Фернандо Гамбоа - Черный Город

— И в самом деле… — задумчиво произнес профессор, вмешиваясь в наш разговор. — Вполне возможно, что произошла какая-то ошибка и что моя дочь действительно никогда здесь и не была.

— Ах вот как? — скептическим тоном спросил я. — И как это могло получиться?

— Видите ли… — Профессор, приподнявшись, поднял какую-то палочку и нарисовал на земле извилистую линию. — Вы, наверное, помните, что, по моим словам, Валерия прибыла сюда не так, как мы, а поднялась на пирóге вверх по течению реки Шингу.

Произнеся эти слова, профессор провел маленький поперечный штришок на одном из концов извилистой линии.

— Да, что-то такое вы говорили, — поддакнула мексиканка.

— Это означает, — продолжал, наклонившись, профессор, — что ей пришлось плыть по реке в течение нескольких дней или недель, и она наверняка сталкивалась с различными племенами, которые могли вызвать у нее не меньший, а то и больший интерес, чем это племя.

— К чему вы клоните? — нетерпеливо спросил я.

Профессор Кастильо выпрямился, и в его голосе, вопреки всему тому, что с нами произошло, зазвучала надежда, пусть даже и слабая.

— А к тому, что Валерия, возможно, так и не добралась до этой деревни.

Кассандра, со скептическим видом посмотрев на профессора, пожала плечами.

— Вы полагаете, что она решила остаться в каком-нибудь другом племени? В другой деревне?

— Да.

— А вы ничего не упускаете из виду? — спросил я. — А как же координаты, которые она сообщила? Они соответствуют именно тому месту, в котором мы сейчас находимся, и никакому другому.

— Этому тоже может быть свое объяснение. — Профессор, сняв очки, стал протирать их стекла краем своей рубашки. — Наверное, координаты этой деревни указывали не на то место, где она находилась, а на то, куда она направлялась. В полученном от нее сообщении, возможно, была допущена ошибка, в результате которой мы оказались сейчас совсем не в том месте, в какое нам нужно добраться.

Кассандра слегка тряхнула головой, словно бы пытаясь навести порядок в своих мыслях.

— Минуточку!.. — воскликнула она, выгибая брови дугой. — Вы хотите сказать, что… что кто-то перепутал «я нахожусь» с «я буду находиться» и что из-за этого мы оказались черт знает в каких южноамериканских дебрях у туземцев, которые нас не хотят даже и видеть, причем перед этим мы лишь чудом не угодили в пасть к кайманам?

Профессор робко кивнул, глядя на Кассандру поверх своих очков в роговой оправе.

— Ну да, примерно так… Именно это я и имел в виду.

— Вот ведь… — Кассандра, отвернувшись, чтобы мы с профессором ее не слышали, грязно выругалась.

— Ну и дела!.. — фыркнул я, откидываясь на спину в своем гамаке. — Аж не верится…

Посреди ночи, когда мы втроем, изрядно подустав за предыдущий день, крепко спали и когда, по-видимому, двое наших стражников, решив, что мы уже никуда больше не пойдем, оставили свой пост и ушли, меня кто-то осторожно потеребил за плечо. Я открыл глаза и увидел пристально смотрящие на меня голубые глаза.

Это был тот туземец, который несколько часов назад выступил в роли переводчика. Держа в руке маленький факел, он поднес указательный палец к своим губам и затем жестами попросил меня разбудить Касси и профессора.

— Что тебе нужно, Иак? — угрюмо спросил я его, еле ворочая от усталости языком. — Ты пришел сказать, что нам уже пора убираться восвояси?

Туземец в смущении опустил голову.

— Я что-то приносить для вы, — тихо произнес он.

— Подарок на прощание? — пробурчал я, даже не пытаясь скрывать своего дурного настроения.

— Нет, нет… — Иак отрицательно покачал головой. — Это быть просто… — Он, по-видимому, попытался подыскать подходящее слово и, не найдя его, снял со своего плеча и положил себе на колени сумку, сделанную из пальмовых листьев.

Затем, засунув в эту сумку руку, он достал из нее ржавый латунный ларец размером с коробку для обуви. На его крышке виднелось какое-то выпуклое изображение, похожее на щит.

Иак с благоговейным видом показал мне взглядом на этот ларец, а сам при этом все время посматривал по сторонам — похоже, он боялся, что его кто-то может увидеть.

— Это принадлежать мой отец, — торжественно сказал он. — А раньше принадлежать отец мой отец, от который я получить имя «Иак».

Он снял крышку с ларца — причем снял с таким трудом, что мне невольно подумалось, что снимал он ее, видимо, не часто.

— Я быть виновный в то, что brancos люди идти в земля, где жить морсего, — прошептал он. — Старики запрещать мне это делать, но я хотеть знать, кто быть мой дедушка. — Иак посмотрел на меня с горестным видом, и мне показалось, что он нуждается в сочувствии. А может, ему нужно было успокоить свою совесть. — Я не повиноваться и показывать это женщина, который на фотография… и два дни позже она уходить.

Затем он стал рыться внутри этого ларца, и я при свете маленького пламени смог рассмотреть в нем несколько предметов, выглядевших так, как будто их приобрели у антиквара, — в том числе карманные часы, старые выцветшие фотографии, компас и что-то похожее на поломанный заржавевший секстант. Иак с величайшей осторожностью извлек из-под этих предметов какую-то книгу, у которой, по-видимому, изначально имелась добротная кожаная обложка, но теперь эта обложка была потрескавшейся и заплесневелой, а вся книга напоминала собой слоеный пирог.

Потом Иак протянул мне эту книгу.

Я, едва не онемев от удивления, настороженно посмотрел на Иака, терзаясь сомнениями, стоит ли мне брать то, что он мне сейчас дает. Помедлив, я все-таки не удержался, взял эту книгу и раскрыл ее. Хотя бумага очень сильно пожелтела, а кое-где от влажности еще и почернела, я смог прочесть на первой странице заголовок.

Мое сердце тут же екнуло, потому что я осознал, что здесь, в этой книге, могут содержаться ответы на многие мучающие нас вопросы — а еще и на те вопросы, которые у нас пока даже не возникли.

— Касси, профессор! — тихо позвал я, с величайшим трудом сдерживая охватившее меня волнение. — Мне кажется, вы должны на это взглянуть.

Мы, усевшись кружком, склонились над этой книгой, лежавшей теперь на коленях у Кассандры и, как выяснилось, представляющей собой вовсе не книгу.

Многочисленные записи, сделанные ровным почерком на ее листах, которые когда-то были белыми, позволяли заключить, что перед нами — дневник. Дневник, который был написан на английском языке и заголовок которого — прочтенный мною минуту назад, — перевела вслух Касси:

— Данные записи представляют собой дневник Джека Фосетта, посвященный преисполненной трудностей экспедиции, в ходе которой моему отцу полковнику Перси Харрисону Фосетту, моему близкому другу Рэли Раймелу (да упокоятся они с миром!) и мне довелось обнаружить потерянный город Z .