Борис Мариан - Ночной звонок

— Эх, жаль — выходной сегодня!

— А у них в «Торгрекламе» выходные в воскресенье и в понедельник. А в субботу рабочий день. Позвонить? Сколько сейчас?

— Конечно, позвонить! Половина десятого.

— Ничего не выйдет. Он с десяти работает, а я должен ехать. — Но увидев, как помрачнел Мирон, подумал и сказал: — Впрочем, если ты позвонишь шефу…

Капитан позвонил редактору газеты, и Мику получил разрешение принести свой репортаж днем позже.

Оставив Мику в своем кабинете, Влад принялся улаживать неотложные дела. Пошел в фотолабораторию, где по его просьбе попытались «вытащить» снимок женщины в будке телефона-автомата с негатива, взятого у Мику. Но ничего не получилось — лица женщины так и не удалось разглядеть. Затем Влад позвонил в республиканское министерство и убедился, что карточка с отпечатками пальцев уже передана по фототелеграфу в Москву. Заглянул к Жукову. Майор сидел мрачнее тучи и писал постановление об изменении меры пресечения.

— Чекир приказал, понимашь, выпустить Гонцу под подписку о невыезде, — бурчал он недовольно. — Пишу, а у самого, понимашь, на душе кошки скребут. Нельзя выпускать, пока денег не нашли!

Влад знал, что Жуков несколько преувеличивает — Чекир ему не приказывал освободить Гонцу, а лишь советовал. Но он знал также, что Жуков советы начальства всегда воспринимает как прямые приказания. Подавив улыбку, он спросил:

— Ты Чабаненко вызвал на сегодня?

— Он уже здесь внизу.

— Чекир распорядился, чтобы я с ним побеседовал. Не возражаешь?

— А чего мне возражать? Я же вижу, понимашь, что расследование по кассе тебе передали…

— Зато у тебя теперь крупное дело Булата.

— Больно хлопотное… — Жуков позвонил дежурному: — Там у тебя Чабаненко ждет. Скомандуй, чтобы его к капитану Владу доставили. И пусть за ним числится…

Мику опять сидел в коридоре и опять его окружали сотрудники управления. Он что-то с увлечением рассказывал.

Миша выглядел чуть посвежее, чем накануне вечером.

— Ну, Чабаненко, считайте, что вам крупно повезло! — сказал Влад, когда Миша опустился на стул для подследственных.

— В чем это, интересно, повезло?

— Хоть бы в том, что не в вытрезвителе ночевали. У нас бесплатно… И отпускаем мы вас…

— Ну-у-у! — расплылся Миша в счастливой улыбке. — Совсем? И деньги отдадите?

— Какие деньги? — опешил капитан.

— А те, что в моей куртке были. Четыре десятки.

— Ах, те!.. Можно и отдать. Только вместе со сроком.

— С каким еще сроком? — не понял Миша.

— С тем, который полагается за хищение в особо крупных размерах. Деньги-то были из сейфа похищены.

— А!.. Тогда не надо.

— Освободить мы вас освободим. Только вам придется исчезнуть из города. Есть у вас к кому поехать?

— Дядька у меня в Каушанах живет… А зачем исчезать?

— Чтобы те, кто кассу брал, думали, что вы сидите.

— Что ж, можно и поехать. Да не на что, денег нет.

— До Бендер вас на машине довезут. Там в автобус посадят и билет купят. Только уговор: как приедете в Каушаны — сразу к дядьке и никуда больше! Идет?

— Идет. Я ведь понимаю. Не маленький…

Покончив со всеми делами, Влад позвал из коридора Павла:

— Давай звони Серегину!

Павел набрал номер:

— Здравствуйте. Николая Федоровича можно?.. Коля?.. Привет! Слушай, дело у меня к тебе. Надо в срочнейшем порядке экслибрис сделать. Кореш один ко мне приехал на пару дней, увидел у меня книги с экслибрисами и загорелся… Знать ничего не желаю! Заплатит он втрое против твоей обычной цены… Никаких «не могу»… Так ты у себя будешь?.. Все, мы к тебе идем!..

По пути Влад наспех придумывал себе легенду:

— Значит так… Я приехал… Откуда бы мне приехать?

