Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

— Откуда держите путь? — спросил падиал.

— Из страны, где духи летают над водами, — ответил один из незнакомцев.

— Тень священных слонов падает на восток, — сказал падиал.

— И час правосудия пробил, — суровым голосом отвечал второй незнакомец. — Ты готов?

— Готов.

— Хорошо. Следуй за нами!

— Долго я буду отсутствовать?

— Это ведомо только тому, кто вышел из золотого яйца.

— В таком случае я скажу сыну, чтобы он заменил меня на гопараме.

И, отойдя на несколько шагов, падиал громко свистнул. На его зов тотчас же прибежал мальчик лет четырнадцати-пятнадцати.

— Ты будешь отбивать ночные часы, — сказал ему Дислад. — Если я не возвращусь ни сегодня вечером, ни в следующие дни, заменяй меня, пока не вернусь… Не забывай читать мантры против духов, которые будут мучить тебя каждую ночь, чтобы ты забыл о часах. Уведоми свою мать и отправляйся на гопарам.

Мальчик поклонился, не говоря ни слова, и так же быстро исчез, как и появился.

Один из незнакомцев приблизился к падиалу и надел ему на голову нечто вроде капюшона, предназначенного для того, чтобы он ничего не мог видеть; затем каждый из них взял его за одну руку, и оба повели его среди развалин. Их уверенная походка указывала на то, что они хорошо знакомы с этими местами. Все трое хранили полное молчание, но падиал все время думал о том, нельзя ли узнать, куда его ведут, следя за поворотами, которые его заставляли делать. Но спутники, как бы отгадав эти мысли, всеми силами старались сбить его с толку; каждую минуту они заставляли его возвращаться, поворачивали налево, направо, останавливались без всяких поводов и снова начинали идти, описывая незаметно для него круг, а затем приводили его к тому месту, которое только что оставили. Дислад-Хамед скоро понял, что ориентироваться в таких условиях невозможно. Он решил идти машинально, не заботясь больше о дороге, по которой его вели, и мысли его приняли другое направление. Он спрашивал себя: даст ли ему один из верховных вождей Духов Вод (которые никогда и никому, даже посвященным второй степени, не сообщали места, избранного ими для совещания) какое-нибудь поручение или, быть может, уведомленные о бесчисленном множестве случаев измены с его стороны, они собираются поставить его перед лицом тайного трибунала, состоящего из семи человек, которые никогда не выносили какого-либо иного приговора, кроме смертного… И в том, и в другом случае члены общества предупреждали и приводили к верховным вождям точно таким же образом. Только посвященный первый степени, то есть жемедар , получал заранее сообщение о месте собрания и о часе, когда следовало туда явиться; но Дислад-Хамед был субедар , то есть посвященный второй степени.

Мысль, внезапно мелькнувшая у него в голове, что через несколько минут его ждет наказание за все его преступления, заставила его похолодеть от ужаса; он не мог удержать невольной дрожи, которую его спутники, вероятно, заметили, так как сильнее сжали его руки, как бы желая помешать ему бежать. Падиал слишком хорошо знал обычаи знаменитого тайного общества, а потому был уверен, что эта дрожь не останется неизвестной верховным вождям; понимая, какое важное значение это может иметь для него, он специально начал усиленно дрожать, чтобы заставить их подумать, что у него простой приступ болотной лихорадки, весьма распространенной среди индусов, живущих на равнине. Тогда один из проводников спросил его с видимым участием:

— Брат Хамед болен… Не желает ли он, чтобы мы шли медленнее?

— О, это ничего, — отвечал падиал, — легкая лихорадка… Я прихватил ее в болотах Траванкора.

И все трое снова замолчали. Но падиал с радостью заметил, что руки проводников сжимали его слабее. Он заключил из этого, что подозрение их не только бесследно прошло, но что он предстанет перед тайным судилищем не в качестве обвиняемого.

После получаса ходьбы проводники остановились, и Дислад получил приглашение сесть в паланкин, куда вместе с ним вошли и его спутники. Когда дверь закрылась, ночному сторожу Биджапура показалось, что экипаж, в котором он находился, отделился от земли, и затем он больше ничего не чувствовал… ни малейшего признака какого-либо движения… Так прошло десять минут, и даже человек с необыкновенно развитыми органами чувств не в состоянии был бы сказать, сдвинулся ли паланкин с того места, где он находился, или нет. Вдруг Хамед почувствовал, что экипаж его снова стоит на земле; дверцы открылись, и ему приказали следовать за проводниками, которые подали ему руку, чтобы помочь сойти на землю. Все трое прошли несколько шагов вперед, и ночному сторожу показалось, что подняли портьеру, которая затем опустилась позади него. Далее он почувствовал, что находится в душной атмосфере, какая бывает, когда большая толпа людей собирается в плохо проветренной комнате с наглухо закрытыми окнами. Он ясно слышал шум, неопределенный и смутный, который всегда бывает при многочисленном собрании, даже если они хранят полное молчание.

Проводники сняли с него капюшон, и он увидел себя посреди огромного зала в присутствии четырехсот или пятисот членов общества Духов Вод, которое собрались со всех концов Индии; все они, кроме него одного, принадлежали к сословию жемедаров. Он вздохнул свободнее. Вместо того, чтобы привести на судилище, ему сделали, напротив, честь, разрешив присутствовать на собрании посвященных первой степени. Он тотчас же понял, что ему хотят поручить исполнение какой-нибудь очень важной задачи.

На возвышении сидели семь членов Тайного Совета (Совета Семи), президентом которого был брахматма , или верховный вождь. Все они были замаскированы, потому никто не должен был видеть их лиц. Этот запрет соблюдается так строго, что в тех случаях, когда маска нечаянно падает с лица одного из семи, остальные тотчас же набрасываются на него и душат его; затем на экстренном собрании выбирают его заместителя. Никто из входящих в состав «Семи», которым известны были все тайны общества, не имели права отказаться от своего места, и только смерть освобождала его от этого почетного, но опасного поста. Члены Тайного Совета казались бессмертными, потому что они сами пополняли свои ряды, и никто никогда не замечал, как один заменялся другим.

При выборе нового члена не принималось во внимание ни его желания, ни его склонности. В один прекрасный день к нему подходил факир, который подавал ему листок голубого лотоса с начертанным на нем таинственным словом «Аум». С этого момента выбранный уже не принадлежал самому себе; он пользовался, правда, необыкновенной властью и распоряжался по своему усмотрению в том кругу, который находился в зависимости от него, но зато отказывался от личной жизни и в свою очередь слепо и пассивно повиновался Комитету Трех и брахматме. Он имел право отказаться от почетного поста; однако этот отказ был бы его смертным приговором. Мы скоро будем иметь случай пополнить эти краткие сведения о Духах Вод.