушку на вертлюге».

Приплыли, финиш… Вертлюжная пушка весом в три тонны, стреляющая тяжеленными – катить приходится – ядрами?!

Да, так и есть.

Ливси утверждает про ядро: «Я полагаю, что оно просвистело над нашими головами и что ветер, поднятый им, был причиной нашего несчастья». Несчастье – это потопление ялика. Если бы даже у Хендса отыскалось крохотное ядро для вертлюжной пушки, – какой к чертям ветер от чугунного шарика чуть крупнее грецкого ореха размером?! Ветер, способный потопить лодку?!

Нет, судя по воздушной волне, ядро как минимум 32-фунтовое, а пушка весит три тонны. Но все-таки вертлюжная.

Легче поверить, что на палубе «Испаньолы» стояло звено боевых самолетов – палубных истребителей или штурмовиков.

Самое время набраться смелости и заявить: вы лжец, доктор Ливси! Пусть что хочет делает, пусть на дуэль вызывает, – все равно лжец!

Вся эта дикая свистопляска с орудийным парком «Испаньолы» происходит в рассказе доктора оттого, что он пытается приписать псевдопиратам действия, в принципе не сочетаемые.

Они, дескать, наводили пушку на маневрирующий ялик, – и выстрел сквайра стал законной самообороной от явного нападения. Так пушка стала вертлюжной.

Они, с другой стороны, долго медлили с выстрелом, потому что заряжали уже заряженное орудие, катили по палубе тяжеленное ядро и т. д., – и сквайр успел выстрелить первым, до того как факт нападения свершился. Так пушка стала трехтонным монстром.

Голову доктор вытащил – хвост увяз. Действия сквайра оправдал и замотивировал, но с пушками учудил нечто фантастичное…

Рис. 10. Вертлюжная пушка. Обратите внимание, как крепится вертлюг в фальшборту: четырьмя не то винтами, не то гвоздями. Доктор Ливси уверяет нас, что такое крепление выдержит отдачу пушки весом в три тонны…

На самом деле все было проще. Ялик отплыл. Матросы выскочили на палубу. Очевидно, сломав дверь или люк, и сделав это быстрее, чем рассчитывали капитан и доктор. Сквайр пока не получил приказ стрелять – выстрел всполошит тех матросов, что на берегу.

Но Хендс бросается к пушке. К девятифунтовке, не вертлюжной, и к заряженной, как и полагается. Не палить по ялику, разумеется, – невозможность прицелиться бывший канонир Флинта прекрасно понимает. Его намерение – пушечным выстрелом известить своих товарищей на берегу. На «Испаньоле» случилась нештатная ситуация, можно сказать небывалая: начальство обратило оружие против матросов, загнало их трюм, а теперь сбегает.

Израэль Хендс – старший по вахте, и поднять тревогу в такой ситуации его прямая обязанность.

А раз тревога и так вот-вот поднимется, сквайру приказывают стрелять. И он стреляет.

Первый выстрел, первая кровь… Война началась.

А теперь давно проанонсированная история бедного Тома. Честного матроса, зарезанного пиратским главарем Джоном Сильвером.

Читая эту трагичную историю, мы убеждаемся: где-то в глубинах богатого внутреннего мира Джима Хокинса дремал-таки талант драматурга… Но доктор Ливси разбудить талант не сумел, и тот продолжил бессовестно дрыхнуть. История сочинилась абсолютно неубедительная.

Краткая фабула версии Хокинса такова: Джон Сильвер отвел бедного Тома в сторонку, подальше от высадившихся на берег матросов и начал разговор тет-а-тет, убеждая присоединиться к пиратскому мятежу и получить свою долю сокровищ. Честный Том изменять своему долгу не пожелал, к тому же в конце разговора услышал дикий предсмертный вопль другого честного матроса, Алана. Окончательно отказавшись, Том попытался уйти, но Сильвер метнул ему в спину свой костыль, повредив позвоночник, а затем добил ножом упавшего Тома. За всеми этими событиями наблюдал Хокинс, заплутавший и вновь приблизившийся к месту высадки.

Интерес Хокинса-драматурга и доктора Ливси, попросившего расписать в красках этот эпизод, понятен: надо доказать, что ответственность за первую кровь лежит на противостоящей стороне, а не сквайре Трелони.

Но попробуем понять, в чем интерес убийцы, Джона Сильвера? Он, спору нет, при нужде по глотке резанет, не задумываясь. Но без необходимости собаку не пнет и муху не прихлопнет, такой уж человек.

В чем необходимость? Зачем убивать бедного Тома?

Чтобы понять мотив Сильвера, зададимся более глобальным вопросом: зачем он вообще отправился на берег в сопровождении дюжины матросов?

Хокинс отвечает на этот вопрос незамысловато: «Вероятно, эти дураки вообразили, что найдут сокровища, как только высадятся на берег». И дурак Сильвер вообразил? Любопытно…