Андрэ Нортон - Железные бабочки

– Ему нужно сокровище. Это жалкое сокровище… Я его не хочу и никогда не хотела! – с гневом выдохнула я, но тоже негромко. – Я не знаю здешних законов. Если он меня найдёт, то может утверждать, что я – его жена, и закон даст ему полную власть надо мной. Он сказал, что мой дед хотел нашего брака.

Проклятие спутника не удивило меня. Если бы я знала такие слова, то наверняка тоже воспользовалась бы ими.

– Конечно, он солгал. На самом деле… – полковник неожиданно смолк. – Ваш дед действительно пытался обеспечить вашу безопасность. К несчастью, его власть завершилась после смерти. Да, они надеются использовать сокровище как ловушку.

Я невесело рассмеялась.

– Для меня это не ловушка. У меня есть собственное сокровище… мой дом… – в этот момент меня поразила такая тоска по имению, по упорядоченной жизни, которую я там вела, что я расплакалась бы как ребёнок, если бы не держала себя в руках.

Но он, должно быть, понял, по чему я тоскую, потому что сказал очень тихо, и вся строгость исчезла из его голоса:

– Он очень красив, ваш дом…

– Но вы его не знаете!

– Я его видел, и вас в нём. Вы были правы, вы и сейчас правы. Вы должны быть на своём месте. А этого, – он обвёл рукой окружающее, – не должно было быть.

Впервые я задала ему прямой личный вопрос:

– А где ваш дом?

Он пожал плечами.

– Дом солдата? Везде и нигде. Солдат перелетает, как птица, куда зовёт его долг. Когда-то у Фенвиков были корни, но их вырвала война, и мы стали бродягами. У меня нет корней, нет земли даже размером с ладонь, – он вытянул руку. – Курфюрст предложил моему отцу титул и земли. Они были боевыми товарищами, до того как курфюрст вернулся в Гессен. Но – это не дом. Не тот дом, который мой отец знал мальчиком. Ему не нужно было положение при дворе, но он был достаточно предусмотрителен и часть щедрого дара курфюрста перевёл в английский банк. И меня отправил учиться туда же. Так что за границей я не буду нуждаться. В сущности… я могу когда-нибудь даже выполнить мечту отца.

– Какую?

– Вернуться в страну, из которой нас изгнали. Сейчас старая вражда уже умерла. Он часто мечтал снова вернуть себе… может, не «Королевский Дар», но какое-нибудь поместье поменьше на Восточном побережье. Он говорил об этом, умирая…

– «Королевский Дар!» – я удивлённо посмотрела на него. – Но я его знаю! Это поместье Артли.

– Они наши родственники. Которые предали короля. Нет, наверное, мне не следует говорить о старых бедах. Теперь по вашу сторону океана никакого короля нет, и я уверен, что там мир. Я видел слишком много стран и правителей… Ваша страна красивая и, я думаю, в ней можно быть счастливым.

И тут я начала выкладывать все мои воспоминания, надежды, говорить о своей любви к поместью и земле моего рождения. Никогда я этого не делала со времени смерти бабушки. Он внимательно слушал, так что мне казалось, он понимает мои чувства и они находят в нём отзыв. Этот час успокоил меня, заставил забыть мрачное недавнее прошлое, принёс надежду.

Нам потребовалось два дня ходьбы по заселённой местности за пределами пустыни, прежде чем мы достигли Граца. Спали мы в маленьких гостиницах, в тесных комнатках вместе с другими пешеходами. В первый вечер Кристофер после осторожных расспросов узнал имя скупщика краденого. Вместе с полковником он навестил этого человека и договорился о продаже части нашей «добычи». Полковник сказал мне, что нас обманули, но зато мы получили монеты, которые можно тратить открыто. В числе проданного было и кольцо, чему я особенно обрадовалась.

Сам Грац оказался так забит, что мы не смогли найти места в гостинице, но Кристофер подружился с торговцем лошадьми, у которого был фургон, а в нём жена и два маленьких чертёнка – его дети. Этот человек разрешил нам оставаться у его костра в пригороде и поделился едой, которую готовила его жена. Мы добавили свой хлеб, сыр и цыплёнка, чтобы пополнить стол.

У Граца было что предложить и кроме лошадей. Здесь нам не потребовалось искать скупщиков краденого, чтобы продать своё золото. В городе проживала небольшая еврейская колония: её обитатели пришли сюда во время войн, их здесь приняли и терпели. Один из евреев оказался богатым купцом. Полковник сходил к нему и вернулся, почти забыв, что должен играть роль сутулого бродяги.

Он обнаружил, что этот купец – рассудительный и честный человек, что у него есть связи с другим купцом, с которым был знаком сам Фенвик. Через этого купца можно будет купить лошадей и фургон. И ещё полковник узнал последние новости.

Новый курфюрст совершил неторопливую торжественную поездку по стране и въехал в Аксельбург, который теперь лихорадочно готовился к целой неделе праздника и к похоронам моего деда. Все дворяне съехались в столицу, чтобы всё увидеть и чтобы их увидели, особенно при дворе, где можно, если повезёт, попасть в милость к новому правителю. Приезжают делегации из соседних государств, множество путешественников съезжается из-за границы.

И в такой обстановке нам гораздо легче будет ускользнуть по какой-нибудь контрабандной тропе. Этим вечером, собравшись вместе, мы возбуждённо обсуждали дальнейшие планы. Торговец лошадьми отправился выпить в таверну, его жена уложила детей и легла сама.

– Но ты, Труда, ты и Кристофер, каковы ваши планы на будущее? – я неожиданно вспомнила, что этим двоим тоже есть чего опасаться в пределах Гессена.

Я видела, как они переглянулись. Ответил Кристофер. Он крепко взял Труду за руку и ответил почтительно, использовав обращение, которое не должен был использовать.

– Миледи, мы тоже не можем здесь оставаться. Если… если вы примете нас в своё хозяйство, мы будем очень счастливы.

– Но я живу за морем. Если вы отправитесь со мной, вам придётся оставить свои дома, свою страну, может, никогда больше не увидеть свои семьи!

– Леди, так будет лучше. Нас ищут. Наши семьи не должны знать, где мы. Они тоже пострадают, если заподозрят, что они знают, где мы. Здесь у нас нет дома. Мы можем работать, мы хотим работать… и быть вместе.

Я протянула им руки.

– Вы поедете не как слуги, а как мои друзья. В моей стране много земли – на западе. Если вы этого хотите, пусть так будет.

К моему смущению, они взяли мои руки, но не пожали, а поцеловали. Я быстро отдёрнула пальцы.

– Мы друзья, – повторила я подчёркнуто. – И поедем только как друзья.

Мы покинули Грац в хорошем и уверенном настроении. Две наши старые лошади (мы не решились покупать больше, опасаясь привлечь внимание) неторопливо тянули маленький фургон. Мужчины позволили им это, пока мы находились на главной оживлённой дороге. Мы не останавливались в гостиницах, а спали в фургоне. Стояло лето, и поэтому нам было неплохо. Обсудив маршрут, полковник и Кристофер решили, что лучше будет пересечь Гановер и выйти к Гамбургу. Поскольку Гановер принадлежит английской короне, у полковника там имелись связи, а когда мы доберёмся до морского порта – ну, тогда у меня тоже найдутся связи, оставленные бабушкой. Я могла по памяти назвать имена четверых известных купцов, у которых достаточно влияния, чтобы обеспечить нам места на американском или английском корабле.