Михаил Бондарев - ЗОНА НЕДОСТУПНОСТИ

— Колдуй, колдуй!.. — подбадривал Новосе­лов.— Свяжемся с базой — будем спасены.

Главный старшина осматривал каскад за кас­кадом. Ни единого повреждения!.. Все детали целы. Развернул на коленях схему, водил паль­цем, пытаясь проследить цепи питания. Мягко выражаясь, в этой схеме черт голову сломит...

— Ну чего, чего ты на меня уставился? — крикнул в раздражении он на Лопатина.— Не бог я и не герой... Рычажок не мог повернуть, а ждешь, что я в пять минут разберусь во всей этой путанице. Неосвоенная техника. Ясно? — Спохватился, сказал с горечью: — Ладно, не сер­дись. Думаешь, мне не хочется побыстрее испра­вить его? Все дело в соображении, а соображе­ния не хватает.

— Может, с питанием не все в порядке? — робко подал голос Лопатин. Он и не думал оби­жаться.

Стали проверять питание. Буняков копался долго, бесконечно долго. Помогали ему гидро­акустики.

Капитан-лейтенант Новоселов, потеряв терпе­ние, спросил:

— Ну как у вас там?..

— Ничего не выходит, товарищ капитан-лейте­нант! Не постиг... — угрюмо откликнулся Буня­ков. Он был раздосадован неудачей.

— А вы должны постигнуть, должны!.. На вас теперь вся надежда. Поняли?..

— Есть!

Худощавое лицо техника-лейтенанта Максимо­ва было озабоченно. Он часто приглаживал свои и без того прилизанные волосы, а это служило верным признаком того, что техник-лейтенант нервничает. Он то и дело бросал взгляд на па­нель управления приемника и спрашивал опера­тора старшего матроса Акопяна:

— Ну как?

— Ничего не слышно, молчат.

— А корпус лодки прослушивается?

— Так точно. Помехи большие. Мне думается, что лодка стоит на месте. Может быть, у них из­лучатель вышел из строя или еще что...

— Странно... Еще раз определите расстояние!

Опытная аппаратура была установлена на бор­ту эскадренного миноносца «Властный». Прие­мопередатчик ультразвуковой связи занимал большую часть рубки. В течение двух недель здесь бессменно дежурили операторы. Тревожно мигали зеленые индикаторы, метались стрелки измерительных приборов. Вибратор изо дня в день посылал направленный ультразвуковой луч» операторы все время держали подводную лодку Дорофеева «в поле зрения». Это была двусторон­няя связь, так как лодка через каждый час вклю­чала свой передатчик. В течение двух недель все шло нормально. И вот сегодня что-то случилось: сигналов с подводного корабля не поступало.

Техник-лейтенант отстранил Акопяна, надел го­ловные телефоны и стал прослушивать морское дно. Определил расстояние до лодки: данные те же, что и четыре часа назад. Значит, лодка не движется. Что у них там случилось?

Максимов доложил по команде о своих на­блюдениях. Он весь день не покидал рубку ни на минуту. Он лично знал капитана третьего ранга Дорофеева, бывал у него на лодке. Себя техник-лейтенант считал человеком почти сухо­путным и остро завидовал таким людям, как До­рофеев. Подчеркнуто сухой, властный. Даже командующий относится к нему с почтением... Что случилось с лодкой? Лежит на морском дне... На вызовы не отвечает... На запасной вол­не тоже тишина.

От беспрерывного напряжения у Максимова болели глаза. В ушах покалывало. Он несколько раз проверил приемную аппаратуру, поворачивал верньеры регулировки так и этак, но все было в порядке.

— Они отвечают!— радостно крикнул Акопян.

Максимов надел наушники. Да, лодка посыла­ла импульсы. Но эти импульсы носили какой-то неустойчивый характер — то появлялись, то вновь исчезали.

Техник-лейтенант бросил взгляд на таблицу условных сигналов.

— Просят помощи...— проговорил он глухо.— Авария... Но жив ли кто-нибудь из экипажа?.. Гидролокатор Румянцева в случае аварии вклю­чается автоматически и через каждые полчаса посылает сигналы самостоятельно. Оператора может и не быть...

У телефона, связывающего лодку с аварий­ным буем, дежурил старшина второй статьи Орешкин. Мигал индикатор прибора, и от этого беспрестанного мигания утомлялись глаза, кло­нило ко сну. Движение из отсека в отсек было запрещено. Тускло светились аварийные лам­почки.

Капитан-лейтенант собрал коммунистов и комсомольцев в центральном посту.

— Нужно экономить энергию и воздух,— ска­зал он коротко.— Будем держаться до последне­го... Я не сомневаюсь, что помощь придет. Корма прочно засела в грунте. Оторваться своими си­лами вряд ли удастся: уже сделано все воз­можное.

Новоселов умолк, прислушался. Все тоже на­сторожились: высоко над головой послышался шум гребных винтов.

Все заволновались, заговорили, перебивая друг друга. Значит, помощь пришла. И так бы­стро...

— Спокойствие, товарищи!

В центральном посту воцарилось молчание. Вот что-то царапнуло о корпус лодки. Уж не во­долаз ли?!

Потянулись минуты томительного ожидания, невероятного напряжения. По-прежнему мигала белым огоньком лампочка индикатора. Царапа­ющие звуки прекратились.

Почему они там, наверху, не подают никаких сигналов?

— Товарищ капитан-лейтенант, индикатор по­гас!

Слова старшины второй статьи Орешкина по­разили всех, как громом. Индикатор погас!..

Затем шум винтов стал удаляться и вскоре совсем затих.

— Что же это такое?! — крикнул главный старшина Буняков.— Издеваются над нами, что ли?

— Возьмите себя в руки, Буняков! — строго сказал Новоселов.— Нам трудно судить, что про­исходит наверху. Может быть, там свирепствует шторм или еще какие осложнения...

Но в голосе капитан-лейтенанта не было уверенности. Он сам не понимал, что случилось.

Нет сомнения: буйреп оборвался или его обо­рвали. Связи с поверхностью нет. Там сейчас ночь. Может быть, какое-нибудь судно, проходя в этом квадрате, нечаянно задело винтами за буйреп? Но это маловероятно: нужно быть сле­пым, чтобы не заметить проблесков сигнальной лампы.

Капитан-лейтенант задумался. Если бы рядом был капитан третьего ранга Дорофеев! О, тогда все было бы в порядке. Он уж нашел бы выход из положения! Но командира корабля рядом не было, и вся ответственность легла на плечи Но­воселова. Его волей, его собранностью жил сей­час весь экипаж, и Новоселов понимал это. Но только общими усилиями можно спасти лодку... Был подобный случай на другом флоте с дру­гим подводным кораблем. Тоже корма прочно засела в грунте. Но командир не растерялся, приказал банками от сухарей вычерпывать воду из кормовых отсеков и переносить в носовые. Он хотел выровнять корабль. А что если попробо­вать?! Шуточное ли дело, перетаскать десятки тонн воды! И все же это лучше, чем полное без­действие. Люди будут заняты работой, гнетущее состояние исчезнет.

Новоселов поделился своими соображениями с товарищами. Он знал, что любое его приказа­ние будет выполнено беспрекословно, и все же хотел, чтобы каждый высказался, чтобы дейст­вия людей были согласованными. Одного реше­ния мало, нужна поддержка всего экипажа.