Фернандо Гамбоа - Черный Город

И тут я, перестав слушать эти научные предположения и оскорбления, заметил, что факелы, которые мы установили вокруг груды черепов и костей, горят уже не так ярко, как раньше.

— Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор, — сказал я, поворачиваясь к профессору и к Валерии с Кассандрой, — но факелы будут гореть еще минут пятнадцать, не больше. А нам ведь еще нужно время на то, чтобы отсюда выбраться. Поэтому делайте все то, что мы намеревались здесь сделать, уж как-нибудь побыстрее.

— Но мы ведь пробыли здесь еще так мало времени! — запротестовал профессор.

— Вы видите вот эти скелеты у себя под ногами? — спросил я, показывая вниз. — Мне кажется, фраза, которую вы только что произнесли, была последней фразой, которую произнесли в своей жизни многие из них.

Профессор с недовольным видом фыркнул, но промолчал.

— Ну что ж, — сказала Кассандра, оглядываясь по сторонам, — нам и в самом деле нужно поторапливаться. Давайте осмотрим этот зал и заберем из него все, что сможем унести.

— Я уверена, что это тебе придется по душе, — усмехнулась Валерия. — Особенно если учесть, что ты раньше занималась тем, что обчищала затонувшие суда.

Даже с того места, где я стоял, я смог увидеть, что мексиканка аж покраснела от злости. Она, конечно же, отнюдь не испытывала гордости за эту частичку своего прошлого, а тот факт, что ей напомнила о ней не кто-нибудь, а Валерия, был для нее все равно что удар в самое уязвимое место.

— Да что б тебя трахнули в задницу! — пробурчала Касси, отворачиваясь от Валерии.

Затем она решительно спустилась с груды черепов и костей и, держа в правой руке автомат, а левой рукой взяв один из факелов, пошла в глубину «золотого зала», ничуть не заботясь о том, последовал ли кто-нибудь из остальных за ней или нет. Валерия тем временем состроила невинное личико и с этим выражением уставилась на своего отца, который попытался ее упрекнуть. Затем они вдвоем спустились с груды черепов и костей и взяли оба по факелу. Вслед за ними спустились и все остальные.

— Я предлагаю разделиться на две группы, — сказал профессор, подходя ко мне и глядя то на Кассандру, то на Валерию. — Мы втроем — я, Валерия и Клаудио — осмотрим галерею, которая находится вон там, справа, а вы — Анжелика, сеньорита Брукс и ты — осмотрите галерею, которая находится слева. Ну как, согласен?

— Да, — кивнул я. — Только снимите свое оружие с предохранителя и ни в коем случае не отходите один от другого. Встретимся здесь через десять минут.

— Ну что ж, давайте не будем больше терять время, — сказала Валерия, заряжая свой автомат так, как я научил ее это делать, и включая налобный фонарик.

— Да, кстати, — сказал я вдогонку ей и Клаудио с профессором, когда они уже пошли в сторону галереи, которую им предстояло осмотреть. — Это разлагающееся мясо так сильно воняет, что вы не почувствуете запаха морсего, если они вдруг начнут приближаться, а потому почаще посматривайте по сторонам.

— Если у нас возникнут проблемы, мы свяжемся с вами по радиостанции, — ответил, оглянувшись, профессор.

Затем он вслед за своей дочерью и археологом-аргентинцем осторожно переступил порог загадочной галереи.

Следуя за Касси, которая освещала дорогу факелом, мы с Анжеликой подошли к стене, возле которой, как нам показалось, было больше всего золотых табличек с надписями.

— Мне нужно, чтобы вы мне помогли, — сказала Кассандра. — Что бы там ни говорила эта безмозглая Валерия, любой предмет, который нам удастся отсюда унести, может стать ключом к расшифровке тайн этого заброшенного города.

— В том случае, если нам удастся отсюда выбраться, — уточнила бразильянка.

— Да, в том случае, если нам удастся отсюда выбраться, — кивнула мексиканка.

— Не переживайте, — присоединился к их разговору я, напуская на себя оптимистический вид. — Я чувствую, что мы очень скоро станем богатыми и будем за бокалом пива вспоминать со смехом обо всем том, что с нами здесь произошло.

— Дай-то Бог, чтобы все было именно так, — улыбнувшись, сказала Анжелика, с благодарностью глядя на меня за эти ободряющие слова. — Дай-то Бог…

Чего она в этот момент не знала — и чего не знали мы с Кассандрой, — так это того, что это мое предсказание так никогда и не сбудется.

Используя налобные фонарики, мы внимательно осмотрели золотые таблички и, найдя самые маленькие из них, запихнули их в рюкзаки наемников, которые, спускаясь вглубь пирамиды, мы прихватили с собой и положили у основания статуи, рассчитывая забрать их, когда придет время отсюда выбираться.

Затем мы встали перед входом в галерею. Этот вход имел пятиугольную форму, его высота составляла добрых четыре метра, а края были испещрены замысловатыми и таинственными клинописными значками.

Глубина галереи, тоже имевшая пятиугольную форму, была погружена в полумрак, хотя стены там, как и в зале, были покрыты золотыми табличками, от которых отражался свет наших фонариков.

— Итак, что будем делать? — спросил я, сглатывая слюну и пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в глубине галереи.

— Лично я там ничего не забывала, — тут же заявила бразильянка.

— Ну, раз уж мы сюда пришли, — прошептала Кассандра, пытаясь скрыть свою нерешительность, — то нам следует войти, не так ли?

Я со своей стороны стоически пожал плечами. Кассандра, восприняв это как знак согласия, подняла ствол автомата и вошла в галерею твердым шагом. Мы с Анжеликой, обменявшись отрешенными взглядами и сделав глубокий вдох — как будто там, в глубине галереи, не было воздуха, — пошли вслед за Кассандрой.

Мы продвигались вперед очень осторожно, идя почти на цыпочках, не произнося ни единого слова и не производя ни малейшего шума. Нам было очень и очень страшно. Мне вспомнилось, что, когда я был маленьким, мне иногда казалось ночью, что в шкафу скрываются ужасные чудовища, и я прятался под одеялом, стараясь вести себя как можно тише.

Медленно делая один шаг за другим и внимательно прислушиваясь, мы углубились в галерею метров на тридцать или сорок, когда вдруг совершенно неожиданно для нас круги света наших налобных фонарей перестали скользить по слегка наклоненным стенам и исчезли.

Мы резко остановились, не понимая, что произошло, и лишь пару секунд спустя стало ясно, что мы вовсе не выключали фонарики все трое одновременно, а просто стена, по которой скользил свет наших фонариков, куда-то исчезла и вместо нее появилась темнота — черная как смоль.

— Что за черт… — ошеломленно пробормотал я, обгоняя своих спутниц на пару шагов.

Перед нами в конце галереи зияло большое пятиугольное отверстие, за которым виднелось абсолютно пустое помещение с поблескивающими стенами. Когда мы осветили своими фонариками эти стены, они заискрились золотистым сиянием.