Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника

— Вы соблаговолите…

— Если понадобится, я даже прикажу вам представить вашего кандидата!

— Тогда, господин префект, я думаю, что никто не имеет большего права, не выполнит так хорошо эти обязанности, как старый Гертлю; никто так не знает Парижа, его кабачков и притонов, людей порока и преступников, как он. Несомненно, он не сумел бы проследить преступника в высших сферах, но когда в высшем обществе совершено преступление и особа, задумавшая его, принадлежит к этому кругу, то всегда среди подонков общества следует искать ту руку, которая непосредственно выполнила его, и в этих поисках человек, которого я предлагаю, не имеет себе равных.

— Вот приказ о его назначении! — ответил де Вержен, протягивая Люсу бумагу с приказом о высшем назначении его старого товарища, — отнесите его в печать, вместе с приказом о вас!

Люс поклонился и пошел к двери; он уже готов был выйти, когда префект позвал его еще раз.

— А запрещение выходить из здания префектуры? Я прикажу его отменить для всех, не так ли?

— Умоляю вас не делать этого, господин префект, по крайней мере до моего возвращения, а я вернусь еще до наступления утра!

— Не сделать ли исключение для моего тестя?

— Я не могу вам давать советов, господин префект, но если кто-нибудь выйдет из префектуры, хотя бы один, это равносильно отмене приказа для всех. Еще до рассвета весь Париж будет знать, что Фроле убит в своем кабинете и что мы упустили преступника.

— Хорошо, никто не выйдет раньше вашего возвращения ко мне. А вам и вашим людям нужен пропуск?

— Нет, господин префект; у меня, как вы знаете, имеется ключ от секретного хода, который дает нам возможность входить и выходить в любое время, минуя часовых.

— В таком случае, до свидания! Желаю успеха!

На этот раз Люс мог выйти из кабинета префекта без какой-либо задержки; пройдя через комнату, где находились агенты, он сделал знак следовать за собой трем лучшим сыщикам и Гертлю, представив последнего всем служащим как нового помощника начальника. Гертлю не мог придти в себя от удивления при таком внезапном назначении его на пост, о котором он не смел и думать в своих самых честолюбивых мечтах; он смущенно благодарил Люса, который с обычной среди служащих в полиции фамильярностью ответил, ударив его по плечу:

— Довольно об этом, старина! Сейчас мы должны показать, что умеем работать. Теперь три часа ночи, а к семи часам утра мы должны найти убийцу как Фроле, так и Пети-Ледрю и Тренкара; что же касается шурина нашего патрона, Поля де Марсэ, то мне кажется, что мы в конце концов встретим его и не разыскивая. У меня, видишь ли, из головы не выходит, что все это было задумано одним и тем же лицом и выполнено одними и теми же руками!

— По чести сказать, господин начальник, я уже столько видел самого необыкновенного, что ничто меня более не может удивить. Вот, хотя бы взять сегодня вечером, в гостиной префекта, когда девушка нашла бриллиант…

Гертлю не закончил: сильный удар Люса локтем заставил его прикусить язык. И в то же время, чтобы три шедшие за ними человека ничего не подозревали, начальник полиции вскричал:

— Мы вот тут забавляемся болтовней, а ведь время летит!

Потом, повернувшись, он сказал, обращаясь к одному из них, который был бригадиром:

— Люпен! Иди сюда и выслушай приказ.

— Здесь, господин начальник! — ответил тотчас же подбежавший агент.

— Ты сейчас пошлешь одного из своих людей потолкаться по той улице, где жил Пети-Ледрю, а другого — где жил Тренкар, с целью узнать все те слухи и разговоры, которые не замедлит вызвать при наступлении дня в этих кварталах убийство двух человек. Пусть они оденутся так, как им покажется более удобным. Они должны начать с винных лавок, которые откроются через час, и тщательно наблюдать за прохожими; если только у них есть чутье, они могут напасть на след. Редко бывает, чтобы убийца спустя несколько часов после преступления не пришел пошататься вокруг того места, где жила его жертва, тоже с целью послушать сплетни и разговоры обывателей для того, чтобы знать, кого толпа подозревает… Что касается тебя, то, предварительно узнав, не вернулся ли случайно Поль де Марсэ к себе домой, ты пойдешь к своим людям, переходя от одного к другому и наблюдая за личностями, которые почему-либо привлекли твое внимание. Ты должен быть готов в любой момент оказать этим двоим помощь в случае, если окажется необходимым кого-нибудь арестовать. Ты хорошо меня понял?

— Да, господин начальник!

— Хорошо, вот тебе двадцать франков, для тебя и твоих агентов, чтобы вы могли поесть, а, если нужно, и угостить кого следует… А теперь, марш вперед! Ты придешь отдать мне отчет в том, что произошло, в половине восьмого в префектуру, в мой кабинет!

Все трое быстро ушли, и шум их шагов вскоре стих вдали.

— Ты с ума сошел! — сказал тогда Люс, обращаясь к Гертлю, смущенно стоявшему на прежнем месте. — Ты что же, собирался поделиться своими впечатлениями о сцене с бриллиантом с людьми, которым знать это вовсе ни к чему? Запомни: в полицейской службе то, что делается без цели, — вредно.

— Простите, господин начальник, но, видите ли, это назначение, которого я вовсе не ожидал, перевернуло вверх дном все мои мысли… Теперь, конечно, меня уже больше не поймаешь, чтобы я без толку болтал языком.

— В добрый час! И я больше не буду вспоминать об этом! Ну, что же ты хотел сказать? Можешь говорить, мы одни! Мы пойдем к несчастному Фроле, до которого добрых двадцать пять минут ходьбы. Твои замечания помогут сократить это время.

Продолжая идти, Люс думал: «Неужели эта старая ищейка Гертлю понял что-нибудь в той немой сцене, которая разыгралась у префекта между де Марсэ и мной? В таком случае, рассеются ли мои сомнения? Ведь до сих пор, несмотря на все виденное, я не могу убедить себя, что мой старый товарищ по несчастью на мельнице д'Юзор мог сознательно участвовать в заговоре, погубившем моего брата».

Между тем Гертлю было довольно затруднительно ответить категорически на вопрос своего старого приятеля; его чутье ясно подсказывало ему, что случилось что-то весьма важное, но что уже было вне пределов той, так сказать, официальной сцены, которая произошла на глазах у всех. Он один из всех понял, что бриллиант выскользнул из бумажника Люса в тот момент, когда дочь префекта бросилась поднимать эту драгоценность; но здесь уже начиналась область, недоступная для его дальнейших наблюдений; все остальное из того, что он мог сказать, состояло лишь из выводов, которые он сделал из тех событий и затем изложил в ответе, которого требовал от него его начальник.

— Ну, посмотрим твои соображения! — настаивал последний.

— Это скорее обрывки мыслей! — ответил Гертлю. — Вы настаиваете, господин начальник? Я к вашим услугам. О! Все это не займет много времени и, может быть, даже не имеет между собой общей связи, но раз вы хотите…