Михаил Бондарев - ЗОНА НЕДОСТУПНОСТИ

Каково же было удивление Дильворти, когда в Мурманске советские моряки передали ему его обгорелый «Либерти».

Оказывается, экипаж одной из русских под­водных лодок, находившихся в районе следова­ния конвоя, получил приказ: «Ликвидировать пожар на покинутом американском транспорте». И вот группа смельчаков (он видел тогда этих славных ребят) высадилась на полыхающее сре­ди волн судно, потушила пожар и привела «Ли­берти» в Мурманск...

Разве может он, Дильворти, забыть такое бла­городство русских? Правда, за свои восторжен­ные рассказы об этом случае там, в Штатах,

Дильворти пришлось крепко поплатиться. Самые мрачные воспоминания остались у него от вызо­вов в комиссию по расследованию антиамери­канской деятельности, но еще более горестно было вспоминать годы, когда его, опытнейшего моряка, ни одна фирма не принимала на работу. Только недавно ему снова улыбнулось счастье.

Тэккер, набирая экипаж своей «Кассиопеи», почему-то остановил свой выбор на нем. Правда, при первой же встрече этот странный профессор цинично сказал, что ему нужны безропотные, молчаливые работники, люди, способные за день­ги пойти на любой риск. Пришлось тогда согла­ситься на все условия.

Целый год экипаж «Кассиопеи» занимался до­вольно странным делом — искал пресную воду на дне океана.

— Никогда не слыхал ничего подобного! — удивлялся Дильворти.

Тэккер только посмеивался:

— Охотно вам верю, капитан. Чтобы уяснить все это, нужно иметь более развитый мозг. Вы, разумеется, никогда не читали Плиния Старше­го, Страбона и Лукреция. Эти почтенные джентль­мены жили около двух тысяч лет назад. Я су­мел поставить их на службу американскому флоту. В своих сочинениях они оставили цен­ные указания на то, что даже на дне соленого моря на значительных глубинах при желании можно найти пресную воду. Чем мы и зани­маемся.

Теперь профессор Тэккер околачивался в Японском море, и Дильворти должен был выпол­нять все его приказы, мириться с причудами и даже с противозаконными действиями. «Держи­те язык за зубами, если не хотите, чтобы вас смахнули, как пылинку...»

Да, тяжело, когда у тебя на руках большая семья... А все-таки, русские — славные парни!.

Когда над вспененным океаном прогремел- взрыв, главный старшина Буняков Петр Степа­нович, находился в кормовом отсеке у главных электромоторов. Он давал указания молодому матросу Черникову. И вообще за последнее вре­мя у Петра Степановича появилась манера раз­говаривать с молодыми матросами поучитель­ным тоном. Да, он свое отслужил! Вернется лод­ка в базу — и прощай Тихий океан!.. Буняков был человеком суровым, но сейчас он испыты­вал непривычный прилив нежности ко всем лю­дям экипажа. Он свыкся со всеми, сроднился, и когда представлял себе, как он с чемоданчиком в руках последний раз стоит у пирса, смотрит на знакомый до винтика корабль и ребят, машущих пилотками, то что-то подкатывало к горлу, а на сердце становилось тоскливо. И теперь он ста­рался говорить со всеми резко, чтобы не дать нежности прорваться наружу и чтобы заглушить эту тоску.

«Вот уеду в Усть-Телецкое... А там в Тайгинск подамся, на завод устроюсь... Поминайте тогда Бунякова. Потачки давал вам, смотрел на все проделки сквозь пальцы. Придет ужо заместо меня другой, тогда поймете, что мало я на вас ворчал, мало гонял...»

В свои двадцать два года Петр Степанович старался выглядеть солидным, и это ему удава­лось. Бунякова уважали. Он был мастером на все руки. Чуть где какая неисправность — зовут Бунякова; он разбирался и в электротехнике, знал устройство гидроакустических приборов, ка­ким-то внутренним чутьем безошибочно опреде­лял самые сложные неисправности. В последние дни он сдружился с инженером Румянцевым: оказалось, что они — земляки, и Румянцев при­глашал Бунякова после ухода в долгосрочный отпуск к себе на завод, в лабораторию.

В Бунякове жила страсть к технике. Он сразу же освоил прибор Румянцева (так, ради люби­тельства!) и незаметно сделался незаменимом помощником инженера.

— Петр Степанович... Николай Арсентьевич... Вот какие были между ними отношения.

Гидролокатор Румянцева был основан на но­вом принципе. С его помощью лодка, находясь в подводном положении, могла засекать удален­ные на большое расстояние предметы, а также поддерживать связь с другими кораблями и ба­зой.

Матрос Черников недавно пришел из учебного отряда. Он быстро освоился на корабле. Краси­вый парень с румянцем во всю щеку и серыми ласковыми глазами вскоре стал всеобщим лю­бимцем: он обладал мягким юмором, был незло­бив, охотно делал всякую работу, а главное — пел мечтательные песни о своей далекой Каме, и строгий боцман Гаврилов не раз отходил от группы матросов, в кругу которых сидел с аккор­деоном Черников, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

— Ну, задевает за живое!..— говорил Гаврилов восхищенно.— Талант...

Поучения главного старшины Бунякова Черни­ков выслушивал каждый раз с почтением, ни­когда не возражал, беспрекословно выполнял все приказания. Ему было понятно состояние Петра Степановича, и в душе он жалел его.

Когда лодку тряхнула невидимая сила, Буняков упал и больно ударился обо что-то локтем. Он попытался подняться, но его снова отбросило к переборке. Послышался треск, и в отсек хлы­нула вода.

— Люк, люк!.. Задраить люк!..— крикнул глав­ный старшина. Погас свет. Но им с Черниковым удалось все же задраить стальную переборку. Теперь они были изолированы от всего экипажа. Лодка стремительно падала вниз. Дифферент на корму все нарастал и нарастал. Что произо­шло? На это Буняков не мог ответить. Он знал, что глубины в этом районе превышают два километра и, если не удастся выровнять лодку, она навсегда уйдет в бездну.

Но сейчас не время было думать о том, что случилось и куда па­дает лодка: вода с шу­мом хлестала сквозь разорванный корпус. Нужно немедленно по­дать сжатый воздух, чтобы поднять в затоплен­ном отсеке атмосферное давление.

Буняков вплавь добрался к клапану и открыл его. Воздух высокого давления со свистом во­рвался в отсек. И в этот момент корпус лодки коснулся дна.

— А теперь хватай кувалду и лупи по кли­ну!— крикнул Черникову главный старшина, пе­рекрыв клапан.— Пробоина не так уже велика. А мне, брат, еще в долгосрочный нужно...

Матрос Баженов пришел в себя, когда его несли на носилках в каюту. Он широко открыл глаза, увидел чужих людей, услышал незнако­мую речь.

— Где я? Что со мной? — ему показалось, что он произнес это громко, на самом деле он лишь пошевелил губами.