— Откуда-нибудь поэкзотичнее, чтобы заинтересовать.

— Из Магадана. Бывал там, город знаю. Важно домой к нему попасть…

— Посмотрим по обстоятельствам. Может быть, и удастся… Интересно, возьмется он экслибрис тебе делать?

— Для маскировки может взяться. Раньше ведь охотно брался?

— Сам искал заказчиков…

Как только Влад увидел Серегина, выходящего со двора «Торгрекламы», он сразу понял, что это и есть искомый Игрек. На вид очень приличный и не очень молодой. Аккуратный, по ниточке пробор рыжеватых волос, глубоко запавшие небольшие глаза, бегающие и, вместе с тем, настороженные, едва заметные белесые брови. Нос прямой и длинный. Зубы растут не как у всех, а словно бы горизонтально вперед. Их прикрывают тонкие бескровные губы. Подбородок скошен назад, и вытянутое вперед лицо удивительно напоминает в профиль крысиную морду. Но все же общий облик Серегина не вызывает гадливости. Скорее, внушает симпатию. Миниатюрно-изящная фигура облачена в светло-кремовые идеально отглаженные брюки с плетеным ременным поясом, и несмотря на жару — в коричневый замшевый пиджак, правда, расстегнутый. Под пиджаком рубашка с отложным воротником, такого же цвета, как брюки. Маленькие кисти рук с хорошо ухоженными ногтями и изящные замшевые туфли под цвет пиджака дополняли портрет. На вид Серегину было за пятьдесят.

Серегин довольно сдержанно реагировал на бурные приветствия Павла, постоянно бросая цепкие взгляды на Влада, как бы изучая его.

— Познакомьтесь, — сказал Павел, — мой друг Мирон Чеботарь… Николай Серегин, художник…

Рукопожатие у Серегина оказалось неожиданно сильным, а рука его была холодная и влажная.

— Давайте зайдем куда-нибудь, посидим, — предложил Мику. — У тебя, Коля, как с работой? Не хватятся?

— Перебьются, — криво усмехнулся Серегин. — А посидеть где-нибудь можно.

«Как же я о таком варианте не подумал!» — мелькнуло в голове у Влада, а вслух он сказал:

— Тогда, ребята, я в сберкассу забежать должен…

— Бегать никуда не надо, — остановил его Павел. — Я вчера гонорар получил. Пошли, посидим часок в «Минутке».

Повернули за угол, прошли еще шагов двести и поднялись по наружной лестнице в стеклянный павильон. Сели за столик.

— Только ненадолго, — сказал Серегин, — у меня свидание в двенадцать.

— Ну до двенадцати еще целый век, — заметил Павел. — Верочка, здравствуй!.. Коньячку, пожалуйста, бутылочку…

— Какого?

— Какого получше… Водички минеральной. Ну и закусь по твоему усмотрению…

— Горячее будете?

— По шашлычку или по костице, если есть.

Молоденькая кокетливая официантка записала заказ и отошла.

Павел наклонился над столиком, чтобы быть поближе к молчащим собеседникам:

— По ночному Парижу мчится на бешеной скорости такси. Пассажирка волнуется: «Не так быстро, месье!.. Осторожнее, осторожнее, прошу вас!.. Учтите, что у меня дети! Девять детей!..» «Сколько, мадам?» — переспрашивает таксист. «Девять!» — «И вы еще толкуете мне об осторожности!»

Серегин наконец-то улыбнулся, и Влад увидел среди его зубов один сломанный. Сомнений больше не оставалось — именно он ждал в мастерской, пока Икс проникал в кассу. Ну, а дальше что? Влад уже не был уверен, чти поступил правильно, ища контакта с Серегиным. Он все-таки следователь, а не оперативник. Что теперь? Арестовать? Проще простого. Но ведь неизвестно, где второй, где Икс. Влад почему-то не сомневался, что Иксом в его уравнении был Доля. Главное — неизвестно, где деньги. Арестовать сейчас Серегина — Доля и та пока еще не установленная женщина, что выманила Гонцу из кассы — Зет, — затаятся, а то и вообще улизнут вместе с деньгами…